Все протоколы были уже подписаны. Остатки бензина из четырех канистр слиты в бензобаки ментовских машин. Менты уехали, и только после этого, обменявшись с Хомой несколькими фразами, ушли и казаки местной охраны. Я все же на всякий случай переждал пару минут после того, как их криво надетые фуражки скрылись за поворотом, и вышел из машины. Утренняя свежесть не мешала чувствовать позывы ко сну, я потянулся и зевнул, на что Хома сердито фыркнул. Его агрессивность еще не ушла, и моя сонливость с такой агрессивностью сильно диссонировала, что казалось ему неестественным. Мне же неестественной казалась как раз его агрессивность, потому что со мной он вел себя иначе. В принципе нетрудно было догадаться, что действия сегодняшней ночи явились продолжением предыдущих встреч Хомы с оппонентами.
– Кто такие? – не мог я не поинтересоваться.
– Молодняк. Беспредельщики поганые. Уничтожать таких надо без жалости.
– Не переживай, – вмешался в разговор подполковник Сапожников, убирая в чехол на поясе трубку мобильника, по которой только что тихо разговаривал, и хлопая Хому по тяжелому плечу. Боевой подполковник рядом с хозяином сада выглядел пигмеем. – Я позвонил, все будет в порядке. Адреса известны. Наши парни выедут в течение получаса. Всех к утру соберем и объясним им их место в этом мире и в этом городе в частности.
– А где адреса взяли? – поинтересовался Хома.
– Олег Юрьевич расстарался. Из ментовского досье. Парни давно на примете. Начали наглеть, пора останавливать, пока из пеленок не выросли.
– И чего им надо было? – меня, самого малопосвященного в события, хотя и непосредственного их участника, этот вопрос все еще интересовал.
– Чего надо? Власти надо, денег надо. Хотя, если разобраться, это очень близкие понятия, – Владимир Викторович ко всему еще и философом оказался. Я вообще-то философов не люблю, потому что сам человек быстрого действия, но стараюсь им этого не показывать. – Слышали, как старшие их товарищи в свое время начинали, сами к тому же стремятся и не понимают, что сейчас времена другие. Но сюда они больше не сунутся, это могу гарантировать смело.
– А казак с ними, – заметил я.
– Купили, – спокойно прокомментировал подполковник.
– Бывший мент же, – добавил свое мнение Хома.
Василий подошел, покусывая травинку и морщась от вкуса. Я присмотрелся внимательнее. Со стороны и правда нас можно спутать, особенно в темноте. И Сапожников удачно и, что главное, очень быстро подыскал мне замену.
– Ну, надо сказать, ты мне авторитет сделал, – посмеивался Василий довольно. – Менты мою справку об освобождении и так, и так вертели. Спрашивают, где драться учился. Я говорю: там. Посадят, тоже научитесь. Спешите. Там, жить захочешь, научишься.
Хома между тем на часы уже в третий раз посмотрел. И стал прощаться, лапищу-лопату протянул, как экскаватор протягивает ковш:
– Я твой должник.
– Мы в расчете, – скромно ответил я.
Это Хому, кажется, еще больше устроило, потому что в долгу он оставаться не привык, судя по тому, за что садился оба раза.
Подполковник Сапожников тоже, кажется, собрался ехать.
– Часам к десяти меня жди, – предупредил, уже положив руку на калитку. – Выспишься до этого времени?
– Я птица ранняя, – ответил я и тем не менее опять зевнул так, что чуть челюсть себе не вывернул.
– Кстати, – напоследок спросил Владимир Викторович, – ты точно не помнишь, в какую урну выбросил кошелек Севастьянова?
Я пожал плечами.
– Я даже не помню, попал в урну или промахнулся. Просто бросил в сторону какой-то урны. Обыкновенная, бетонная, круглая. А что вас это интересует? Кошелек как кошелек, ничего особенного.
– Так, – подполковник сначала не хотел отвечать, а потом все же ответил: – Севастьянов не будет скрывать потерю того, что ему не нужно. Если он скрывает, этот кошелек имеет какое-то значение. Олег Юрьевич так считает. Подумай, может, вспомнишь.
– Там точно ничего нет. Я содержимое просмотрел.
Сапожников только плечами пожал.
– Подумай все же.
* * *
Разбудил меня, птицу раннюю, еще далекий звук автомобильного двигателя. В окружающей загородной тишине этот звук инородным кажется и сильно диссонирует с неспешными утренними мыслями. Точно так же диссонировал бы будильник.
Я на часы глянул. Девять часов. Сапожникову рано. Да и двигатель вроде бы слишком шумный для «Мицубиси Паджеро» подполковника. Чтобы иметь обзор, я поднялся на второй этаж и оттуда стал смотреть на дорогу. Скоро из-за поворота, качнувшись при пересечении наезженной колеи, показался ментовский «уазик». Это мне совсем не понравилось, тем не менее суетиться я не стал и спокойно ждал продолжения, справедливо рассудив, что менты дом поджигать скорее всего не будут. Но оказалось, что они вовсе не ко мне на чай ехали. Машина прошла мимо и остановилась через три участка. Эта сторона со второго этажа хорошо просматривалась, и я видел, что из «уазика» выскочил только водитель, бегом помчался к домику, скрылся за углом, и через пару минут так же бегом вернулся, и тащил при этом на плече какой-то не слишком тяжелый узел. Снова заурчал двигатель «уазика», разворачиваться машина не стала и проехала дальше, чтобы объехать квартал по кругу. У «уазика» диаметр разворота большой, и не каждый водитель может развернуться на узкой дороге меж двух заборов. Наверное, проще и впрямь делать объезд.
Я подумал, что могу смело дать себе команду уснуть на полчаса, зная, что через полчаса обязательно проснусь и встречу подполковника Сапожникова уже умытым, но сонливость как-то сама собой уже улетучилась, и спать больше не хотелось. Организму хватило трех часов полноценного сна с лихвой. Это даже больше, чем приходилось спать на тренировках.
Утро было нежарким, хотя обещало жаркий день. И потому я даже окна пока решил не приоткрывать. И, выпив пару стаканов крепкого чая, сел, чтобы проанализировать все, что вчера произошло со мной и вокруг меня. Что произошло со мной, это и без размышлений ясно, но хотелось определить связь событий, если такая связь существует. При этом следовало определиться, как все эти происшествия вписываются в происходящее вокруг? В происходящее без меня и помимо меня – а там тоже что-то происходит не менее интересное. Однако полной информацией я пока не обладал, но у капитана Рустаева уже должны были появиться новости. Поэтому следовало сразу позвонить капитану, еще до приезда подполковника Сапожникова, чтобы знать, как и на каких нотах с Владимиром Викторовичем разговаривать.
Я набрал номер. Рустаев, не спавший, судя по всему, ночь, ответил на удивление быстро. Однако я все же посочувствовал:
– Вениамин, я тебя не разбудил?
– У меня подъем в нынешних условиях сразу после того, как усну. Если только уснуть удается. Так что не беспокойся, я к такому графику уже привык. И не ты первый сегодня с утра звонишь. Уже подполковник Ставров передал для тебя сведения. Ты же по этому, как я понимаю, поводу?
