– Нет, всего двое. Там все солдаты и двое из ваших «командос» сидели в замкнутом пространстве, у костра среди каменного забора. Их всех накрыли двумя гранатами из РПГ-7. Убивать было уже некого...
– А еще трое моих парней? Они...
– Эти, по словам пленного капитана, спали в машине и бестолково выскочили под выстрелы. Я понимаю, что вам жалко затраченных на обучение усилий, но факт остается фактом. Начало вашей операции провалено, точно так же, как провалено обученными вами людьми начало нашей операции. У вас есть шансы исправить положение хотя бы в одном из случаев?
Леви хмуро задумался. Арчил Нугзарович уже не выглядел просителем, он обвинял, и обвинял, имея на руках непробиваемые аргументы. Причем в лице отставного подполковника Ицхака Леви он обвинял, кажется, саму систему подготовки израильского спецназа. Даже слова были схожи с теми, что были сказаны Ицхаку перед предложением выйти в отставку.
– Пожалуй, наша операция может быть провалена окончательно и есть, может быть, смысл дать «отбой», но мне предварительно следует проверить точность ваших данных, посоветоваться с полковником Чарльзом, поскольку операцией руководит он, и подумать, что можно вытащить из ситуации... Следует выйти с минимальными потерями. Ваша же операция пока не провалена, и она, мне кажется, находится во вполне контролируемом состоянии. Здесь ситуацию можно исправить. Скорее всего, я возьмусь за это, если полковник Чарльз окажется не прав, и не произойдет все так, как предсказывало нам ЦРУ, то есть, русские опоздают и смысл ваших действий пропадет сам собой. Я уже разговаривал с полковником Чарльзом. Он не против моей работы с вами. Я позвоню вам чуть позже, Арчил Нугзарович, тогда и договоримся окончательно. Пока запомните номер моей спутниковой трубки. Она выходит из предыдущей операции, значит, пригодна для следующей...
* * *
Сообщение Арчила Нугзаровича оказалось для отставного подполковника израильского спецназа большим ударом. Ударом и по самолюбию, ударом и по его профессионализму, ударом даже по всей системе подготовки спецназа в «Моссаде». И такой удар перенести было сложно. Ицхак почувствовал, что кровь прилила к голове. И хорошо, что он дочерна загорел лицом, иначе грузинскому полковнику видно было бы, наверное, что он покраснел. А Ицхак никому и никогда предпочитал не показывать своих чувств.
Предполагая, что полковник Чарльз уже вернулся в кабинет, и не желая разговаривать при нем, Ицхак пошел в свою комнату, которую использовал только в качестве помещения для кратковременного отдыха. Там вытащил трубку и набрал номер Бессариона.
– Бесо... Ты разговаривал с Автандилом. Ты вполне уверен, что это Автандил?
– Я не могу этого знать, мистер Леви. Я не знаком с Автандилом. Но оба раза мне отвечал один и тот же человек. Голос я узнал.
– Он без акцента говорил?
– Трудно сказать... Да, вот сейчас вспоминаю, он говорил слишком правильно, как иностранцы говорят. А акцент если и был, то, скорее всего, похожий на осетинский. Чуть жестче говорит, чем говорят грузины. Напевности нет. Но я могу ошибаться. В Западной Грузии так говорят.
– Автандил из Батуми.
– Значит, он мог так говорить. Но это, повторяю, я сейчас вспоминаю. Мне надо бы еще раз поговорить, чтобы прислушаться...
– Мог быть русский акцент.
– Нет. Русский акцент совсем другой. А есть какие-то предположения?
– Есть опасения подставы русского спецназа. Но это не конкретно... – решил Леви на всякий случай смягчить картину. – Подозрения шаткие, и на них опираться нельзя...
– Как мне проверить?
– Позвони. Расспроси, как прошла атака на осетинский блок-пост. Потом мне позвони. Сам позвони. Я буду ждать.
– Хорошо. Я позвоню сейчас же.
Ицхак отложил трубку, не стирая последний номер, чтобы потом стереть сразу два, и посмотрел на часы. День пролетел незаметно, и вечер близко. Уже половина шестого...
Отчего-то вдруг захотелось кофе. Но подниматься в кабинет и встречаться в полковником Редди Чарльзом не хотелось. Хватит того унижения, что Ицхак получил в кабинете Арчила Нугзаровича. Если Редди опять назовет его помощником, без которого можно обойтись, Леви может взорваться и наговорить много глупостей. А это совсем ни к чему. Кроме того, не хотелось при Редди с Бессарионом разговаривать. Кто знает, как может повернуться ситуация, кто и как будет искать виновных в провале. А провал может состояться большой, судя по тому, что Арчил Нугзарович ничего не сказал Леви о полном взятии Цхинвали. Согласно плану, насколько помнил Леви, к восемнадцати часам сопротивление в городе должно было быть подавлено. Осталось полчаса. Едва ли за полчаса что-то изменится. Что такое бои в городе, Ицхак Леви знал не понаслышке по ливанским поселениям и по Сектору Газа. Там уже не имеет такого решающего значение численное преимущество. Там все решает дух и отчаяние, личные качества бойцов, их подготовленность к городским боям, имеющая свою специфическую, достаточно сильно разнящуюся с полевой направленность. И было сомнение, что скороспелая грузинская армия будет в состоянии город взять. Откуда сомнение пришло, Ицхак сам не понимал. Ведь совсем еще недавно ни о каком сомнении не то что слов, даже мыслей не было. Была только уверенность, что все пройдет хорошо, Грузия добьется своего, Израиль получит свое. Сейчас, когда оказалась под угрозой собственная операция, и все положение грузинской армии показалось уже не таким радужным.
Бессарион позвонил через несколько минут.
– Мистер Леви, я поговорил с ним. Да, похоже, что это говорит житель морского побережья. Так еще в Абхазии говорят. Там тоже произношение жесткое. И в Батуми тоже, и в Поти. Я не могу точно сказать, грузин говорит или нет. Но это не русский. У русских нотки совсем не такие. Они некоторые наши звуки с трудом выговаривают и часто спотыкаются.
– Ладно... Что он тебе рассказал?
– Спросил, где мы встречаемся. Я сказал, что после поворота к селу его встретит наш пост. Меня позовут. Потом расспросил его, как Хетагурово брали. Осетины, говорит, дрались хорошо. Но их перебили. А потом наши миротворцы пошли в разбитое Хетагурово, каждый по узлу барахла набрал. Это на правду похоже. Телевизоров себе набрали. И Автандилу подарили. Сейчас они двинулись в сторону русского поста. Там все еще бой идет. Хотят полюбопытствовать...
– Что, русский пост еще держится? – удивился Леви.
– Держится, говорят. В окружении дерется. Но он Цхинвали уже не прикрывает. Главные силы в Цхинвали ушли, пост оставили за спиной. Там постепенно додавят...
– А что Автандилу там делать?
– Узнать обстановку. Посмотреть, с соседями поговорить...
– Может, все и так. Может, я зря беспокоюсь... – сказал Леви. – Ладно. Когда он приедет?
– Как только самолеты летать начнут, сразу двинет...
– Ты готов?
– Конечно.
– Удачи!
