Лейтенант Красников, не зная, как поведет себя БМП на таком дорожном покрытии при торможении, загодя сбросил скорость. Но остановился только в пяти метрах перед встречающим их человеком. Человек был, судя по внешности, русским, следовательно, объясняться с ним можно было не жестами.
Майор Макаров, опережая командира, подтянулся на руках и выпрыгнул из башни сразу на орудийный и пулеметный спаренные стволы, оседлав их, как лихой джигит. А повязка на его лице, хоть и не черного цвета, но все же могла бы сойти за маску абрека. Бегущий человек остановился рядом и опустил руки, махать которыми, надо полагать, уже устал.
– Вы хотели спросить, как пройти в туалет? – задал вопрос майор Макаров. – Ничем не можем вам помочь, мы не местные...
– Нет, я это... – Человек задыхался и выдавливал из себя слова с трудом.
– Будьте любезны, руки на вдохе поднимите повыше, потянитесь и на выдохе медленно опустите...
Человек, должно быть, понял Макарова, переложившего при своих словах автомат из руки в руку, неправильно, подумал, что майор стволом показывает ему, как следует руки поднимать и как опускать, и потому стал послушно выполнять сказанное.
– Вот так... Можно еще раз...
– Я – врач... – сказал человек и повторил то, что уже сделал ранее.
– А теперь можете говорить. Вы уже почти восстановили дыхание. И впредь, когда будете бегать и задохнетесь, сделайте это упражнение, и сможете говорить, не давясь словами. Что вы хотели, друг дорогой?
– Я хотел предупредить, что в селении карантин. Сюда нельзя заезжать...
– Во всей республике карантин. Или вы не знали?
– Объявили-таки? Я не знал. Мы сюда выехали, когда только говорили об объявлении карантина... Но если объявили, это хорошо. Это правильно! Иначе вирус быстро разлетится по свету... Но сюда все равно нельзя. Здесь особо опасная зона. Здесь все больны...
– А та женщина, что сначала не заболела? – спросил подполковник Гризадубов, выбираясь из БМП и сразу спрыгивая на землю. – Она что, теперь тоже заболела?
– А! Вы в курсе? – обрадовался врач. – Я подумал, случайно заехали...
– Мы не случайно, – подтвердил Алексей Викторович. – Так что с женщиной?
– Нет, она жива и здорова. Но оберегается от общения с другими жителями. Из дома выходит только за водой. Здесь сейчас водопровод не работает. Раньше вода из лаборатории шла, сейчас ходят к ручью. Она смотрит, если никого нет, только тогда идет...
– Ее зовут...
– Жовсари. Жовсари Губайдулловна Дагаева. Вообще-то она постоянно в Москве проживает, но приехала вот на родину и застряла из-за карантина...
– И она живет... – продолжил расспросы Макаров, не выставляя после своих слов вопросительные знаки. – Ее дом...
– Самый крайний дом. Верхний дом села... Дальше и выше только лаборатория и метеостанция. Там уже никто не живет и не работает. Давно... Хотя дорога туда ведет.
– Мы знаем, – сказал майор.
– У вас самих как дела? – спросил Гризадубов, настроенный более мягко. – Вас, я слышал, двое здесь?
– Да, мы с коллегой сразу сюда выехали, как только узнали. Это участок моего коллеги... А я вирусолог. Я как раз над диссертацией работаю. И был недавно командирован в район из республиканской больницы. Словно специально... И все события по моей теме. Потому мы здесь и застряли.
– Я догадываюсь, что не по врачебному долгу... – хмуро сказал Макаров. – С тех пор, как я из детского возраста вышел, я не слышал от врачей про врачебный долг.
– По врачебному долгу мы могли бы приезжать сюда раз в сутки на час, и не оставлять другую работу внизу, в поликлинике, – сердито возразил врач. – Спокойную размеренную работу в соответствии с графиком. Но здесь за больными даже ухаживать некому... Мы с поликлиникой созваниваемся, там пока без нас справляются. Там нет ни одного случая заражения.
– А здесь? – спросил подполковник напрямую. – Здесь что произошло? Вы, как специалист, сказать можете?
– Сомневаюсь, что кто-то вообще может сказать, что здесь случилось, – вирусолог только руками развел. – Это не вписывается ни в какие нормы...
Он замолчал, что-то обдумывая.
– Если можно, то подробнее, – попросил Гризадубов, обращая внимание на то, что и остальные люки машины раскрылись – спецназовцы желали послушать специалиста.
– Я не знаю, как вам объяснить... – начал, наконец, вирусолог. – Вам трудно это понять. Но... Если только, как говорится, на пальцах... Любой вирус, проникая в организм, проходит там инкубационный период. От момента заражения до проявления первых симптомов. За этот период вирус пристраивается к конкретному организму, ищет его слабые стороны. Этот же, попав в организм, ведет себя порой совсем не стандартно. С одними он стремителен, словно разъяренный бык, набрасывается с явным желанием уничтожить человека, и часто уничтожает. Здесь он уничтожил двух пожилых людей, мужчину и женщину. Их уже похоронили, и это не дает нам возможности лабораторно исследовать тела. Ну, мусульманские обычаи вы, наверное, знаете... Покойника полагается хоронить в день смерти... Я пробовал настаивать, чтобы тела хотя бы в районную больницу отправили, так меня никто слушать не захотел.
– Вот потому там, внизу, и нет больных, – сделал вывод майор Макаров.
– Не потому... – сказал вирусолог, но развивать свою мысль не стал.
– Вы рассказывайте, рассказывайте, – попросил подполковник Гризадубов. – Вы сказали, что на одних вирус набрасывается с желанием уничтожить, а на других как? И все ли из первых бывают уничтожены?
– Вы видите разницу между первичным и контактным заражением? – спросил врач.
– Теоретически. Но мы можем себе представить, что такая разница существует.
– Так вот... Грубо говоря, официально первичного заражения гриппом не существует. Грипп всегда, как считается, передается воздушно-капельным путем при контактах с больным. А первичное проявление гриппа не фиксируется. Его просто невозможно выделить. Вообще, как люди военные, вы должны знать, что такое первичное заражение. Это термин из арсенала бактериологической войны. Там первичные носители того или иного вируса в течение инкубационного периода заражают других, передавая им функции носителя заразы, а сами умирают первыми.
– Вы хотите сказать, что здесь присутствуют признаки бактериологической атаки? – спросил Макаров уже вполне серьезно, без всякой иронии.
– Бактериологической атаки – несомненно. Но не бактериологического оружия.
– Не очень понял... – сказал Алексей Викторович. – Разжуйте для безграмотного.
– Бактериологическое оружие, как я сказал, должно иметь достаточно длительный инкубационный, то есть скрытый, период, чтобы иметь возможность вызвать эпидемию. Это обязательная характеристика для любого бактериологического оружия, иначе нет смысла в его применении. В данном случае мы столкнулись с вирусом гриппа, который в начальной своей стадии имеет, грубо говоря, неприлично короткий инкубационный период. Это его характерное отличие. Здесь, в селении, произошло откровенное первичное заражение нескольких человек. Я бы выделил четверых, двое из которых умерли. Еще двое, оба крепкие, хотя и немолодые мужчины, уже встали на ноги. То есть случилось то, чего не бывает при обычных эпидемиях гриппа. Много людей болеет, но кто заболел первым и кто стал разносчиком заразы – неизвестно. А здесь известно. А остальные, видимо, заразились от них, но там, при вторичном заражении, уже не было ни одного смертельного случая, и не было даже мощной атаки вируса на организм. Было все, как всегда бывает при простой эпидемии гриппа.
