– Да-да, это я. Как у вас дела?
– Все в порядке... О`кей... Все о`кей...
– Пять трупов... – напомнил Леви.
– О`кей... Все в машину... Грузить и лежать...
– Спасибо, полиглот... Как Автандил?
– О`кей... Автандил – о`кей...
– Хорошее ты слово выучил. Танки прорвались?
– Танки ушел за Хетагурово... Сторона Цхинвали...
– Все. Я буду временами звонить...
Ицхак стер номер из памяти трубки, слегка обрадовавшись, что не забыл это сделать сразу, сел и откинулся на спинку кресла.
– Начало идет с плюсом. Что-то дальше будет?
– Плюс на плюс, в итоге выходит минус... – зачем-то сказал полковник, все еще переживающий из-за кофе.
Ицхаку не понравилось это высказывание, но он ничего не сказал.
Глава шестая
1
Старший лейтенант Теймуразов вернулся через пятнадцать минут. Шел, оглядываясь на обгоревший танк, на разбросанные тут и там тела погибших солдат грузинской пехоты. Со стороны непонятно было, вдохновляет картина кровопролитного, но успешного боя старшего лейтенанта или, наоборот, угнетает. Ведьмин знал, что на людей, до этого не воевавших, впервые увиденная картина последствий взаимной человеческой ненависти может действовать по-разному. Одних это в состоянии сломать и раздавить, вызвать тошноту и омерзение к самому себе и ко всем, оставшимся в живых. Других, наоборот, возбуждает, заставляет воинственно раздувать ноздри и высматривать себе следующую жертву. Третьи зажимаются в себе, как рак-отшельник в своей раковине, и в дальнейшем всегда боятся нового боя и нового кровопролития.
Старший лейтенант со своими бойцами разговаривать не стал и сразу поднялся на крышу блок-поста в Василь Василичу.
– Товарищ подполковник, связь есть, работает нормально. Здесь кабель под землей протянут – мы сами копали сантиметров на сорок, грузины его не оборвали. Полковник Фриев у себя, поздравил нас с успехом, желал бы с вами поговорить...
Ведьмин оглянулся – грузинских танков, машин или пехоты, кроме тех, что остались здесь после боя, нигде не было видно. Только где-то в стороне – во всех, кажется, сторонах, кроме южной, грохотал бой. И даже не в самой глубине, куда направлялся, а еще и где-то восточнее, в стороне российского поста миротворческого контингента. А здесь уже тишина... Мертвая. Значит, можно пока чувствовать себя в относительной безопасности и на соседний осетинский блок-пост наведаться.
– Хорошо, я съезжу...
– Я с вами, если можно. Вдруг какие-то приказания будут. Должны быть приказания. Не сидеть же нам, в самом деле, здесь когда другие воюют!..
Вот-вот... Этого подполковник и опасался. Теймуразов, кажется, сильно вдохновился после такого успешного начала этой войны, и рвется снова в бой, рвется доказать что-то кому-то и себе в том числе.
«Плохо», – подумал подполковник. Сам-то он прошел обе чеченские кампании и знает, что война постоянно то к одним лицом поворачивается, то к другим, и успех при такой ее вертлявости бывает переменчивым. И нельзя думать, что ты всегда можешь побеждать. Это чревато неприятными сюрпризами. Война не прощает легкого к себе отношения. Чтобы побеждать, надо долго учиться воевать.
Машина стояла там, где ее поставили. Ключи были в замке зажигания. Сделав знак офицерам оставаться на местах, подполковник сел за руль. Справа пристроился старший лейтенант Теймуразов. Езда в дневное время на такой машине показалась вообще простой, тем не менее, подполковник Ведьмин удивился, как он умудрился проехать здесь ночью на достаточно высокой скорости, не потеряв колеса и не свалившись ни в одну из многочисленных ям. Умудрился проехать, и успел даже восхититься такой машиной. И как до него умудрился гонять здесь же, среди камней и ям, старший лейтенант Маврин. Видимо, удача, в самом деле, была на их стороне, что подтвердилось и утренним боем...
Знать бы, когда она отвернется, чтобы на нее не надеяться, а полагаться только на себя. Это очень важный вопрос для каждого военного профессионала...
На осетинском блок-посту царило оживление. Ополченцы уже знали, что на всех других участках защитники города отбиваются с большим трудом и несут потери. Они же здесь и грузинскую сторону основательно потрепали, и сами обошлись без потерь, только двоих слегка задело осколками от танкового снаряда, когда они высовывались из окопа. Но никто из раненых не собирался отправляться в глубокие тылы, все горели желанием и дальше воевать, и защищать свои позиции. Тем более никто не знал, как уйти в глубокий тыл, потому что полковник Фриев уже сообщил старшему лейтенанту Теймуразову, что Цхинвали почти полностью окружен. Относительно свободным пока еще оставался выход в сторону Зарской дороги, но сама дорога простреливалась грузинами и время от времени подрывалась грузинскими диверсионными группами. Здесь, на посту, ополченцы думали, что имеют право считать себя хорошими воинами, и это вдохновляло их, заставляло жаждать новых побед. Да, они не остановили полностью грузинскую атаку, но это было и невозможно. Главное, что они не дали себя победить и сами победили превосходящие силы противника.
– С удачным началом вас, новобранцы! – громко сказал Василь Василич перед тем, как войти в бетонную коробку блок-поста.
Осетины дружно загудели, довольные оценкой профессионала.
В углу помещения, на дощатом шатком ящике рядом с нарами, стоял перламутрово-розового цвета телефонный аппарат. Не привычный в районе боевых действий тяжелый полевой телефон с собственной системой аккумуляторного питания или даже с архаичной «динамо-машиной», а обычный и даже какой-то слегка замысловатый, с вычурным дизайном городской аппарат, показавшийся здесь совершенно неуместным предметом слегка фривольного интерьера. Первым к аппарату шагнул Теймуразов, набрал номер, обменялся несколькими фразами на осетинском с человеком на другом конце провода и протянул трубку Ведьмину:
– Полковник Фриев...
– Утро доброе, Казбек Николаевич. Хотя доброе оно не для всех. У вас там, я слышал, оно сильно хмурое...
– Тяжелое у нас у всех утро, Василь Василич, – отозвался полковник Фриев слегка сорванным и оттого хриплым голосом. Впечатление было такое, что он вот-вот раскашляется. – Но пока, даже к своему, признаюсь, удивлению, мы держимся, хотя грузины вот-вот сомкнут кольцо окружения. Тогда положение станет еще сложнее, но больше с моральной стороны, потому что мы из города выходить не собираемся, а если к нам кто-то придет, так это кольцо, думается, сам прорвет. Ты понимаешь, о ком я... Я хотел спросить, какие у вас планы на ближайшие часы?
– Это я у вас, Казбек Николаевич, хотел спросить, что делать гарнизону поста. Прорваться к вам они смогут?
Фриев молчал больше минуты, видимо, оценивая ситуацию и возможность прорыва для соединения сил.
– Они могут, конечно, ударить грузинской пехоте в спину, но это, думается, мало что даст. До нас не дойти – в спину расстреляют. Окружение плотное, грузинской пехоты слишком много... А мы при этом не будем иметь никакой возможности прикрыть прорыв огнем, потому что вынужденно сидим неплотно, чтобы иметь возможность все дыры в обороне заткнуть. Конечно, кое-где в самом городе есть теоретическая возможность пройти по развалинам домов, но там ситуация тоже сложная. Может быть, даже более сложная, непредсказуемая... Там грузинской пехоты больше, чем на боевых позициях...
