Предполагая, что за мной наблюдают, я выделил из своих небольших денежных ресурсов двести рублей водителю. Тот взял, поморщившись. Выйдя из машины, я отметил, что, видимо, расплачивался не зря, потому что из недалекой машины на стоянке за мной кто-то наблюдал. Должно быть, это водитель Иванова, заранее проинструктированный.
Сам Генрих Юзефович ждал меня в зале, где было занято только два столика. Один именно Ивановым, второй двумя «незнакомыми» мужчинами, что-то обсуждающими при рассматривании многочисленных разложенных на столе бумаг. Чашки с кофе, видимо, не мешали им нас «не замечать». Тем не менее я спросил у юриста, кивнув на занятый столик:
– Ваши люди?
Генрих Юзефович улыбнулся.
– Нет. Со мной только водитель. Он в машине остался.
Я сделал вид, что не поверил, и недобро глянул на мужчин с бумагами. Но подошедшая официантка все же привлекла меня больше, нежели они, и вовсе не своим внешним видом, а моим состоянием небольшого подступающего голода. Я сделал заказ. Иванов заказал себе только кофе «капучино».
– А вы не боитесь вот так открыто по городу разгуливать? – поинтересовался юрист. – Все-таки вашу фотографию долго по телевидению демонстрировали.
– Это ментовская глупость. Фотографии изучают и откладывают в память только менты. Обыкновенный обыватель увидит и сразу забудет. Если и отложатся в памяти какие-то общие черты, то обыватель подумает про себя, что уже где-то с этим человеком встречался, но не более. Вот сейчас официантка наверняка, если видела мою фотографию, решила, что я постоянный клиент. И что она меня уже обслуживала здесь же. И никак не связала мою внешность с демонстрацией моей фотографии. И остальные так же, и тот парень, что подвозил меня. Он даже спросил, не подвозил ли меня раньше. Это уже многократно проверено опытными психологами, и вывод всегда однозначен – в демонстрации фотографии толк может быть только в первые два часа. Потом – трата денег. Итак... – попросил я начать разговор быстрее, следовательно, быстрее и закончить его.
– Итак, есть свежие данные по одному из предложенных вами фигурантов. Алиахмет Хамитович Садоев в городе. Его видели, и, по моим данным, он активно ведет слежку за своим бывшим товарищем по оружию Джабраилом Исмаиловым, владельцем казино «777». Именно для противостояния Исмаилову, как я предполагал, он и искал оружие. Возможно, нам предстоит увидеть войну между двумя чеченскими группировками. Это бывает интересно.
– Я думал, кавказцы между собой дружат, – наивно предположил я.
– Они всегда поддерживают друг друга, если надо противостоять местным. Но между собой постоянно враждуют. До тех пор, пока кто-то не установит абсолютную власть. Принцип волчьей стаи. Вожак может быть только один.
– Как мне найти его? И еще того военного, которого хотел представить Садоеву ментовский капитан. Может оказаться, что все дело именно в нем.
Генрих Юзефович не успел ответить, потому что у меня в кармане зазвонила трубка отставного подполковника Сапожникова. Остальные трубки я благополучно выключил загодя. А поскольку этот номер официально был знаком только Иванову и Сапожникову, а Иванов сидел со мной за столом, звонить мог только сам Владимир Викторович. И я ответил уверенно, даже не взглянув на определитель:
– Слушаю вас, товарищ подполковник.
– Ты где, старлей? – спросил Сапожников сухо.
– В кафе «Тамерланова башня». Позавтракать собрался, и беседуем заодно с Генрихом Юзефовичем. Нам есть что обсудить.
– Это рядом с нами. Я буду через пять минут.
Мне откровенно не понравился голос отставного подполковника.
– Что-то случилось?
– Случилось. Только что снайпер стрелял в Олега Юрьевича. Я буду рад, если ты в это время находился в кафе.
– Подъезжайте. Мы ждем вас. Что с Олегом Юрьевичем?
– Ранен. Охрана хорошо сработала, сразу прикрыли. Я обучал. Один охранник убит.
– Подъезжайте.
2. КАПИТАН ВЕНИАМИН РУСТАЕВ, СПЕЦНАЗ ГРУ
Из больницы мне позвонили, когда мы ждали ментовского капитана Севастьянова около офисного здания и надеялись, что он уже вот-вот выйдет. Так часто случается, что звонят по важному вопросу именно тогда, когда время отведено другому важному вопросу. В просторечье это называется «законом бутерброда». Согласно этому закону, как известно, бутерброд всегда падает маслом вниз. Я ждал звонка все утро, ждал с болью и с нетерпением, а позвонили только тогда, когда я был предельно занят.
Впрочем, предельно занят – это сказано громко, потому что внимательно ждать – это не бой вести. Тем не менее в машине я был один, остальных разослал в разные стороны, и за свой сектор обзора отвечал только сам. Здание для наблюдений было не слишком удобно, потому что имело четыре выхода, а мы караулили только втроем. На мою долю выпало две двери, одна из которых вела на автомобильную стоянку, и путь до машин был настолько коротким, что нельзя было отвлекаться надолго – выйдет Севастьянов и уедет. Прозевать было очень легко. И тут позвонили. Сначала незнакомая медсестра:
– Вениамин Владимирович?
– Я слушаю. – Определитель уже подсказал мне, откуда звонят.
– Это из больницы беспокоят, по поводу вашей жены, – тем не менее меня предупредили.
– Да-да, я слушаю. Как ее самочувствие?
– С вами сейчас врач говорить будет. Минуточку, – голос медсестры показался предельно мрачным и ничего хорошего мне не обещал.
Признаться, я заволновался сильнее, чем волновался в Чечне, когда бандиты на меня сразу три автоматных ствола наставили. Там меня, по крайней мере, один свой ствол со стороны прикрывал, а здесь мою Ольгу прикрыть было некому.
Врач взял трубку через две минуты. Я все время ожидания перебегал взглядом с одной двери офисного здания на другую. Думал о своем, но наблюдение механически продолжал. Наверное, при необходимости я даже стрелять бы смог. Ждать разговора с врачом и стрелять одновременно.
– Вениамин Владимирович, – сказал, наконец, густой бас, совсем не тот врач, что накануне говорил, – нам с помощью немецких коллег удалось пока нормализовать состояние вашей жены. Оно все еще остается тяжелым, но стабильным, и надеемся, что срывов больше не будет. Однако организм сейчас функционирует только при помощи приборов. Необходима дорогостоящая операция, иначе мы не сможем вернуть вашу жену к полноценной жизни. Да и после операции полноценность будет весьма ограниченной. Поэтому...
– Какая сумма требуется? – сразу спросил я.
– Даже по минимуму не менее ста двадцати тысяч долларов. Плюс весьма дорогостоящий переезд в Германию или в другую какую-то страну, где подобные операции делают. У нас даже в столице нет соответствующих специалистов и оборудования. Это еще тысяч десять, потому что перевозить ее придется все в том же состоянии, с подключенными приборами обеспечения жизнедеятельности. В спецмашине, в спецвагоне, в специально оборудованном самолете – в зависимости от ваших средств. Думайте.
