– Метров через сто бери правее, поедем по склону холма – прямо можем застрять в нагромождении камней. Холм, вроде бы, проходим... Высота там небольшая, склон должен быть некрутым. Должны проехать. После этого будь готов круто влево свернуть... Придется даже слегка назад вернуться... Иначе не проехать...
«Ленд Ровер Дефендер» уверенно преодолевал все преграды. Машина для армии почти идеальная, и грузины сделали правильный выбор. Конечно, и российский армейский «уазик» был машиной для таких передвижений приспособленной, тем не менее, «уазик» чувствовал бы здесь значительное напряжение и передавал бы это напряжение водителю. «Ленд Ровер» же позволял за рулем почти отдыхать.
Так проглатывались километр за километром, а этих километров следовало проехать еще много. Снова сверившись с картой, Ведьмин приказал:
– Теперь ищи место, где можно машину спрятать...
Старший лейтенант Маврин начал вертеть головой, и в это время последовал звонок на спутниковую трубку. Номер, что высветился на мониторчике, оказался незнакомым, но тоже со спутниковой трубки. Ицхак Леви хоть и не сообщил номер полковника Чарльза, но предупредил о его возможном обращении. Стоило предположить, что это звонил именно Редди Чарльз.
Василь Василич обернулся и протянул трубку старшему лейтенанту Теймуразову.
– Отвечай по-грузински, если там по-грузински понимать не будут, опять по-грузински скажи, что передашь трубку человеку, который говорит по-английски.
Теймуразов разговаривал недолго и вернул трубку подполковнику.
– Кто это? – сразу и намеренно утрированно грубо спросил Ведьмин, желая показаться грубияном от природы и вообще человеком ограниченным, способным понимать только отдельные вопросы и отвечать только односложно.
– Это полковник Чарльз. Это вы переводчик у Автандила?
– Я переводить...
– Как у вас обстановка?
– О`кей... Мы ехать на встреча с Бессарион...
– Хорошо. Уже едете?
Ведьмин вовремя вспомнил, что американцы, в отличие от англичан, к месту и не к месту в начале прямой речи вставляют слово «well»
[15]
, и тут же повторил.
– Хорошо... Пять минут, и ехать...
– Хорошо... Убитые русские где?
– Хорошо... Лежат в машина...
Такая речь, если ее переводить дословно, выглядит глупой. Но полковник ее принял нормально.
– Хорошо, я позвоню позже.
– Хорошо, позже будет засада...
– Звони тогда сам...
– Хорошо, я позвоню...
* * *
Верчение головой старшего лейтенанта Маврина принесло пользу. Место для укрытия машины нашлось вопреки всем ожиданиям не в какой-то яме среди кустов, в на склоне холма среди каменных развалов. Вернее, развалы были не каменными, а шлакоблочными, к ним когда-то и вела утоптанная грунтовая дорога. Должно быть, здесь когда-то было некое сооружение сельхозназначения, но сельское хозяйство Грузии пошло по российскому пути с конкретным направлением в никуда и сворачивать в другую сторону, кажется, не собиралось, уверенно приближаясь к тупику. Следов людей вокруг заметно не было, и машину здесь можно было оставить без опасения. Тем более что при нынешнем численном составе группы даже возможность выставить охрану была.
– Теперь торопимся... – деловито распорядился подполковник Ведьмин, глянув на часы, потом на небо на западе. – Времени до темноты осталось немного. Волына – на вершину, проверь в свой прицел господствующую высоту. С тепловизором посмотри. Все кусты прошарь.
Маврин глянул в планшет, раскрытый подполковником. Василь Василич для пояснения еще и пальцем ткнул. Двух взглядов старшему лейтенанту хватило, чтобы сделать привязку карты к местности, и он сразу почти бегом направился к вершине холма, на склоне которого и была оставлена машина. Благо, холм был достаточно покатым, чтобы не задохнуться от сорокаметрового подъема.
Ведьмин посмотрел, как осетинские ополченцы разгружают «Ленд Ровер» и делят гранаты. Обратил внимание, что часть оставшихся выстрелов для РПГ-7 отложена отдельной кучкой. Это, как он понял, для спецназовцев, хотя старший лейтенант Маврин и капитан Локматов предпочли снайперские винтовки. Однако подполковник ничего не сказал против такого разделения боеприпасов. Пусть остаются в резерве. Всегда могут сгодиться. Потом приподнял планшет, показывая, и сделал знак Теймуразову и Локматову, приглашая их склониться над картой. Втроем они уселись прямо на земле рядом с машиной.
– До поворота на село полтора километра. До самого села примерно столько же. Мы вклинились в самую середину. Ну, может быть, стали вершиной треугольника. Левый угол – село, правый угол – пост капитана Бессариона... Будем его так называть, поскольку фамилию капитана мы не знаем, а спросить его самого Алыксандыру показалось неловко. Но не в этом дело. Он будет в нас стрелять, не спрашивая даже имени, если мы ему позволим. Задача – не позволить... Нас ждут со стороны дороги...
– Ждут, командир... – подтвердил в наушнике голос старшего лейтенанта Маврина, уже добравшегося до вершины холма и приступившего к беглому осмотру. – Пост совсем рядом с дорогой. Метров сорок от полотна. Четыре человека. В десяти метрах, похоже, командный пункт. Там еще трое... Нет... Там пятеро... Двое сидят, и их не сразу заметишь... Я чуть-чуть перемещусь, и им спрятаться будет некуда. Так вот... На господствующей высоте наблюдатель. Смотрит в бинокль за дорогой. Чешет в недоумении нос. Нас не видел. Мы за холмами подошли и в его поле зрения не попали. Но при первом же выходе в любую сторону мы окажемся под наблюдением. Если у него, конечно, бинокль с ПНВ. Предполагаю, что такой, поскольку смотрит он не только на дорогу, но и в темноту... Попрошу публику быть осторожнее.
– Ты уж лиши нас этого удовольствия, – ответил подполковник, придерживая рукой микрофон. – Не люблю, когда за мной подсматривают.
– Понял, работаю... – отозвался снайпер с легким зевком. – Дистанция меньше километра...
Дальнобойная снайперская винтовка, в отличие от того же «винтореза», временно перешедшего в руки к капитану Локматову, позволяла не считать такую дистанцию критической.
– Вокруг села, как я понял, должно быть выставлено оцепление, которое следует ликвидировать. Как будем силы распределять? – поинтересовался подполковник. – Теймуразов, как твои парни насчет скрытного передвижения? Достаточно обучены?
– Разве что на охоте учились... – признался старший лейтенант. – У меня два охотника есть... Они обычно и в разведку ходят. Остальных учить времени не было, это же ополчение...
– Понимаю, – согласился Ведьмин.
Он и вопрос задавал только для того, чтобы ему не пришлось показывать свое недоверие к ополченцам, так хорошо себя проявившим сегодня, и не обижать их своим недоверием.
