– Но это и без того ясно, ведь взяли-то только промедол.
– Потому что ничего больше не нашли. А искали, возможно, что-то другое.
– Звоните вашим экспертам, – вздохнул майор и снова посмотрел на старшего лейтенанта. – Я распоряжусь, чтобы машину на КПП пропустили.
Я сразу позвонил по номеру, что передал мне дежурный по штабу операции.
* * *
Я понимал, что экспертно-следственная бригада, прибывшая из Москвы в помощь старшему лейтенанту Бравлинову, точно так же, как и мы, находится здесь в помощь ему, еще где-то устраивается в чужом городе и, вполне возможно, не имеет условий для оперативной работы. И потому не ожидал ее скорого появления на месте. Тем не менее, воспользовавшись ночной пустотой городских дорог, бригада прибыла к нам меньше чем через час, на микроавтобусе «Фольксваген». От ворот их проводил сам дежурный по танковому институту, но, оценив обстановку, умно и тактично сразу же удалился.
Из всех прибывших мне представился только седой сдержанный человек в строгом гражданском костюме:
– Подполковник Ставров.
– Здравия желаю, товарищ подполковник. Капитан Рустаев.
– Что тут у вас, капитан, случилось?
– Не знаю, стоит ли вопрос внимания, тем не менее посмотреть, мне кажется, следует, – и я объяснил, что произошло. И о кошельке тоже рассказал, и кошелек передал подполковнику. Сама бригада остановилась за спиной руководителя и тоже слушала.
– Отрицательный результат тоже результат, – сказал Ставров и кивнул своим сотрудникам. – Приступайте.
Он повертел кошелек в руке.
– Чем вызван интерес Бравлинова к этому кошельку?
– Интересом Изотова и желанием самого потерпевшего, капитана милиции Севастьянова, скрыть пропажу кошелька, что вовсе не в его стиле поведения. Он упомянул о снятых с его руки часах, но промолчал про кошелек. Денег там было немного, около полутора тысяч, но на полторы тысячи, как говорит Бравлинов, можно купить пять часов взамен снятых.
– Что-то еще в кошельке было? – спросил подполковник.
– Пусто. Только вот это, – я отвернул клапан отделения для мелочи и показал цифры.
– Что это?
– Пока я могу предположить, что некое число, набор цифр, которые имеют какое-то значение, но я не могу пока предсказать, насколько важное значение.
– Это может быть номер кода в автоматической камере хранения.
– Может быть, – согласился я.
– Это может быть pin-код трубки сотового телефона.
– Может быть.
– Это может быть pin-код банковской пластиковой карточки.
– Может быть. Это может быть даже код замка на портфеле. И нам предстоит это разгадать, товарищ подполковник.
– Я попрошу эксперта, пусть посмотрит внимательно, – согласился Ставров. – Возможно, здесь есть что-то иное, кроме четырех цифр. Но и четыре цифры. Практически невозможно угадать их значение.
Эксперты работали недолго. Разобрали и исследовали замок, искали отпечатки пальцев и на нем, и на аптечке, и на полке, где аптечка стояла. Наконец к нам с подполковником подошел человек с «часовой» лупой, поднятой с глаза на лоб.
– Могу сказать однозначно – замок вскрывали универсальной наборной отмычкой. Это профессиональный инструмент, которого обычно не бывает у воров и тем более у случайных наркоманов. Свежие царапины на сувальдном механизме есть, но незначительные. Взломщик опытный. И не с улицы. А закрыть не успел, видимо, потому, что вы помешали. Или. Или даже умышленно. Умышленно взял шприц-тюбики, которые ему не нужны, и оставил дверь открытой, чтобы искали наркоманов.
– Что там с отпечатками? – спросил подполковник Ставров.
– Ничего практически. Нет даже отпечатков тех, кто аптечку на полку ставил. Все подтерто, – ответ звучал подтверждением версии об умном взломщике. – Единственно, нечеткий отпечаток одного пальца, вероятно, мизинца. Такие отпечатки компьютер восстанавливает в пять минут, и для идентификации они подходят. Но только в том случае, если человек сдавал отпечатки пальцев. То есть проходит не по картотеке происшествий, а по общей. Был осужден или еще по каким-то причинам вынужден был пройти процедуру «снятия».
– Сразу отсылай на проверку. На полную проверку по всем ведомствам, включая Интерпол. Полковник Мочилов с Интерполом договорится.
* * *
Дежурный по институту пришел, как и попросил подполковник Ставров, с подробным планом всей территории и вместе с начальником караула. План сразу расстелили прямо на одной из кроватей и склонились над ним.
– Я позвонил начальнику института, – доложил дежурный. – Товарищ генерал сейчас приехать не может, обещал утром быть пораньше.
На этот комментарий к событиям внимания никто не обратил.
– Я предлагаю рассматривать этот вопрос с точки зрения проникновения взломщика извне, – предположил подполковник Ставров. – Где выставлены посты внешнего охранения?
Он обернулся в сторону стоящего скромно в стороне мрачного старшего лейтенанта. Начальник караула шагнул ближе к карте и начал показывать, наклоняясь так, словно накануне лом проглотил.
– Что у вас со спиной? – недовольно спросил подполковник.
– Травмирована. Автомобильная авария.
– Тогда садитесь. И показывайте.
Кто-то сразу пододвинул старшему лейтенанту табуретку. Начальник караула сел тоже прямо, но так ему показывать было легче. С расстановкой часовых разобрались быстро.
– Капитан Рустаев, – подполковник Ставров обратился напрямую ко мне. – Вы у нас главный специалист по таким вопросам. Возможность проникновения.
– Я днем мимо всех постов по очереди пройду, и меня не заметят, – сказал я. – И любой из моей группы пройдет. И любой человек с качественной полевой подготовкой, особенно в темноте. Никаких проблем.
– Неправильно расставлены посты? – спросил начальник караула, понимая при этом, что штатное расписание постов составлял не он и к нему претензий быть не может.
– Нормально посты расставлены. Как обычно расставляются вне зоны боевых действий, – успокоил я старлея. – Но даже если их вдвое увеличить численно, опытный человек все равно пройдет, а при необходимости и всех часовых поочередно снимет.
Начальник караула не возразил. Может быть, он краем уха и сам слышал, что такое «опытный человек» в устах офицера спецназа ГРУ.
– И в этом случае что мы имеем? – Подполковник Ставров желал конкретности. – А в этом случае мы имеем неприглядную картину. Я мало интересуюсь собственностью института танковых войск, но помещение спецназа ГРУ остается совершенно беззащитным.
– Вы, товарищ подполковник, намерены сделать какие-то оргвыводы? – напрямую спросил дежурный майор.
– Для своего ведомства выводы вы делайте сами, а мы сделаем выводы для своего. Думаю, капитан Рустаев вывод уже сделал и знает, как ему себя вести.
