В 1991 году в городе Ирвингтоне штата Нью-Джерси три полицейских вошли в квартиру Дарлен Антуан, где проходила вечеринка по случаю дня ее рождения, и принялись грубо обращаться с ее гостями. Когда ее брат Макс предложил ей переписать номера нагрудных знаков полицейских, те начали его бить. Они продолжили жестоко избивать Макса и в изоляторе полицейского участка. В результате он оглох на одно ухо, ослеп на один глаз, с парализованной нижней половиной тела оказался прикован к креслу-качалке, а также лишился части кишечника, мочевого пузыря и сексуальной функции
[390]
. В 1997 году в Нью-Йорке Леберта Фолкса вытащили из автомашины его сестры, припаркованной перед его домом, и выпустили у него перед лицом очередь пуль из полуавтоматического оружия. На следующий день полицейские извинились за стрельбу; согласно их объяснению, они приняли автомашину за украденную. Житель Бронкса Энтони Байез умер от боевого приема удушения, который неправомерно применил к нему сотрудник полиции, обозленный тем, что Байез и его приятель, перебрасывая друг другу футбольный мяч, случайно задели мячом его патрульную машину
[391]
.
Можно продолжать приводить сотни таких примеров по всем районам страны. За небольшими исключениями, полиции все это безнаказанно сходит с рук. Государственные обвинители проявляют очень большую нерешительность в вопросе предъявления обвинений сотрудникам полиции, а члены жюри присяжных из числа белых граждан среднего класса, которые постоянно слышат и видят новости и телевизионные фильмы о действиях криминала, неохотно идут на вынесение приговоров о признании полицейских виновными. Федеральное бюро расследований и Министерство юстиции даже не ведут общегосударственной статистики убийств, совершенных полицейскими. А власти муниципалитетов и штатов отказываются предоставлять какие-либо цифры
[392]
.
Безусловно, многие законы обеспечивают общественную безопасность и защищают граждан. Полиция защищает жизнь и физическую неприкосновенность человека, управляет дорожным движением, оказывает первую помощь, организует мероприятия помощи при чрезвычайных ситуациях в населенных пунктах и выполняет другие, заслуживающие одобрения функции. Но полиция служит также для сдерживания крайностей в отношениях между общественными классами, защищая богатых от бедных. Полиция имеет дело с проигрывающей стороной корпоративного общества, основанного на конкуренции: с теми, кто плохо питается, имеет плохие жилищные условия, склонен к злоупотреблениям и сам является жертвой чьих-либо злоупотреблений, с теми, кто обозлен и находится в отчаянном положении. Трущобы — это не проблема, это решение проблемы. Они представляют собой способ, которым капитализм решает проблему избытка рабочей силы в рыночной экономике. А полиция занимается тем, что усиленно скрывает протесты и нищету, даже, если для этого требуется применять дубинки и револьверы. Репрессивные действия полиции — это не отклонение от нормы в поведении некоторых психопатов в униформе, а результат чрезмерного исполнения функции сдерживания крайностей в отношениях между классами общества, которую обеспечивают сотрудники полиции по указанию властей. Это объясняет ту легкость, с которой полицейским безнаказанно сходят с рук убийства граждан. И как только они чувствуют, что им не придется отвечать за это и они могут поступать так жестко, как им заблагорассудится, тогда некоторые из них начинают позволять себе по отношению к людям избыточный и даже опасный для их жизни уровень силового воздействия.
Несколько десятилетий назад, еще во время службы в качестве комиссара бостонской полиции, Роберт Ди Грациа отметил классовый характер действий полиции:
«Те, кто совершает наиболее тревожащие общество преступления — уличные преступления с применением насилия, — являются, в своем большинстве, продуктом нищеты, безработицы, распада семей, низкого уровня образования, склонности к наркотикам, алкоголю, а также следствием других социальных и экономических болезней, для лечения которых полиция едва ли что может сделать, если вообще что-то может.
Вместо того чтобы открыто высказаться в отношении этих проблем, большинство из нас предпочитают молчать, и это позволяет политикам отделываться риторикой о необходимости соблюдения закона и порядка. Это укрепляет ошибочное представление о том, что полиция, если увеличить ее численность и лучше оснастить, может сама контролировать преступность. Таким образом, политики увековечивают систему, при которой богатые становятся богаче, бедные становятся беднее, а преступность продолжает расти»
[393]
.
И в заключение снова несколько слов о преступлениях частных фирм и уличной преступности. Нам следует знать о том, каким образом они взаимосвязаны. Бедные становятся беднее именно потому, что богатые становятся богаче. Корпоративные беловоротничковые грабители наносят огромный ущерб обществу, особенно той его части, которая менее всего способна постоять сама за себя. Они способствуют возникновению бедности, росту цен, несправедливости, неправильному распределению общественного продукта, что создает условия для появления и роста уличной преступности. Если нам действительно нужен закон и порядок, больше уважения прав других людей, тогда надо начинать с самого верха, решительно применяя закон к тем, кто захватывает все для себя, невзирая на разрушительное влияние этого на других.
10.
Политические репрессии и национальная нестабильность
Капиталистическое государство ориентирует свой репрессивный аппарат против прогрессивных процессов в обществе. Этот аппарат прямо предназначен для борьбы в первую очередь с организованным инакомыслием, а не с организованной преступностью. Закон зачастую оказывается неэффективен в проведении общественных реформ, необходимых большинству. Но, когда его используют против политических еретиков, его возможности представляются неограниченными, и все правоприменение приобретает такой карательный характер и энергию, что само становится противоправным.
Подавление инакомыслия
Одним из ведомств, которое используется для политического преследования инакомыслящих, является Налоговое управление США (IRS). Оно наблюдает за деятельностью и принимает меры против руководителей движений за гражданские права, радикально настроенных лиц, организаций и печатных изданий. На имущество Коммунистической партии неоднократно накладывался арест, а ей самой в течение многих лет незаконно отказывали в освобождении от налогов, в то время как в отношении двух главных партий капиталистической ориентации непрерывно сохранялся режим освобождения от налогообложения. Некоторые из этих карательных акций Налоговое управление предпринимало по инициативе Белого дома, Центрального разведывательного управления и членов Конгресса США
[394]
.
