У нас только один выход защитить свои права – и при этом очень комфортный: не платить вымогателям.
Реформы отняли у нас очень многое. Но примерно для 15 % российского населения, для среднего класса, они дали огромную возможность: не сотрудничать с хамами из несиловых структур.
С милиционером приходится, а с продавцом – нет: можно повернуться и уйти в другой магазин.
Это некий позитивный результат. Да, он касается лишь 15 % населения, потому что остальным отсутствие денег очень жестко предписывает, куда они могут пойти, а куда нет.
Но тем не менее это некоторая свобода. Мы, странно так говорить, до сих пор не привыкли к той маленькой свободе, которая у нас есть. А надо ее использовать.
В Москве разговоры о безальтернативности Сбербанка давно уже превратились в миф. Да, в шаговой доступности от места проживания в ряде спальных районов по-прежнему находится в основном он, но в основной части города альтернатива есть. Ведь целый ряд банков обзавелся своими филиальными сетями или поставил сеть банкоматов, расчеты через которые осуществляются вообще без комиссии (в отличие от многочисленных автоматов экспресс-оплаты, которые, как правило, «дерут» комиссию от 5 до 10 %).
Да и по всей территории России можно оплатить счета на почте.
Поэтому,
насколько можно судить, единственный способ противодействия монопольному произволу и защиты своих карманов – бойкот Сбербанка: он ведет себя как наглый монополист, но таковым его делает лишь наша собственная пассивность. Если мы оглянемся вокруг себя, мы увидим целое море альтернатив, которые вдобавок ко всему позволят нам экономить свои деньги.
А вот если его руководство когда-нибудь одумается, тогда мы и подумаем, стоит ли к нему возвращаться.
Засуха: кто виноват?
К сожалению, в большинстве жизненных сфер граждане России не обладают той возможностью выбора, которую мы выявили в прошлом разделе применительно к банковской системе.
Прежде всего, это относится к самой среде обитания, к самому месту постоянного жительства «дорогих россиян».
Беспрецедентная засуха лета 2010 года проявилась не только в падении урожая и подрыве всего российского сельского хозяйства, но и в беспрецедентно разрушительных лесных пожарах – останавливавшихся, как по мановению волшебной палочки, на границе с Белоруссией.
Впрочем, никакого волшебства здесь не было: просто в Белоруссии представители государства даже не пытались, насколько можно понять, наживаться на пожарах, что и предопределило эффективность их действий – даже при том, что у них не было технологий, имеющихся в России.
Прежде всего это технологии управления погодой, которые были презентованы почему-то в Лондоне еще года четыре назад АФК «Система». Эта корпорация в свое время создала специальное подразделение, которое занималось выявлением, доводкой и коммерционализацией технологий советского ВПК. В итоге они презентовали 38 технологий, и среди них – управление погодой. Можно шутить, вырезая в облаках звездочки, а можно делать нормальный, полноценный дождь, даже если никаких облаков над территорией нет.
С другой стороны, дождь и тушение водой торфяной пожар не остановят.
Торф бессмысленно заливать водой, потому что в нем до 20 % битума, который задерживает воду, и горение продолжается под землей, иногда даже всю зиму. Водой можно тушить только лесной пожар, который вызван торфяным, борясь не с причиной, а со следствием.
Однако еще в мае 1990 года в нашей стране был запатентован способ тушения именно торфяных пожаров. Лесовод и профессор Пермского госуниверситета Владимир Сретенский придумал и многократно продемонстрировал очень хороший высокоэффективный и при этом предельно дешевый способ. Он основан на том, что торф горит при 600 °C, а температура уже в 20 см от кромки пожара всего лишь на 10 °C выше температуры воздуха, так как теплопроводность торфа очень низкая (его раньше использовали для теплоизоляции). Поэтому если механически перемешать горящие куски торфа с негорящими, общая температура упадет ниже 600 °C, и торф потухнет сам собой. Эта технология была запатентована двадцать лет назад и с того времени многократно и успешно испытывалась, в том числе и в Шатурском районе Московской области.
Технологии есть, но нет желания их применять.
Более того, на востоке Московской области пахло гарью, как сообщают люди, уже в конце июня. Однако никто на это не реагировал – похоже, заинтересованные чиновники просто поджидали, чтобы разгорелось.
Похоже, олигархи во время кризиса вполне сознательно использовали трагедию Пикалево и других моногородов для шантажа государства, сознательно усугубляя трагедию. Мол, у людей все плохо, поэтому дайте нам денег, мы с этими людьми, может быть, поделимся.
Такое ощущение, что сейчас чиновники и губернаторы приняли эстафету олигархов и примерно то же самое делают с пожарами – вместо того, чтобы пытаться предотвратить их, поискав (и найдя!) технологии или хотя бы работая на опережение. Но ничего подобного: они сначала дождались, пока страну охватили пожары, а теперь ведут себя, насколько можно судить, как подмосковный губернатор Б. В. Громов, который объяснял Путину, что ему на обводнение торфяных болот нужно 20–25 млрд рублей. Можно подумать, что он только сейчас узнал, что в Московской области есть брошенные торфоразработки.
Но зато теперь понятно, почему пермского профессора турнули из Шатурского района. В самом деле: если можно затушить торфяной пожар одним-единственным бульдозером, как он показывал, – подо что растрясать федеральный бюджет на 2025 миллиардов?
Пожары – это огромная беда, но она порождена не засухой, а, насколько можно судить, коррупционной мотивацией государственного управления, тем, что критически значимая часть бюрократии хочет не решать проблемы, а усугублять их, превращая в ресурс личного обогащения.
Если клептократию не уничтожить, то гореть мы будем даже при проливных дождях и от стихийных бедствий не денемся никуда, просто потому, что они будут провоцироваться, в том числе, возможно, и сознательно.
При советской власти была реальная лесоохрана, реальная борьба с пожарами. Я хорошо помню: когда родители летом на садовом участке разводили костер, имелась реальная опасность, что придут и спросят, почему мы нарушаем закон.
А перечень причин чудовищных лесных пожаров в России вполне конкретен – и засуха играет здесь лишь фоновую, во многом второстепенную роль.
Главная причина лесных пожаров – Лесной кодекс 2007 года, уничтоживший лесную охрану, и, тем более, авиационную лесную охрану, главное, авиационную. Кроме того, страхование лесов от пожаров превращает пожар в инструмент получения гарантированной прибыли, а сам пожар сильно упрощает введение земли в коммерческий оборот: одна канистра бензина – и был лес, а через несколько лет стал коттеджный поселок.
Вторая причина лесных пожаров лета 2010 года: чудовищный Воздушный кодекс, введший разрешительный порядок на выполнение полетов. Кроме России такой существует, наверное, только в Северной Корее. Федеральные авиационные правила требуют от каждого эксплуатирующего летательный аппарат иметь собственный штат разнообразных инспекторов. Соответственно, административные издержки повышаются до уровня, при котором фирма, имеющая одну-две единицы малой техники (в том числе наблюдательной и пожарной), по чисто коммерческим причинам не имеет возможности их эксплуатировать – по крайней мере, легально. Соответственно, малая авиация, в достатке существовавшая даже в Советском Союзе и активно использовавшаяся не только для выявления очагов возгорания, но и для тушения, уничтожена как класс.
