Ллойд Джордж вызвал двоих членов своей имперской делегации. Заседание 1 июня 1919 г. было, по словам самого премьера, «одним из самых примечательных заседаний кабинета, когда-либо имевших место в Британской империи». Присутствовали почти все члены кабинета и премьер-министры доминионов. Заседание всеми характеризовалось как спокойное и рассудительное. Присутствующие потребовали ревизии договора. Премьер суммировал услышанное: определить фиксированную сумму репараций; период оккупации сократить до нескольких лет; Германию немедленно принять в Лигу Наций; на восточных границах Германии произвести изменения — слишком много немецких земель попали к полякам
[611]
.
Вопрос о Польше и ее границах приобрел критическое значение. Кто собирается воевать за Польшу? По определению Ллойд Джорджа, «Польша являет собой хронологию исторической неудачи и всегда будет таким примером коллапса, а в этом договоре мы пытаемся изменить вердикт истории»
[612]
. Границы Польши может определить только плебисцит местного населения.
3 июня 1919 г. Ллойд Джордж представил новые английские предложения «группе четырех». Он снова сделал акцент на польском вопросе, вызывающем у немцев ярость. Помимо прочего, сказал премьер, «я боюсь, что поляки используют право экспроприации для преследования евреев». Вильсон неожиданно энергично выступил против: речь идет о сугубо болотистой местности, чрезвычайно редко населенной. Вильсон знал, что его внимательно читают в Мичигане и Иллинойсе миллионы его демократических избирателей-поляков.
Ллойд Джордж заметил, что шотландское Высокогорье тоже слабо заселено. Следует подойти с большей симпатией к жертвам перемены политических судеб. В немецкой делегации преобладают социалисты, которые отражают мнение большинства населения. Если продолжать оказывать давление, то можно «найти Москву вместо Берлина».
Президент Вильсон отрешенно сказал: «Уже поздно обсуждать все это». И немедленно нашел горячую поддержку Клемансо. Вильсон был близок к Клемансо в вопросе о репарациях. У них было изобилие солдат, и при этом они не спешили возвращать их обратно через океан. У американцев не было никакого желания идти на компромисс по вопросу о военно-морских вооружениях. Сближавший американцев и англичан вопрос о торговле уже был решен, а в остальном Вильсон не испытывал в отношении британцев никаких сантиментов.
Ллойд Джордж вел на договор атаку в течение недели. Решающий момент наступил, когда британский премьер в лицо сказал польскому президенту Падеревскому 5 июня 1919 г., что «ваша свобода оплачена кровью других народов». Единственный компромиссный шаг, на который согласился Ллойд Джордж, — это проведение плебисцита в Верхней Силезии. «Но при этом я не хочу скрывать от вас, что это решение будет воспринято нашим народом как суровое». Ради польских земельных магнатов Пилсудский и Падеревский кроили карту Европы. (Состоявшийся в марте 1921 г. плебисцит дал победу немцам в трех из пяти деревень и снова вызвал противостояние германской и польской армий.)
Итак, в договоре были сделаны следующие изменения: предложение о плебисците на восточных границах Германии; обещание плебисцита в Сааре после 15 лет пребывания его в составе Французской республики.
СОЮЗНИКИ В НЕВЕДЕНИИ
До сих пор американцы отличались примерной дисциплиной, тесно сомкнутыми рядами. Шаг немцев внес разброд. Ярче других видится позиция вернувшегося из Москвы Уильяма Буллита. Вильсон не собирался отвечать на мирные предложения Ленина, и молодой американский дипломат (будущий первый посол Америки в СССР) написал прошение об отставке. «Россия — это химический тест на доброту воли. Несправедливые решения на данной конференции по поводу Шаньдуна, Тироля, Фракии, Венгрии, Восточной Пруссии, Данцига и долины Саара делают новый международный конфликт неизбежным». Прискорбным Буллит считал и «маневрирование за закрытыми дверями»
[613]
. Хаузу Буллит пишет, что «ничего хорошего не выйдет из столь плохого».
Вильсон в эти дни всерьез думал о возможности новой мировой войны. «Я никогда не видел его (Вильсона. — А. У.) более воинственным», — пишет в эти дни Лансинг. Вильсон говорит об измене окружающих, о недостатке лояльности и союзнической солидарности. На европейской арене бессильный гнев президента вызывало то, что «новорожденные» государства вели себя не так, как он предполагал. Новообразованные страны, вопреки ожиданиям, не искали высокого американского покровительства, а вооружались, ссорились друг с другом, намечали военные союзы, и если смотрели на Запад, то скорее на Францию, чью поддержку они могли гарантированно купить проявлениями антигерманизма.
Одной из особенностей внешней политики этих малых стран было их отношение к Австрии. Собравшись на секретном совещании 3 мая 1919 г., малые страны резко выступили против проекта (подготовленного «тройкой») договора с Австрией как излишне мягкого. Опасаясь очередной организационной и словесной трясины, президент Вильсон сказал слова, которые прежде он старался камуфлировать. Речь шла о роли великих и малых стран: «Главное бремя войны пало на великие державы, и поэтому в конечном счете именно военная и военно-морская мощь великих держав будет конечной гарантией мира в мире». Такое кредо отличалось от словесного идеализма прежних дней, от утверждений о равенстве больших и малых стран.
Более того. Теряя надежду на устойчивое равновесие в Европе, Вильсон начинает подумывать о возможностях союза всех англоязычных народов. Беседуя с английскими политическими деятелями, выросшими в условиях близкой ему политической культуры, Вильсон заговорил о необходимости американо-английского руководства Лигой Наций.
Версальский мир, его условия подчеркнули ориентированный на собственные интересы характер дипломатической кухни в Париже. Стал обретать значимость и социальный фактор. В июне 1919 г. тысячи французских пролетариев вышли на улицы с красными флагами, что заставило французское Верховное командование привести войска в состояние боевой готовности. 13 июня Ллойд Джордж пообещал присовокупить к французским военным приготовлениям британскую морскую блокаду. Социальная обстановка во Франции и во всей Европе была такова, что общим императивом все более становилось стремление поскорее подписать мир с Германией и обратиться к общественно значимым проблемам, приобретавшим исключительную остроту. Гиганты мира ощутили опасность и стали более склонными к компромиссам. В результате по самому острому вопросу — об оккупации Рейнской области — в июне с Германией были подписаны два соглашения. Американская сторона сняла возражения против плебисцита в Верхней Силезии. Вильсон вписал в договор строчку о том, что в близком будущем возможным станет прием Германии в Лигу Наций.
Что делать, если Германия и сейчас не подпишет мира? Ллойд Джордж выступал за полную блокаду Германии, а Вильсон — за военную оккупацию. На что Ллойд Джордж отвечал, что это отражает желание американцев продавать излишки своей пшеницы. 16 июня Клемансо изложил «последнее слово» союзников Германии, отведя на ответ лишь семь дней. Все участники «большой тройки» совещались со своими военными советниками. Главным вопросом было: что делать, если немцы ответят отказом, как сформировать такое немецкое правительство, которое подпишет союзные условия? Германский кабинет пал, и лидеры политических партий новорожденной Веймарской республики попросили отсрочки с ответом. Было видно, что Германия агонизирует. Немцы сожгли трофейные боевые знамена французов и, что было более серьезно, потопили свои военные корабли. Это совершенно вывело из себя Клемансо, рассчитывавшего на значительную часть германской эскадры. Перед лицом этих обстоятельств, этих проявлений германской непримиримости союзники 23 июня 1919 г. отказались продлить срок подписания мирного договора. Их заседание было прервано неожиданным известием о том, что Германия подчинится преобладающей силе и подпишет договор без каких-либо новых условий.
