– Ты произвел на них неизгладимое впечатление. Будут перебежками бежать еще много-много километров... Путь освободили... Дальше пойдем по руслу к горам... Посмотри, что там с ментами? Далеко они?
Прапорщик не отвечал больше минуты. Переворачивался, настраивал прицел, искал цель. Наконец, отозвался, но голос все еще оставался слегка хриплым.
– Прошли около километра. Значит, до нас осталось четыре... Торопятся, быстро идут. Сейчас рассмотрю... Несут два миномета и запас мин. Запас мин большой. Минутку... Считаю... Да... Двенадцать человек загрузили... В составе три снайпера...
Группу спецназа, естественно, «поливать» из миномета не будут, понял Самурай. Боевики побоятся винтовку испортить. Но они будут давать минометным обстрелом направление движения. Постараются не пустить туда, где некому будет прикрыть коридор. Обычное дело... А в том узком коридоре, что оставят для группы, маневрировать будет невозможно.
– А миномет ты своей винтовкой разбить сможешь?
– Сомневаюсь... Может, и есть винтовки, что НУРСами стреляют, но моя не из таких... Вот минометчиков обидеть смогу... Только придется ждать... Они слишком далеко... Но я, кстати, опробую винтовку на дальность.
– На сколько километров хочешь?
– Начну по пределу прицельной планки. Три с половиной тысячи метров.
– Начинай со снайперов... Потом займись минометчиками. Нам нужно лишить их возможности пугать нас издалека...
– Понял, командир... Подпускаю на дистанцию... Это займет, пожалуй, с полчаса... У нас есть возможность ждать?
– А нам вообще пока некуда торопиться... Пусть группа отдохнет... – согласился Самурай и увидел, что старший сержант Колосков, услышавший через наушник слова командира, обрадовался и повернулся на бок – возможность выспаться старший сержант решил не упускать...
* * *
И опять любопытство не дало капитану возможности расслабиться и отдохнуть. Он все думал о том, что же за винтовку такую они захватили, представлял себе ее возможности и понимал, что оружие это страшное, если оно попадет в руки к бандитам. Ходили слухи, что подобную винтовку захватили у грузинских диверсантов в Южной Осетии. Грузинская армия закупила в США несколько таких винтовок. Поговаривали, что у грузин с таким вооружением связаны большие надежды, и осетинам, в случае обострения конфликта, придется трудно. Но воочию и в деле подобное оружие наблюдать еще не приходилось. А хотелось самому, как боевому офицеру, увидеть действие винтовки, чтобы написать потом соответствующий рапорт. В производстве дальнобойного снайперского оружия Россия сильно отстала от всех потенциальных конкурентов. Может быть, хотя бы рапорт очевидца как-то повлияет на ситуацию или хотя бы привлечет к ней внимание командования...
Пролежав на траве минут десять, пытаясь погасить свое любопытство, Самурай с собой все же не справился, поднялся и быстро направился к скале, чтобы выбрать удобное для подъема место. Надо посмотреть, пока рядом опасности нет и нет необходимости следить за другими событиями...
– Саня? Я к тебе в гости... – сообщил он через «подснежник».
Прапорщик не отозвался...
Поднимался Самурай, видимо, тем же путем, который выбрал до него прапорщик Родионов. По крайней мере дважды капитан замечал в нанесенной ветром земляной пыли свежие следы. Обычно такие следы уже через день исчезают, поскольку безветрия, на подобных перевалах, в высоких местах, не бывает.
Подъем оказался не долгим и не слишком сложным. Но еще за несколько метров до верхней площадки капитан услышал шепот. Прапорщик Родионов с кем-то тихо разговаривал и потому, видимо, выключил «подснежник». Недоумевая, Самурай стал передвигаться тише и к площадке подобрался незамеченным. Выглянул через крайний камень. Родионов сидел к нему спиной, гладил винтовку и шептал ей:
– Красота, оказывается, тоже бывает страшной... Ты красивая и страшная... Ты сильная... Ты сама не знаешь своей силы... И никто не знает твоей силы... Только я... Ты самое лучшее на свете существо... Я люблю тебя...
– Саня! – позвал Самурай.
Прапорщик вздрогнул и обернулся. В глазах его были слезинки...
2. НИКАКОЙ ПОЩАДЫ...
Характер бойца в человеческой сущности эмира Хамидрашида Дадашева был все же превалирующим качеством. Потеряв половину личного состава, с трудом сохранившегося в нынешней обстановке отряда, он не только не утратил боевой пыл, но, напротив, возгорел желанием обернуть ситуацию в свою пользу. И при этом хладнокровный воин, как все горцы, прекрасно контролировал ситуацию и не намерен был в отчаянии бросаться грудью на амбразуру, когда можно было этого избежать. И потому, чтобы осмыслить случившееся и найти какие-то способы борьбы со страшным оружием, попавшим в руки федералов тогда, когда оно должно было попасть в руки их противников, решил отойти подальше и дал разумный и естественный в данной ситуации приказ к отступлению. Отходили перебежками, прячась за немногими здесь камнями, а не за кустами, которые с помощью тепловизора просматривались насквозь. О тепловизоре Хамидрашид предупредил особо. Он сразу понял, почему снайпер стрелял так быстро и так точно. Только потому, что заранее определил всех спрятавшихся бойцов и пробно, еще до выстрелов, несколько раз переводил ствол с одного на другого, чтобы в момент стрельбы не искать прицелом неизвестно кого, а знать, куда и на какое расстояние переводить ствол.
Так добрались до дороги, быстро, слегка запыхавшись от неравномерного бега, и остановились перевести дыхание в канаве под насыпью. Дорога имела высокую, крепкую, хотя и пологую насыпь, и после перебежки могла бы скрыть оставшихся бойцов от самых мощных пуль, но переходить разбитое асфальтовое полотно сложно и опасно; как понимал Хамидрашид, – это самый открытый участок, здесь даже тепловизора не надо, чтобы поймать человека в прицел. И потому дорогу перебегали все одновременно, по команде, предварительно рассредоточившись вдоль полотна на расстоянии десяти метров друг от друга. Рассредоточиться помогла грязная канава. Пусть по грязи пришлось ползти, но лучше отстирывать потом одежду от грязи, чем от крови. Если и достанут выстрелом во время пересечения дороги, решил Хамидрашид, то только одного, других физически не успеют. Да и одного сразу поймать в прицел трудно, слишком короткая дистанция...
Перебежка увенчалась успехом. Там, за дорогой, можно было уже расслабиться и, откинувшись спиной прямо на насыпь, вытянуть руки и ноги, глубоко вздохнуть, вспомнив пережитое только что, и собраться с мыслями. А мысли были, мягко говоря, безрадостные...
Хамидрашид в первую очередь попытался мысленно определить реальную опасность, которую представляет собой дальнобойная снайперская винтовка, чтобы потом уже ориентироваться на эту опасность, не подставлять себя и своих людей, но и не убегать, как было сейчас, не понимая сути опасности. Он сам никогда со снайперским оружием дела не имел, хотя пару раз и доводилось в прицел заглядывать, используя его вместо бинокля. И сейчас стало даже слегка стыдно за ту панику, которая десятью минутами раньше охватила бойцов джамаата и самого эмира, когда мощные пули буквально разрывали людей у них на глазах. Да, конечно, в руках опытного снайпера эта винтовка представляла смертельную опасность для любого подразделения, и ни один на свете бронежилет не в состоянии спасти от нее человека. Но это была все же не атомная бомба, от которой нет спасения, и не какое-то другое мощное, пусть и не ядерное, оружие. И уже одно это радовало. А от винтовки спасение есть, и воевать с теми, у кого она, можно и нужно, только делать это следует умело. А чтобы действовать умело, следует понять суть опасности. Хамидрашид был уже опытным командиром и понимал хорошо, что опасности можно избежать тогда, когда знаешь, чем и с какой стороны тебе грозят. Пока он понял только то, что привычные засады в кустах, где твой камуфляж сливается окрасом с листвой и делает тебя незаметным, уже не подходят для ведения активных боевых действий. Укрытие следует выбирать такое, сквозь которое не будет высвечиваться твое тело, то есть надо прятаться за чем-то плотным, дающим надежную защиту даже от крупнокалиберной пули. Если пуля не пройдет через такую защиту, значит, не пройдет и выделяемое телом тепло. Все остальные выводы были не следствием знания, а только интуитивными и логическими. Даже простая снайперская винтовка с обычным прицелом за счет приближения цели теряет обзорность. Следовательно, несколько выстрелов подряд можно произвести только по замершим целям, по стоячим, сидячим, лежачим, но тоже – только определив все их заранее. Необходимо знать, где искать следующую цель. Таким образом, напрашивался вывод, что бегущий человек, тем более бегущий не по прямой линии, бегущий неровно, то ускоряясь, то притормаживая, имеет больше шансов выжить, чем стоящий на месте. И не только потому, что в бегущего сложнее попасть. Для хорошего стрелка, умеющего точно рассчитать скорость и дать необходимое опережение, и в бегущего человека не составит труда попасть. Просто бегущий человек выпадает из поля зрения прицела... И именно поэтому, предположил Хамидрашид, сидящий далеко снайпер не смог больше никого подстрелить, когда они отступали, а говоря правдиво, попросту в страхе убегали. Они выпали из обзорного поля...
[12]
