Как уже понял читатель, вышеприведенная схема функционирования лазеров чем-то сильно напоминает процесс, реализованный на нашей планете 11 сентября 2001 года. Только «рабочим веществом» в этом процессе было почти все человечество, его «атомы» — это миллионы и миллиарды телезрителей, прильнувших к экранам в ходе «накачки» их кадрами рушившихся небоскребов. А «лампа накачки» это, конечно, всемирные телесети, транслирующие энергию образов разрушения в головы людей, где эта энергия, в свою очередь, трансформировалась в некую пси-энергию, неизвестную современной науке или непризнаваемую ей, но зато хорошо известную другой науке, гораздо более древней и не менее востребованной. И чтобы понять или хоть сколько-то приблизиться к пониманию того, куда же выстрелило лазеро-человечество лучом пси-энергии, закачанной в него через телесети 11 сентября, придется об этой науке вспомнить.
Аналогия 2-из области магии (науки оккультные)
Надо сразу признать, что мы сейчас вступаем на почву зыбкую и опасную, чреватую всяческими искушениями, обольщениями и обманами. Благоразумно было бы вовсе всей этой магии-оккультизма не касаться, как не касается магии позитивная наука и как почти не касается её христианская Церковь. Мотивы, правда, у них совершенно разные. Наука просто-напросто не признает никаких оккультно-потусторонних сил — и правильно делает. Но правильно не потому, что таковых сил не существует в природе, а потому, что силы эти методами и средствами позитивной науки познаны быть не могут. Ведь основная идея, схема любого научно-познавательного метода проста: стой где-нибудь рядом («рядом», конечно, сказано условно, это могут быть и какие-нибудь гигапарсеки) с изучаемым объектом, особо ему не мешай, копи данные о его естественном поведении, выявляй закономерности, причинно-следственные связи, глядишь, какую-никакую теорийку и построишь. Тут главное, что изучаемый-то объект особо о своем изучении не догадывается и ведет себя «как обычно», не выпендривается. Конечно, объём экспериментальных данных, на которых строятся научные теории, всегда ограничен, приходится их произвольно экстраполировать до бесконечности, поэтому любая теория базируется на вере — на вере в то, что «завтра всё будет, как вчера».
Да, мы верим Ньютону, что все тела притягиваются друг к другу с силой, прямо пропорциональной массам тел и обратно пропорциональной квадратам расстояний между ними. Мы это наблюдаем воочию изо дня в день (обратную пропорциональность квадратам, правда, глазами не не увидишь, но тут мы верим учёным на слово, они люди солидные, зря трепать языком не будут). Но кто сказал, что такой порядок будет длиться вечно? Да никто этого не сказал и сказать в принципе не мог. Никакого вечного исполнения открытых ею законов наука не гарантирует. Более того, само развитие науки есть непрерывное уточнение, изменение, а иногда и отбрасывание открытых когда-то истин.
А представьте, что было бы, если бы наука взялась за изучение объектов, не только догадывающихся о присутствии изучающего их субъекта (науки), но и вступающего с этим субъектом в некую игру без правил: то, к примеру, такой объект будет вести себя паинькой и лет сто притягиваться к остальным телам по закону Ньютона, а потом вдруг выкинет фортель и притягиваться вообще перестанет или начнет отталкиваться. То есть, если объект обладает чем-то вроде разума, причём разума злонамеренного и к тому же превосходящего разум самой науки, то строить о его поведении какие-либо теории — пустое дело, лучше вообще не связываться, что наука и делает. Но беда в том, что наука сейчас — это не просто отрасль человеческой деятельности, занимающаяся добыванием знаний о человеке и окружающем его мире, наука — это и идеология, а как любая идеология она стремится к тотальности. Поэтому то, что наука познать и объяснить не может, ей приходится игнорировать, объявлять несуществующим.
Совсем по-другому дело обстоит с христианством (да и с любой другой религией). Христианство знает о существовании потустороннего мира и потусторонних сил. Знание это добыто не путем наблюдений, экспериментов и т. п., а непосредственно, через откровение, поэтому ни в какой опытной проверке это знание не нуждается. Здесь — хочешь верь, хочешь не верь, хотя каждому человеку всегда дается возможность некоторой «экспериментальной» проверки истин религии, но только на его собственной шкуре, и опыты эти научным требованиям не соответствуют: они все уникальны, неповторимы и невоспроизводимы. Достоверной статистики не наберешь. Но на то она и вера, на то она и свобода выбора — верить или не верить. А иначе какова же будет твоя заслуга, если факты заставят тебя принять гипотезу существования Бога по какому-нибудь критерию Неймана-Пирсона с достоверностью 99,99 процента?
Но христианство — это не только вера в Бога, в Пресвятую Троицу — Отца, Сына и Святого Духа; христианство достаточно много знает о мире потустороннем и его обитателях, знает, что среди них есть духи светлые и тёмные — те, кто остался с Богом, и те, кто отпал от Него по собственной воле. И возглавляет отпавших духов бывший серафим, один из верховных ангелов, Денница-сатана.
Все ангелы были сотворены светлыми, но некоторые не захотели быть с Богом и служить Ему и отпали, и с тех пор творят зло. Основные их усилия направлены на совращение, т. е. увод от Бога венца творения — человека, который постоянно балансирует на границе между добром и злом. А поскольку отпавшие духи — это бывшие ангелы и предводительствует ими бывший серафим, то в одиночку человеку в борьбе с этим злом устоять невозможно, силёнки не те. И если бы не помощь и покровительство самого Бога и всех верных Ему, человечество уже давно было бы поглощено адской бездной. Но выбор между добром и злом каждый человек делает самостоятельно, по своей воле. А чтобы эта воля не была незаметно подменена чужой, злой волей, Церковь всегда запрещала общение с темными духами и занятия магией, астрологией и другими оккультными науками.
Но, к сожалению, во все времена, и даже при полном идейном господстве Церкви в государствах Европы в Средние века, множество людей соблазнялись и вступали в общение с сатаной и его слугами. Мотивы были самые разные, но главнейший — обольщение могуществом и властью, которые обещали предоставить своим адептам духи тьмы. Западную Европу после того, как она повредилась в вере (латинская ересь), буквально захлестывали волны сатанизма, велись войны на уничтожение с разными сектами (Альбигойский крестовый поход, например), сжигались тысячами ведьмы и колдуны, но толку особого не было. Сатанизм ушел вглубь, в подполье, и постепенно в течение нескольких веков источил западное христианство до трухи. Теперь, когда от настоящей апостольской веры на Западе почти ничего не осталось, сатанизм там действует вполне открыто и респектабельно. Младенцев в жертву дьяволу на черной мессе пока, правда, в открытую не приносят, но кто знает, может, и до этого дойдет…
О Православной Церкви разговор особый, скажем только, что она, будучи прямой наследницей Церкви апостолов и не уклоняясь ни в какие новшества вроде филиокве
[10]
и папской непогрешимости, вела более успешную войну с духами злобы, хотя внешнее, мирское её положение часто бывало гораздо более трудным, чем у западных церквей. Но «враг не дремлет», и атаки на православие с этой стороны предпринимались постоянно, а сейчас они только усиливаются.
