Сегодня большая часть дискуссий о Верховном суде концентрируется на следующем:
a) проводя линию на либеральный судебный активизм, должен ли суд действовать «политически» и «идеологически», решительно поддерживая индивидуальные права и общественные потребности,
b) придерживаться консервативного «судебного ограничения», полагаясь на две другие ветви власти и сохраняя приверженность традиционному толкованию Конституции.
На практике Верховный суд на протяжении большей части своей истории придерживался консервативного судебного активизма, защищая интересы богатых.
Когда федеральное правительство хотело основать национальные банки
[761]
, отдать половину страны частным спекулянтам, предоставить субсидии промышленности, создать комиссии по установлению фиксированных цен и процентных ставок для крупных предприятий промышленности и банков, послать морских пехотинцев для защиты инвестиций частных фирм в Центральной Америке, заключить в тюрьму тех, кто поднимает свой голос против войны и капитализма, депортировать из страны без суда радикальных иммигрантов, использовать вооруженные силы для того, чтобы стрелять в рабочих и срывать забастовки, Верховный суд всегда изобретательно находил конституционные оправдания для поддержки этих решений.
Однако если федеральное правительство или власти штата искали возможности для ограничения продолжительности рабочего дня, установления гарантированного минимума зарплаты или введения твердых правил охраны труда, обеспечения безопасности потребительских продуктов и гарантий прав на переговоры о заключении трудовых договоров, тогда Верховный суд принимал решение о том, что они не располагают достаточными полномочиями для того, чтобы решать вопросы собственности и «свободного рынка» путем лишения собственника и рабочих «процедуры рассмотрения дела с надлежащим соблюдением норм материального права» и «свободы контракта». Процедура рассмотрения дела с надлежащим соблюдением норм материального права — это некая внутренне противоречивая идея правосудия, отсутствующая в тексте Конституции и являющаяся выдумкой консервативных сторонников судебного активизма. Она давала возможность Верховному суду объявлять законы неконституционными, если они лишали частных лиц и частных фирм свободы распоряжаться властью по собственному усмотрению
[762]
.
Четырнадцатая поправка к Конституции, принятая с целью официального признания полных гражданских прав чернокожих граждан, гласит: «Ни один из штатов не должен издавать или применять законы, которые ограничивают привилегии и льготы граждан Соединенных Штатов; и не может какой-либо штат лишать какое-либо лицо жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры; не может отказывать какому-либо лицу в пределах своей юрисдикции в равной защите на основе законов». Верховный суд решил, что понятие «лицо» включает в себя и корпорации и что четырнадцатая поправка имеет в виду защиту многопрофильных корпораций от «нескончаемых правил и ограничений» властей штатов
[763]
. К 1920 году федеральные суды отменили действие около трехсот законов о труде, которые были приняты законодательными органами штатов, в целях облегчения жестоких условий труда рабочих. В период между 1880 и 1931 годами суды выпустили более 1800 судебных постановлений против забастовок
[764]
. (Судебное постановление — это приказ суда, запрещающий одной из сторон предпринимать определенные действия.)
Когда Конгресс поставил вне закона детский труд, консервативное большинство членов Верховного суда сочло это неконституционной узурпацией прав, сохраненных за штатами, согласно десятой поправке к Конституции, которая гласит: «Полномочия, не делегированные Соединенным Штатам настоящей Конституцией и не запрещенные для отдельных штатов, сохраняются соответственно за штатами либо за народом». Но, когда штаты приняли законодательство по социальному обеспечению, консервативные сторонники судебного активизма в Верховном суде нашли его противоречащим «процедуре рассмотрения дела с надлежащим соблюдением норм материального права», согласно четырнадцатой поправке к Конституции
[765]
. Таким образом, судьи использовали десятую поправку к Конституции для того, чтобы остановить федеральные реформы, начатые согласно четырнадцатой поправке, а четырнадцатую поправку — для того, чтобы остановить реформы штатов, начатые согласно десятой поправке. Говоря юридическим языком, трудно вообразить себе более изобретательных сторонников активизма, чем эти.
В 1986 году консервативный Верховный суд рассмотрел судебное дело «Плес-си против Фергюссон», в котором приведена чрезвычайно изобретательная трактовка пункта равной защиты граждан законом из четырнадцатой поправки к Конституции. Плесси провозгласил доктрину «равные, но сегрегированные»
[766]
. Эта принудительная сегрегация цветных и белых граждан в общественных зданиях и сооружениях не подразумевает более низкого достоинства, поскольку здания и сооружения более или менее одинаковы (что бывает весьма редко). Эта полностью ранее неизвестная интерпретадия придавала конституционную легитимность практике расовой сегрегации, за которую выступали сторонники превосходства белой расы.
Придя к убеждению, что, в результате отношения к ним со стороны общества с доминированием мужчин, они тоже подпадают под то самое понятие «лицо», женщины начали утверждать, что четырнадцатая и пятая поправки к Конституции применимы и к ним и что ограничения в избирательном праве, налагаемые на них федеральным правительством и властями штатов, должны быть упразднены. В пятой поправке к Конституции среди прочего говорится, что «ни одно лицо… не должно лишаться… свободы… без должной правовой процедуры». Это относится к федеральному правительству таким же образом, как четырнадцатая поправка относится к штатам. Но в судебном деле «Майнор против Хэпперсетт» (1875) Верховный суд, полностью состоящий из судей мужского пола, придумал другую извращенную интерпретацию: «Женщины являются гражданами, а гражданство не предусматривает обязательного предоставления избирательного права»
[767]
. Верховный суд, по-видимому, решил, что такие категории, как «права и привилегии граждан», «должная правовая процедура» и «равная защита со стороны закона» относятся к таким «лицам», как частные фирмы, но не к женщинам и лицам африканского происхождения.
