– 2007? – спросил незнакомый голос.
Я понял, что этот номер мог кому-то дать только капитан Рустаев. Поскольку с оперативным штабом он связываться не собирался, но ждал звонка от подполковника Ставрова, вывод был однозначным, и я ответил смело:
– Слушаю вас, товарищ подполковник.
– Это подполковник, только другой, ты меня, старший лейтенант, не знаешь.
– Подполковник Ставров, я полагаю?
Пауза не была затяжной, хотя показала удивление.
– Просчитал? Молодец!..
– Просчитать не сложно. Трубка у меня всего несколько часов, номер знает только капитан Рустаев, капитан Рустаев ждал вашего звонка. Слушаю вас, товарищ подполковник.
– Нет, ты не меня слушай, ты лучше послушай внимательно разговоры своего капитана Севастьянова. Я специально для этого звоню. Три разговора, с тех пор как мы взяли его номер на «прослушку». Слушать сейчас можешь?
– Я один. – Уже по голосу подполковника я догадался, что мне предлагают познакомиться с интересной информацией.
– Тогда слушай. Включаю запись. Разговоры на пленке один за другим идут, только разделены паузой в несколько секунд.
Подполковник Ставров, видимо, поднес трубку к магнитофону, потому что я услышал характерный щелчок и сразу после него такой же характерный писклявый зуммер, обычно сопровождающий набор номера с трубки сотового телефона. Потом последовал первый разговор. Капитан Севастьянов, как я понял, звонил в приемную Олега Юрьевича. Самого Изотова на месте не было, а беседа с секретаршей ничего не дала, кроме знания того, что и сам Изот, и Севастьянов искали встречи друг с другом. Может быть, не встречи, а просто телефонного общения, но это сути не меняло. И у меня, естественно, возникла доминирующая мысль, что они желают поговорить обо мне и о моем положении. И это, как я знал, не моя персональная мания величия. Так всегда бывает – если человек прячется, ему всегда кажется, что любой посторонний разговор касается непосредственно его драгоценной особы. Я исключением из правила психологии не был, и потому подумал точно так же.
Оказалось, ошибся, о чем мне сообщил второй разговор, последовавший после короткой паузы за первым, когда сам Олег Юрьевич через секретаршу позвонил капитану Севастьянову. Здесь я уже понял, что я тут вообще ни при чем, но оба они пытаются посадить один другого «на крючок» побольше и поострее, и оба имеют к этому основания. Основания Изота мне были известны, а вот основания ментовского капитана я мог только предположить. И предположил, что Севастьянов каким-то образом узнал, что стреляли в старшего лейтенанта люди Изота. Изоту, кажется, такой поворот не понравился. Это я по тембру его голоса понял. И он ответно выдал другую информацию, которую мы с подполковником Сапожниковым обсуждали. Мне показалось, что он напрасно поторопил события, но это личное дело Олега Юрьевича. Однако, поторопив одну сторону назревающего противостояния, он и нас поторопил, поскольку наша сторона тоже стремилась быстрее добиться результата. В целом меня этот разговор очень даже удовлетворил, потому что дал в руки дополнительные концы нитей, потянуть за которые стоило, чтобы приблизить к себе узел всех противоречий.
Но самым интересным оказался третий разговор, и звонил ментовский капитан не кому-то, а самой загадочной личности в нашем расследовании – Алиахмету Хамитовичу Садоеву, с которым нам просто не терпелось сначала хотя бы заочно познакомиться:
– Слушаю. Ты уже выспался?..
Судя по тому, что Садоев не спросил, кто звонит, он прекрасно знал номер Севастьянова, высветившийся у него на определителе. Сейчас уже нет в эксплуатации трубок без определителя номера. Более того, он хорошо знал, что капитан Севастьянов отсыпался в это утро после активной трудовой ночи. А голос самого Алиахмета Хамитовича весьма походил на сонный. И эти факты тоже обильная пища для размышлений – а не встречались ли они именно нынешней неспокойной и богатой на события ночью?..
– Да, Алиахмет, я выспался и хочу задать тебе интересный вопрос. Надеюсь, ты тоже уже выспался достаточно, чтобы мне ответить.
Это уже стало интересным. И естественным было бы предположить, что такая фраза Севастьянова подтверждает, что они в эту ночь встречались или, по крайней мере, общались друг с другом по телефону, и оба осведомлены, что ни тот, ни другой не спали. По ночам могут общаться или близкие люди, или же люди, занятые одним делом, когда во встрече возникает насущная необходимость.
– Я люблю интересные вопросы. У меня в последние дни повышенное чувство любопытства появилось. Только я больше сам люблю вопросы задавать. Но и чужие выслушаю. Вдруг да помогут свои разрешить.
Садоев ворчал, недовольный то ли спросонья, то ли по другой причине. Но, судя по голосу, трудно было предположить, что у него с Севастьяновым прекрасные дружеские отношения.
– Тогда скажи мне, откуда Олег Юрьевич Изотов, про которого ты, надо думать, слышал, знает, что Джабраил заплатил мне некую кругленькую сумму? Самому Джабраилу очень невыгодно рассказывать об этом посторонним. Значит, у тебя язык развязался?
– Я не понял. Ты о чем?..
– Это я не понял. Мне только что задали вопрос. Сам Изот задал. За что Джабраил заплатил мне пятьдесят тысяч баксов. Кроме Джабраила только ты при этом присутствовал. А Джабраилу совершенно ни к чему передавать такие данные Изоту.
– А я здесь при чем?
Сонливость из голоса Алиахмета уже ушла. По его тону можно было понять, что и ему не нравится ситуация. Даже акцент в голосе стал сразу слышаться сильнее.
– Подожди, подожди. Объясни-ка мне все по порядку.
– Что тут объяснять! Изот только что спросил меня, за что Алиахмет заплатил мне!..
– Это уже становится совсем интересным. На меня можешь не думать, и разобраться в этом я хочу сам и до конца. Он не знает, за что тебе заплатили?
– Не знает.
– Или знает?
– Я не знаю, – Севастьянов почти выкрикнул с легкой долей истерики. – Я не знаю, что у него за сведения и откуда. И потому тебя спрашиваю.
– Спроси Изота.
– Я к нему и еду.
– Хорошо, потом мне позвони. А я пока подумаю.
* * *
На этом разговор закончился.
– Как тебе, старлей, сведения? – спросил подполковник Ставров.
– Интересные, товарищ подполковник. С ними можно работать. Вы в оперативный штаб их уже доложили?
– В первую очередь туда, потом Рустаеву и тебе. Капитан не хотел давать твой номер, ему в оперативном штабе приказали.
– Это один из нескольких номеров. Можете им пользоваться, но только до определенного момента, поскольку трубка, товарищ подполковник, чужая.
– Соображения по существу дела будут?
