Юг привлекал поселенцев разного сорта: одни искали убежища от давления религиозных властей, другие — от моральных обязательств. Южные плантации были исключительно коммерческими предприятиями, не отягощавшими себя составлением социальных программ. Поселенцы избегали создания социальных институтов, которые могли бы вмешиваться в их повседневную жизнь. Индивидуальные свободы и привилегии превалировали над порядком и нравственным прогрессом. Кроме того, южане сильно зависели от экспорта хлопка и другой продукции своих плантаций. Поэтому они старались противостоять коммерческому протекционизму, навязываемому северянами.
[228]
Южная культура сформировалась вокруг либеральных ценностей. В прибрежных штатах она получила название «роялистской», а в континентальных — «шотландско-ирландской».
[229]
На этой основе возник более активный подход к внешней политике. Южане не придерживались позиции ненападения и, в отличие от своих северных соотечественников, спокойнее относились к идее применения военной силы. В то же время они ревниво охраняли права штатов и их жителей и, таким образом, выступали против чрезмерных внешнеполитических амбиций, способных привести к централизации власти и усилению федерального правительства. По мере того как аппетиты Америки в вопросах вмешательства в международные дела росли, упомянутые либеральные традиции эволюционировали в четкое осознание необходимости односторонних действий, подразумевающей ревностную защиту автономии страны именно тогда, когда благосостояние последней растет.
Культурные и политические различия между Севером и Югом едва ли повлияли на решение активно дебатировавшегося вопроса о взаимоотношениях республики с Европой. Было достигнуто соглашение, согласно которому Соединенные Штаты должны держаться подальше от Европы в геополитических спорах и сосредоточить свое внимание на Северной Америке. Однако по вопросам внутренней политики все-таки существовали сильные разногласия. Южане в основном поддерживали расширение Соединенных Штатов на запад, тогда как северяне, если и не выступали против, то испытывали относительно этого расширения двойственные чувства. Кроме того, находясь в большой зависимости от морских торговых связей, Юг выступал против усиления военного присутствия Британии в Канаде и вдоль побережья Северной Америки. Такая позиция сыграла важную роль в начале войны 1812 года.
Культурные и политические различия между Севером и Югом и их влияние на внешнюю политику усилились настолько, что стали предметом подковерной политической борьбы. Как заметил Александр Де Конде, историк, изучающий годы становления американского государства, споры вокруг внешней политики «доминировали над обсуждением внутренних проблем и жизни американцев как никогда впоследствии».
[230]
Одна из основных причин того, почему международные дела столь сильно сказывались на повседневной политике, заключается в том, что политические диспуты были «персонифицированными» и пропитывались соперничеством ведущих государственных деятелей и их партий.
Конфронтация между Александром Гамильтоном и Томасом Джефферсоном обнажила всю жесткость и напряженность кулуарных схваток. Гамильтон родился в Вест-Индии. Его отец и мать не состояли в браке, и у них не было ни желания, ни средств заниматься образованием ребенка. Эту заботу взяли на себя посторонние люди. Молодой человек пошел в начальную школу, оторвался от своих корней и присоединился к северной аристократии, поступив в Королевский колледж (ныне Колумбийский университет) и женившись на дочери Филипа Шуилера, состоятельного нью-йоркского земельного магната.
Несмотря на происхождение, Гамильтон вскоре стал одним из защитников ценностей и интересов северян. В круг его общения входили профессиональные политики, банкиры и торговцы. Он выступал за сильное централизованное правительство и банковскую систему и считал, что страной должна править образованная и обладающая конкретными привилегиями элита. Гамильтон выступал за субсидии и тарифы, способные защитить формирующуюся промышленность Севера.
[231]
Кроме того, он считал, что Соединенные Штаты должны выбрать в качестве модели английскую экономику, идущую по пути урбанизации, развития современных отраслей промышленности и общественных институтов. Сформировавшаяся вокруг программы Гамильтона партия стала называться федералистской.
Томас Джефферсон, несмотря на свое аристократическое происхождение, не доверял сильным федеральным институтам и элитарной верхушке. Опасаясь диктата централизации, он утверждал, что федеральное правительство должно обладать ограниченной властью, а повседневное управление государством следует передать простым людям, а не концентрировать в руках богатого привилегированного меньшинства. Джефферсон и его республиканская партия стали представлять интересы мелких ферме ров и ремесленников. Защищая права штатов и простых граждан, выступая за небольшое федеральное правительство с ограниченными полномочиями, Джефферсон бросал вызов Гамильтону. Кроме того, они расходились и во взглядах на внешнюю политику. Джефферсон предпочитал дипломатический крен в сторону Франции, а не Великобритании — как потому, что был посланником Соединенных Штатов в Париже, так и потому, что предпочитал французский аграрный уклад британской урбанизации и власти элиты.
Соперничество Джефферсона с Гамильтоном по— лучило новый импульс в 1789 году, когда президент Вашингтон вызвал Джефферсона из Парижа и назначил государственным секретарем. К этому времени Гамильтон уже занимал пост министра финансов, и конфронтация между двумя политиками приняла личный и принципиальный характер. Их споры о внешней политике оборачивались ожесточенными схватками между двумя партиями.
После четырехлетнего правления Вашингтон первоначально намеревался оставить пост президента. Однако он был настолько поражен и огорчен «внутренними разногласиями… угрожающими нашим ценностям», что ради сохранения стабильности в стране согласился баллотироваться на второй срок.
[232]
Находясь над межпартийными дрязгами, Вашингтон с легкостью одержал победу в выборах 1792 года. Федералисты и республиканцы конкурировали между собой за пост вице-президента. Федералисты выдвинули Джона Адамса, однако республиканцы получили большинство в Конгрессе.
[233]
И Джефферсон, и Гамильтон сохранили свои кресла, продолжая междоусобицу.
