Они уже приехали. Водитель «Нивы» сигналит у ворот, требуя, чтобы их пропустили.
Разин бросил взгляд в сторону, и первое, что он увидел – красные кресты на дверцах микроавтобуса миссии «Врачи без границ». Микроавтобус остановился неподалеку. Подумалось, что врачей уже вызвали к заложникам, которых должны утром отправить в Грозный, как предупредил майор Веллер. Значит, скоро отправят и Меченого с остальными пленными.
Ворота наконец распахнулись. «Нива» проехала привычно к дверям. Света в окнах нет. Спят в отсутствие командира безмятежно. Тем не менее дверь открылась раньше, чем Разин успел ударить в нее стянутым перчаткой кулаком. Однако капитан Ростовцев встретил недовольным взглядом не подполковника, а Парамошу, который только выбрался из «Нивы» и еще не полностью открыл заспанные глаза.
– Ждал нас? – спросил Разин капитана. – Или просто бессонница навестила?
– В здешнем доме отдыха разве дадут поспать… – Ростовцев ворчит, как колхозный сторож. – Парамоша… К тебе еще до рассвета девицы из миссии приехали. Те австриячки… Ждут за воротами…
У Парамоши глаза открылись полностью, удовлетворенно блеснули, он перебросил ремень «винтореза» на плече и остановился перед порогом.
– Разрешите, товарищ подполковник, прогуляться на разведку?
Разин усмехнулся и взял у старлея винтовку:
– Гуляй!
Парамоша заспешил к КПП. Выспался в машине, похоже, до нормы и сейчас от сонливости не страдает.
– Как высадка? – поинтересовался капитан, когда подполковник зажег свет в штабной комнате.
Стогов, без остановки, похожий на сомнамбулу, прошел сразу в казарму.
– Нормально, – Разин поставил чайник на электроплитку и приготовил свою кружку. По ее виду догадался, что бойцы отдыхали и чаем баловаться посчитали лишним. – Отсыпайся, пока бог позволяет. Ночью поедешь со своей группой на смену. Часам к трем должны быть на месте. Значит, в ноль-ноль часов ноль-ноль минут должны выехать.
– Холодно там. Костры жечь нельзя. Надо бы почаще смену устраивать.
– Ага… И показать всем любопытным, что там засада. Или ты считаешь, что в сутках две ночи?
Ростовцев пожал плечами и прошел в казарму.
Подполковник сразу не лег, медленно, маленькими глоточками попивая чай, смотрел в окно, где началась уже обыкновенная жизнь военного городка. Где-то в стороне противно зашуршала метла. Хоть этим оружием владеть контрактники умеют хорошо. Глупо, конечно, ждать от них такой же подготовки, как в спецназе, но все же в местных условиях заниматься боевой подготовкой следовало бы в три раза больше. Чеченская война, к сожалению, мало чему научила многих командиров подразделений. Они прибыли из частей, расположенных в мирных городах. Там обстановка другая. Там можно было и расслабляться. Здесь расслабление смерти подобно.
Крепкий чай заставил сердце колотиться быстрее. Спать уже не хотелось – подполковнику хватило короткого сна в машине. Он заглянул в казарму. Там все тихо спали. Спецназовцы привыкли спать тихо и засыпать сразу, когда это необходимо, зная, что не всегда удастся выспаться в другое время, которое может наступить вскоре.
Парамоша все не возвращался.
Разин вышел за порог, сел на доску, положенную на тяжелый камень с обломанными углами, – кто-то сделал здесь такую импровизированную скамейку. Достал сотовый телефон и набрал домашний номер. Жена сейчас на работу собирается.
– Да… – ответила она.
– Лена! Это я…
– Здравствуй, Саша. Как у тебя дела? Здоров?
– Все нормально. У вас как?
– У нас как всегда… Сам знаешь…
– В больнице была?
– Вчера.
– Не бесится?
– Отбесилась уже… Сейчас спокойна.
– Ладно. Скоро приеду.
– Когда ждать?
– Точно не знаю. Может, через недельку, может, раньше… Как дела пойдут…
– Ладно. Мне бежать надо. Спасибо, что позвонил.
– Когда в больницу пойдешь?
– Теперь завтра.
– Поцелуй ее за меня…
– Обязательно. И тебя целую. Пока.
– Пока.
Он убрал трубку. В груди от разговора неприятно задавило. Но позвонить он должен был. Дочь лежит в больнице. Это он «положил» ее на принудительное лечение от наркомании. Нашлась какая-то сволочь, приучила девятнадцатилетнюю девчонку-студентку. Хватились, кажется, вовремя… Найти бы того, кто приучил. И побеседовать с ним с глазу на глаз… Зная себя, Разин уверен, что больше этот человек не сумел бы никому жизнь искалечить.
При мыслях о дочери всегда болит сердце. Но нитроглицерин подполковник принимать не стал.
Он собрался уже вернуться в помещение, но увидел, как распахнулась дверь КПП и вошел Парамоша. Торопливым шагом направился к командиру.
Разин осмотрел старшего лейтенанта насмешливым взглядом:
– Где ты так вспотеть умудрился? Жарко в микроавтобусе?
– Жарко, – улыбнулся Парамоша.
– Все трое приехали? И водитель с ними?
– Одна приехала. Дора. Которую Батухан в заложники брал. Такая… очень телесная… На полголовы меня выше… И сама за рулем…
– Понятно. Иди отдыхай. Просквозит потного…
– Дора сообщение привезла, товарищ подполковник.
Разин поднял глаза с немым вопросом.
– Я же говорил, что на разведку прогуляюсь…
– Ну-ну… Пойдем, а то, беда, в самом деле просквозит… Останется моя группа без снайпера. Потому что кашляющего я тебя в засаду не возьму.
– Меня болячки не трогают. Я от любой простуды мыслью лечусь… Скажу себе – не хочу болеть, и не болею. Так еще со школы повелось… – но за порог Парамоша шагнул первым.
В штабной комнате подполковник взялся за свою кружку. Допивать чай.
– Как вы с ней общались? Она же по-русски не шпрехает…
– Плохо, но говорит. На том же уровне, как я по-немецки. Хотя больше общались по-англицки.
– Ты – полиглот… – усмехнулся Разин.
– Нет, если серьезно, англицкий я более-менее знаю. Я с ними вчера еще по-англицки балакал. А Дора два года в ЮАР работала. Там без англицкого хуже, чем здесь без чеченского и без русского вместе взятых.
– Ладно. Что там случилось?
– Пока ничего еще не случилось, но господин Кеслер не понимает ситуации. И ведет себя как старый опытный шпион. Сам встретиться с вами не пожелал, во избежание возможных неприятностей для себя, поскольку его многократно за сегодняшнюю ночь предупреждали о нежелательности разглашения содержания состоявшихся бесед. Но, как человек опытный и желающий угодить всем сторонам, прислал медсестру. И не к вам даже, а ко мне. Якобы по собственному горячему желанию медсестры. Должно быть, вы, товарищ подполковник, достаточно лестно меня охарактеризовали. К слову сказать, чтобы себя не обидеть, у нее это горячее желание присутствовало.
