Тот английского не знал, и Бачука взял на себя роль переводчика.
– А ты кто такой, чтобы здесь командовать? – спросил основательно пьяный лейтенант, с вызовом глядя не на Бачуку, а на подполковника. Видимо, звуки артиллерийского обстрела возбудили в лейтенанте боевой дух воинственных предков.
Теперь уже пришлось вступить в дело самому Бессариону, поймавшему вопросительный и чуть насмешливый взгляд отставного подполковника. Бессарион шагнул сбоку, приподнял лейтенанта за шиворот, разворачивая живот, и левой рукой всадил в этот самый живот такой удар своим тяжеленным кулаком, что сразу переломил пьяную фигуру пополам, заодно, наверное, задел и ребра. По крайней мере, Ицхаку Леви показалось, что задел, потому что отбитый кулак почесал со злостью. После удара в мягкие ткани живота кулаку больно не бывает. И бросил начальника караула на колени. Свой вклад внес и Бачука – тут же, почти не глядя с разворота дал лейтенанту такого основательного пинка под тяжелую «недвижимость», что тот на секунду выпрямившись, и рухнул в землю лицом.
Часовой стоял, не зная, что ему делать, когда бьют командира. Из охранного окопа, заменяющего караульное помещение, выскочили еще четверо солдат. Все при оружии, которое, к своему счастью, они не подняли, потому что и Бачука, и Бессарион уже готовы были стрелять на опережение и наверняка опередили бы солдат, которых наспех обучал американский сержант, а не израильский подполковник. Но солдаты, видимо, своего лейтенанта тоже не слишком любили. Несмотря на ночное время было все-таки достаточно светло, чтобы Ицхак Леви увидел в их глазах некоторое удовлетворение.
Обстановку разрядил украинский майор, неуклюже выбравшийся из другого окопа. Майор приветливо улыбался Леви, и, кажется, готов был даже обняться. Чача оказала действие и на него. Отставной подполковник слегка отстранился и повернулся к Бессариону.
– Капитан, ты трех своих парней сможешь выделить? Кто покрепче и кто на руку скор. Это важно.
– Сделаю.
– Пошли их срочно, как только вернемся.
Майор английского тоже не знал и ждал продолжения разговора.
– Бачука, переведи господину ракетчику... Я посылаю сюда, в дополнение к приставленному караулу, трех бойцов из «командос» с приказом расстреливать тех, кто будет продавать вам чачу, и бить до полусмерти тех, кто ее употребляет на боевом посту. Кроме того, пусть майор поймет, что он уже лишился половины своего вознаграждения за участие в операции, а вторая тоже под угрозой... Пусть задумается вместе со своим экипажем. Всего хорошего всем остальным любителям закусывать соленым салом, привет и пожелание протрезветь до прибытия парней из «командос»... Еще, Бачука, добавь, что в случае срыва операции виновники будут расстреляны согласно законам военного времени. Без суда. Я отдам такой приказ мальчикам из «командос», и они с удовольствием его выполнят.
Ицхак круто развернулся, и зашагал к машине, не дожидаясь, когда Бачука закончит перевод. Тому, впрочем, много времени не понадобилось, чтобы объяснить майору на русском языке, которым оба свободно владели, что приказал подполковник. Улыбка с лица майора сошла быстро. Но возразить он не посмел.
* * *
Всю обратную дорогу отставной подполковник угрюмо молчал. Приподнятое настроение после встречи с Бессарионом, показавшим хорошую готовность своей группы, а потом и после образцового порядка на посту у Бачуки, сменилось сомнением. Украинские военные вполне в состоянии подвести и сорвать всю операцию, на которую затрачено столько сил. А ведь многое упирается именно в их умение. И сменить их некому, потому что на обучение персонала каждого комплекса ПВО требуется не меньше года, именно потому грузинские власти и попросили президента Украины о помощи специалистами. Воспитать своих они явно не успевали. Американцы участвовать в прямых военных действиях желания не выражали, да и израильтяне тоже. Такое участие может вылиться в крупный международный скандал а кому нужны скандалы? Но сейчас уже поздно что-то предпринимать, остается только надеяться, что до начала бомбардировок есть все-таки не меньше суток. Возможно, даже двое или трое суток, потому что русские собираются долго. За это время ракетчики должны и протрезветь окончательно, и избавиться от дрожи в руках. Иначе их ракеты полетят неизвестно куда. И об этом следует позаботиться.
– Бесо, ты понимаешь, какая трудная и ответственная работа твоим парням предстоит?
– Понимаю, мистер Леви, – отозвался Бессарион. – Может, пятерых послать?
– Сам с кем останешься? У тебя у самого задача не из простых, троих пошли. Пусть жалости не знают. Кто принесет чачу – расстреливать без разговоров. Если кто-то из ракетчиков просто с запахом, сразу бить, и бить нещадно, но аккуратно, чтобы не повредить глаза и руки. Их необходимо сразу и резко запугать.
– Я подберу подходящих, – Бессарион даже позволил себе, кажется, улыбнуться. – Есть у меня два парня, которыми можно детей пугать. Напугаем и этих. Салом подавятся...
– Значит, у тебя пятнадцать человек останется.
– Пятнадцать.
– Справишься?
– Еще же пятеро должны прибыть.
– Да... Автандил со своей командой. Я сейчас, кстати, позвоню... Только Автандил не разговаривает по-английски. Ты будешь говорить... Представься, скажи, что от меня и по моей просьбе. Спроси, как там у них дела. Мне туда показываться пока не следует. Место слишком заметное...
Ицхак Леви достал из кармана трубку и набрал номер Автандила. Тот ответил не сразу. Понятно, что трубка тоже не всегда в руке держится. Ее еще достать следует. Как только на мониторе погасла надпись «вызов», отставной подполковник передал трубку Бессариону. Тот сначала назвал Ицхака Леви, как и приказал отставной подполковник, потом начал задавать вопросы по-грузински.
– У них все в порядке, сидят на посту, ждут команду.
– Что там на осетинском посту? – поинтересовался Леви.
После короткого разговора Бессарион сообщил:
– Паника. Хетагурово совсем разрушено, уже догорает. Но обстрел все еще продолжается. Местные жители бежали в сторону Цхинвали, но Цхинвали тоже бомбят. Наверное, двинут дальше по Зарской дороге в сторону Рокского тоннеля.
– Скажи, чтобы не опаздывал. Как только стихнет канонада, подойдут войска, осетинский пост будет уничтожен. После этого можно работать. В перестрелку попусту не соваться. Я жду вовремя пять русских трупов.
– Автандил говорит, чтобы вы не беспокоились.
– Пусть сотрет мой номер из памяти трубки. Это обязательно.
Леви забрал трубку, и сам нажал на клавишу отбоя.
За Автандила он не волновался, парень умный и сообразительный, знает свою задачу и будет выполнять только ее, чтобы оградить себя от случайностей войны. К рассвету на Хетагурово двинут танки вместе с пехотой, они блок-пост и уничтожат. Надо только пройти за ними и собрать трупы. И не соваться самим без приказа.
* * *
