– Родной младший брат. Теперь еще интереснее... Второй звонок был вице-президенту фармацевтического концерна «GGG», отставному генералу КГБ, некогда начальнику полковника. К сожалению, мы и здесь не знаем сути разговора. Но теперь оба собеседника господина полковника Горемыкина у нас на контроле. И, наконец, третий звонок... Очень странный. Он поступил примерно из того района, где ты находился. Точно, к сожалению, задним числом сказать невозможно. Но где-то рядом... И сразу после этого звонка Горемыкин отдал тебе приказ на уничтожение банды. Категоричный вывод делать рано, но складывается впечатление, что он сам тем звонком получил сигнал...
– Товарищ полковник, человек, который встречал банду в белом «Опеле», позвонил куда-то перед тем, как уехать с места.
– Может быть... Нельзя сбрасывать со счета и такой вариант. Сам сел в машину, а остальных разрешил уничтожить. Но я тебя, Алексей Викторович, попрошу: будь предельно аккуратным в действиях. Там какое-то нешуточное дело разворачивается, и тебя вполне могут по-крупному подставить. Будешь общаться с Горемыкиным – не лезь на рожон. Он вынужден пользоваться твоими услугами, поскольку я отказал ему в замене. И ему придется с тобой общаться. И предельная осторожность в разговорах. Я подозреваю, что у Горемыкина большая поддержка там, в республике. И тебе, возможно, придется еще и с этой поддержкой встретиться. Если будет возможность, я постараюсь твою группу усилить. Может быть, переброшу еще одну ОМОГ тебе в помощь. Вот так... И еще у нас есть маленький провал. Я уже говорил, что трубка «крапового» капитана тоже прослушивается. Так вот, он звонил какому-то подполковнику Андарбекову...
– Мы с Андарбековым только что встретились на дороге...
– Так вот. Твой «краповый» сообщил о двух пленниках по этому делу. Горемыкин уже знает о них, но не совсем понимает, что за пленники. И сильно обеспокоен. Будет принимать меры...
– Мы, товарищ полковник, передаем пленников в городское управление внутренних дел. Подполковнику Андарбекову. У нас их содержать негде...
– Понял. Разумное решение. Попроси поберечь парней как важных свидетелей. Их могут ликвидировать. У меня все... У тебя есть что-то?
– Пока нет.
– Тогда до связи...
– До связи, товарищ полковник.
Гризадубов убрал в карман трубку. Но не так далеко, как в первый раз, чтобы иметь возможность быстро достать. И задумался... Положение было, конечно, чрезвычайно серьезное, и дело, с которым столкнулся спецназ ГРУ, простой боевой операцией никак не назовешь. По большому счету, это вообще была операция не компетенции спецназа ГРУ. Но выходить из нее уже поздно; да и кто, кроме спецназа ГРУ, сможет в этой ситуации отработать по полной программе? Но следует все хорошо обдумать, прежде, чем что-то предпринимать.
Но на обдумывание времени не оставалось, Гризадубова уже звали. И пришлось покинуть боевую машину пехоты, чтобы присоединиться ко всем остальным, что собрались здесь же, на площадке. Капитан Валтузин сразу познакомил подполковника Гризадубова с подполковником Андарбековым. Андарбеков как раз давал указания человеку в белом халате. Вероятно, врачу, про которого говорил «краповый». Но указания эти были короткими.
Ментовский подполковник в этот раз был без противогаза, но в марлевой повязке, из-под которой торчала обильная щетина. Похоже, проросла насквозь.
– Что, товарищ подполковник, и побриться некогда? – спросил мента «краповый» капитан, почесав собственную легкую рыжеватую поросль на подбородке.
– Негде... Так правильнее, – ответил Андарбеков серьезно. – У меня дома и у жены, и у старшей дочери насморк. И почихивают иногда. В воздухе может зараза летать. Я повязку дома даже ночью не снимаю. Нельзя мне болеть. За начальника остался... А как в повязке бриться, не понимаю. Мне вчера вечером министр замечание сделал, я объяснил, он понял и согласился – болеть мне нельзя...
– В качестве профилактики, товарищ подполковник, – заметил оказавшийся рядом старший лейтенант Кошкин, – рекомендую стакан самой дерьмовой деревенской самогонки. Полный, «с горкой»... Пить одним махом, без передыха. После этого можно целый час вирусы килограммами глотать, ни один не прошибет. У самогонки дух и внутреннее содержание такое, что... Одним словом, лучшее противозачаточное средство!
– А зачем мне противозачаточное средство? – не понял ментовский подполковник, но над советом задумался. – Мне гриппом болеть нельзя...
Спецназовцы только переглянулись.
Врач, приехавший вместе с Андарбековым, принялся осматривать раненых бандитов. Когда снимал неумело наложенные прямо поверх штанин бинты, оба стонали так, словно бинты уже могли прочно прилипнуть к ране. Но врач бинты размачивал перекисью водорода, да и засохнуть ранения не успели, и всем было ясно, что оба бандита ломают комедию, выпрашивая себе еще по шприц-тюбику промедола. Понравилось... Но такими медикаментами бойцы не разбрасывались, а врач, как и многие врачи, предпочитал на бандитов не тратиться. А делать им укол промедола – это, по большому счету, то же самое, что оплачивать лечение из собственного кармана, поскольку промедол многие нераненые покупают с удовольствием. Сделаешь укол – нечего будет продать. И потому перевязка пока была самым радикальным средством лечения. Впрочем, осмотрев рану первого, врач шепнул подполковнику Андарбекову, что раненого необходимо побыстрее отправить в госпиталь, но ногу ему спасти уже, кажется, не удастся.
– После допроса... – так же тихо ответил подполковник. – После допроса сразу и отправлю...
На этом и расстались. Пересев из боевой машины пехоты в более удобные кресла микроавтобуса «Фольксваген», сами раненые почувствовали себя лучше. На прощание Алексей Викторович высказал ментовскому подполковнику свою просьбу:
– У нас, товарищ подполковник, сложилась несколько странная ситуация. Непонимание задач и методов между нами и московским командованием. В нашей операции ФСБ командует. И нам трудно найти общий язык. Вы не сильно пока афишируйте наличие пленников. Там что-то не так в ситуации, но я пока не знаю, что не так. Допросите, закройте, пользуйтесь информацией, и, если есть необходимость, докладывайте только своему руководству, но не в ФСБ...
– Нет проблем... А их разыскивать никто не будет?
– Их считают мертвыми.
– Это легче...
– Разве что... На всякий случай подстрахуйтесь и поберегите их как важных свидетелей. Если всплывет информация, что эти парни живы, их, возможно, постараются ликвидировать.
Алексей Викторович постарался не посвящать Андарбекова в подробности. Но сам уже придумал ход, который мог бы обезопасить пленников от покушения.
Едва «Фольксваген» отъехал, подполковник подозвал «крапового» капитана.
– Юрий Михайлович, сразу предупрежу. Я с Оздемировым говорил... Наши с тобой спутниковые трубки прослушиваются, разговоры, скорее всего, записываются. Так что лишнего не говори. И имей в виду, что человек, который руководит нашей операцией из Москвы, возможно, работает на противоположную сторону или по какой-то причине мешает следствию. И у нас могут возникнуть осложнения. Но мы должны свое дело сделать, и сделать его хорошо...
