Можно было бы попытаться воссоздать картину роста влияния спецслужб и выходцев из них в различных сферах жизни России – в бизнесе, внешней и внутренней политике, на региональном уровне. Я не намерен заниматься этим. Здесь для нас принципиально важно то, что этот процесс идет, причем весьма интенсивно.
Процесс противоречивый и неоднозначный, имеющий порой и позитивные моменты. Возьмем смену «красных» губернаторов офицерами ФСБ в Смоленске и Воронеже, схватку банкира Веремеенко с президентом Рахимовым в Башкирии и т. п. Однако наряду с этим в общественном сознании возрождается и распространяется все шире свойственная этим людям ментальность. Трудно ожидать в этих обстоятельствах успешной судебной реформы и повышения роли закона, хотя соблюдение закона, пусть формальное, требуется сегодня даже от спецслужб.
Я представляю себе, каков ныне механизм принятия и исполнения некоторых важных политических решений. Вначале – некий диалог между властными органами (условно – Кремлем) и спецслужбами, который завершается постановкой задачи и выдачей указаний. Затем разработка спецслужбами плана операции. Затем утверждение плана операции и выдача поручений другим исполнителям – МВД, прокуратуре, налоговой службе, суду. Далее исполнение плана, в процессе которого Кремль и спецслужбы обычно стараются держаться в тени. Исполнители же принимают на себя удары общественности. Если операция многошаговая, то за каждым шагом, если позволяет время, следует период выжидания, пока реакция общества не утихнет или не подействуют предусмотренные меры контрпропаганды. Так или примерно так сегодня действует главное орудие власти.
Плохие прецеденты
Ну и что плохого, скажете вы. Ничего, только практически все подобные действия в последнее время по сути направлены против демократии, против гражданского общества, против правового государства. Печально известные уголовные дела создают прецеденты, мешающие становлению в России системы современных продуктивных институтов и ценностей, необходимых для конкурентоспособности и процветания страны в глобальном постиндустриальном мире.
Если в стране преобладают позитивные прецеденты, формирующие соответствующие привычки и стереотипы поведения, то следом складываются и новые институты и ценности. Если же преобладают прецеденты негативные, способствующие отторжению или игнорированию полезных нововведений, то движение вперед прекращается, возможны откат назад или извращенное развитие, ведущее в тупик. В последние годы в развитии российской правовой системы принимаемые полезные законы, формальные институты уступали негативным прецедентам, таким, как ликвидация старого НТВ или разгром ЮКОСа. В политике укрепления государства значение независимости суда уступало традициям спецслужб. И это позволяет власти, не считаясь с обществом, даже не стараясь убедить его в целесообразности своих действий, делать что угодно, опираясь только на послушный аппарат государственного насилия.
Такие дела!
Часть III
Россия перед вызовом
Глава 12
Общество
Если в целом оценивать итоги развития страны за последние пять лет, опираясь на материал предыдущей части книги, можно сделать следующий вывод: подъем экономики вследствие реформ 90-х годов и благоприятной мировой конъюнктуры, а также политическая стабилизация сопровождаются утратой значительной части демократических завоеваний. Нам говорят, что общество не готово к демократии. Общество как бы согласно с этим: демократия не входит в число его ведущих приоритетов. Не без влияния административного и медийного ресурсов, хотя и по доброй воле, большинство населения голосуют за тех, кто ограничивает его права и свободы. Говорят также, что таково общество, таков менталитет русских, им, может, и вовсе не нужна демократия. И ничего другого, кроме уже бывшего в истории, в этой стране не будет. Демократия появилась на революционной волне и исчезла, вызвав разочарование.
Так ли это? Пришла пора хотя бы бегло разобраться в том, насколько справедливы подобные выводы, таковы ли действительно свойства общества, в котором мы живем.
12. 1. Мнения о демократии в России
В этом разделе меня интересует современное российское общество не вообще – тема необъятная, – а только с точки зрения его способности воспринимать демократические институты и ценности. С точки зрения того, как оно будет развиваться в зависимости от его отклика на выдвижение демократической альтернативы в противовес традиционному политическому устройству. Здесь я буду опираться на книгу Т. Заславской (Заславская 2004), в которой, во-первых, обобщен богатейший материал, а во-вторых, содержатся многие близкие мне мысли. Заславская рассматривает ряд противоположных мнений специалистов на интересующую нас тему (Там же, 26—29). Я позволю себе их сгруппировать и несколько видоизменить.
Либеральная позиция
Институциональные изменения происходят медленно, но они возможны. В экономической сфере реформы начала 90-х годов уже произвели кардинальные изменения институтов: введение свободных цен, конкурентного рынка, частной собственности. Россия получила возможность уйти от традиционного, усиленного советской властью института «власть – собственность» и уже далеко продвинулась по пути наиболее развитых процветающих стран. Что касается демократии, то здесь достижения более скромные, а в последнее время возникают опасения по поводу возможности закрепления авторитарных тенденций. Но, вероятнее всего, будет действовать механизм маятника: усиление авторитаризма при сохранении и развитии свободной открытой экономики рано или поздно вызовет обратную реакцию.
Нельзя сказать, что все либералы и демократы столь оптимистичны. Некоторые полагают, что «управляемая демократия», переходящая в авторитаризм, таит в себе угрозу закрепиться надолго в силу ее близости российской исторической традиции. Это повлекло бы за собой ограничение возможностей развития и растущее отставание страны.
Опасения вызывает также то, что на каждом шагу мы сталкиваемся не с реальными позитивными институциональными изменениями, а с их имитацией и с негативными прецедентами. Имитируется все: демократия, конкурентный рынок, правосудие, гражданское общество, права человека. За этим скрываются практики, характерные для советского, а то и дореволюционного прошлого (Левада 2003: 9). То же явление можно понимать как преждевременное введение формальных институтов и дальнейшее длительное их усвоение или отторжение, которое происходит в процессе формирования неформальных институтов и социальных практик, более соответствующих принятым нормам. Но так или иначе, основное содержание этой позиции состоит в том, что формирование в России институтов рыночной экономики и политической демократии возможно.
Консервативная позиция
Суть ее в том, что Россия не может быть настоящей демократической страной с рыночной экономикой, так как ей имманентно присуща иная «институциональная матрица». Реформы, если и нужны, должны быть направлены не на усвоение западных институтов и ценностей, а на совершенствование исконно русских институтов. У России свой, особый путь, западные же институты не принесут ей пользы. Среди серьезных исследований наиболее последовательно эта позиция представлена О. Бессоновой и С. Кирдиной. Опираясь на известные работы К. Поланьи, относящиеся еще к 1940-м годам (Поланьи 2002), Бессонова рассматривает жизнеспособные «раздаточные» и дистрибутивные экономики с высокой ролью государства и без рыночных отношений (Бессонова 1999). Кирдина считает, что России, как и другим странам Востока, присуща институциональная матрица, включающая авторитарную государственную власть, раздаточную экономику и коммунитарную идеологию (Кирдина 2001; Кирдина 2004а; Кирдина 2004б). Согласно этим концепциям, наблюдаемые тенденции возрождения в России элементов советской системы закономерны и будут усиливаться (Заславская 2004: 29). Либеральные реформы чужды русскому национальному характеру, который будет воссоздавать, хоть и в новых формах, авторитаризм. Ясно, что с этой точки зрения демократия в России не приживется никогда.
