Культурное разделение и, соответственно, фиксация различных систем ценностей в различных макрорегионах приведут к росту значимости идеологии и идеологизации обществ, в том числе и как фактора успеха в конкурентной борьбе. После неудачного «фальстарта», провал которого мы наблюдаем в современных США, «новый консерватизм» как тип мировоззрения и самоощущения охватит весь мир, по крайней мере, все его элементы, непосредственно вовлеченные в глобальную конкуренцию.
С формальной точки зрения это будет выглядеть, в том числе и как сворачивание стандартных демократических институтов и процедур и значительное усиление формально авторитарных тенденций, позволяющих в современных условиях, в том числе с учетом массового применения технологий формирования сознания, более полно учитывать мнения и интересы как обществ в целом, так и различных значимых для их развития социальных групп.
Объективная возможность компромисса между макрорегионами и, соответственно, цивилизациями, как и сила стремления к нему, значительно снизятся. Конкуренция приобретет более жесткий и бескомпромиссный характер, чем сегодня, и не будет становиться чрезмерно разрушительной просто благодаря устойчивости, прочности основных культурно-цивилизационных групп современного человечества, которые будут выдерживать удары друг друга. Менее сильные человеческие общности будут постепенно размалываться этой жесткой конкуренцией и ассимилироваться в той или иной форме.
Роль демографического фактора в международной конкуренции (особенно в долгосрочном плане) существенно вырастет по сравнению с сегодняшним уровнем.
* * *
Таким образом, зарождение и проявление новых сил, сдерживающих саморазрушающий произвол глобальных монополий, приведут к хаотизации сегодняшнего мира и созданию значительно более динамичных и жестких «правил игры». То, что они, по крайней мере, на первом этапе предоставят неразвитой части мира, в том числе и сегодняшней России, значительно большие возможности, чем существуют сейчас, ни в коей мере не гарантирует никого (и особенно тех, кто эти возможности проигнорирует) от самых трагических и болезненных кризисов.
Будущее открывает нам и возможности, и проблемы; едва ли не единственное, что можно сказать о нем совершенно точно, так это то, что в нем не будет покоя.
Глава 6 СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ: КАКАЯ РОССИЯ НАМ ПО СЕРДЦУ
Наша цель — коммунизм.
(Лозунг на заборе советской ракетной части)
6.1. Промежуточная цель: примерное положение России к 2020 году
Реализация описанных выше первоочередных мер обеспечит восстановление и развитие в России нормальной индустриальной экономики с существенными элементами постиндустриализма. Наличие рядом Китая с его практически неисчерпаемыми ресурсами почти ничего не стоящей и притом весьма дисциплинированной рабочей силы делает существование российской экономики возможным только при условии достаточно жесткого и эффективного протекционизма.
В то же время понятно, что в 2020 году никакое участие в глобальной конкуренции на основе индустриального базиса невозможно в принципе. Этот базис будет играть не столько экономическую, сколько социальную роль, поддерживая уровень и образ жизни значительной части общества, не адаптируемой к постиндустриальному укладу в принципе или адаптирующейся к нему с определенной задержкой.
Конкурентоспособность России будут обеспечивать ее сырье (в значительно меньшей степени, чем сейчас) и ее интеллект. Не вызывает практически никаких сомнений, что Россия может существовать только путем существенного перекрытия положительной технологической рентой отрицательной ренты климатической и (по крайней мере на первых порах) также отрицательной ренты управленческой.
В этом отношении именно интеллект и его использование являются критическим фактором российского успеха. Будет в России сохранен передовой интеллект, научатся российское общество и государство использовать его в полной мере — значит, будет и Россия. Если же интеллект не будет сохранен, или его не научится использовать государство, или его не научится принимать российское общество, надеяться нам не на что: в любом из этих трех случаев России просто не будет.
Ключевым фактором постиндустриального аспекта развития России представляются так называемые «закрывающие технологии». Если руководство России сумеет обеспечить их широкое распространение в российской экономике и одновременно не допустит их массового использования другими странами, российское общество сможет на протяжении наиболее болезненного периода реструктуризации экономики жить на технологическую ренту, не меньшую по размерам, чем нефтяная, и в отличие от нее, не грозящую обществу стагнацией.
Использование «закрывающих технологий» с сохранением контроля за ними является исключительно сложной, тем не менее, в принципе решаемой задачей. Концентрация этих технологий в России и, соответственно, их ограниченное применение позволят не катастрофически разрушить, но плавно размывать глобальный монополизм, избежав чрезмерных потрясений.
Если же решить эту задачу не удастся и произойдет широкое распространение «закрывающих» технологий (в первую очередь, по всей вероятности, в Китай), Россия не получит существенного преимущества перед остальным миром. Однако данные технологии разрушат глобальный монополизм и, обеспечив регионализацию мировой экономики, снизят остроту глобальной конкуренции до приемлемого для нашей страны уровня. Тем самым они предоставят России дополнительный шанс развития в качестве крупной региональной державы. В экономическом смысле опорой нашего развития могут стать возврат контроля за собственным рынком, возвращение на основную часть рынков бывшего Советского Союза, заметную часть рынков бывшего социалистического содружества и «третьего мира», а также освоение ряда принципиально новых для нашей страны региональных и продуктовых рынков.
По уровню жизни Россия обгонит прилегающие страны, а по комфортности ее условий опередит Польшу (благодаря отсутствию безработицы) и Прибалтику (благодаря наличию «социальных лифтов» и достойной общенациональной перспективы).
В плане государственного устройства Россия, скорее всего, будет конфедеративным государством, включающим на формально равных правах современную Российскую Федерацию, Белоруссию, Украину (возможно, без Западной Украины, но с территорией Закарпатья, населенной русинами), Казахстан и Туркмению, а также, возможно, Молдавию и конфедерацию горских республик Северного Кавказа.
Объединение с временно отделившимися при распаде Советского Союза территориями представляется необходимым не только для расширения ресурсной (как человеческой, так и производственной, и пространственной) базы страны, но и для обогащения собственно российского общества рядом исключительно важных достижений многих постсоветских обществ. Среди них следует отметить, прежде всего, модернизированную (хотя и жестко националистическую) элиту Казахстана, добросовестную и честную государственную машину Белоруссии и мультинациональность молдавского общества, сумевшего в исторически короткие сроки практически полностью изжить последствия господства демократического фашизма (устроившего резню русского населения, которая, собственно, и привела к отделению Приднестровья).
