Группа получила конкретное задание – срочно выйти на подступы к вершине одного из недалёких холмов, с не прикрытой другими группами спецназа ГРУ юго-западной стороны, то есть стороны самой дальней, и там выставить оцепление, чтобы не выпустить с высоты Берсанаку Гайрбекова и иностранца Дока. При этом был жёсткий приказ – Гайрбекова уничтожить, Дока обязательно захватить живым. Отличить Дока от Берсанаки можно было просто по внешности, поэтому путаницы возникнуть не могло. Капитан Лактионов сразу дал команду к выступлению, и единственной задержкой было просчитывание маршрута для тяжёлого бронированного «Тигра», который не мог двигаться напрямую. Большую часть своих людей Лактионов посадил в машину, поскольку машина могла передвигаться быстрее даже при том, что преодолеть ей предстояло немалое расстояние. С собой взял только спецназовцев и четверых своих бойцов, чтобы прикрыть эту сторону на случай, если Медведь будет уходить сюда в пока ещё открытую щель. Он может и прямо спускаться, но там путь ему перекроет «Тигр», и, увидев машину издали, Берсанака попытается свернуть. Вправо уйти ему не дадут, там спецназ ГРУ уже должен был занять позицию. Открытым оставался только путь влево. Его и следовало прикрыть. И потому Лактионов разделил свою группу и сам с малой частью и со спецназовцами ГРУ двинулся напрямую.
Маршрут был предельно сложным. Мало того что идти приходилось постоянно на подъём по талому и тяжёлому снегу, ещё и под снегом стекали ручьи и размочили жирную почву, в которой увязали ноги. Местами путь преграждали густые заросли кустов и деревьев, и их следовало обходить, местами каменные гряды вставали почти вертикальной стеной, и, если гряду невозможно было преодолеть напрямую, снова следовал обход. И это при том, что теоретически время спецназовцев сильно поджимало. Теоретически только потому, что, по большому счёту, надежды на то, что Берсанака с напарником двинут именно в их сторону, не было никакой. Согласно приказу заграждение должно было быть выставлено открытое. Нужно было быть глухим и слепым, чтобы не услышать и не увидеть сверху «Тигр», который перекроет проходы, и быть глупее местных тяжёлых камней, чтобы надеяться уйти от мощного вездехода, которому не требуются дороги. Да и сам по себе этот вездеход у подножия холма из свежего воздуха родиться не может, следовательно, рядом с ним люди ощерились стволами.
Была слабая надежда, что Берсанака всё же вбок двинет, навстречу капитану Лактионову. Сразу заметить группу тоже можно, но это вовсе не обязательно. Точно так же можно сразу заметить группы с других сторон склона, а можно и не заметить, можно вообще друг друга определить в последний момент, когда придётся столкнуться с противником лоб в лоб. Хотя такие варианты случаются обычно в ночное время суток и в лесистой местности, где пределы видимости другие, кроме того, и время года не способствует бесшумному передвижению. И пусть собственное дыхание часто мешает слушать всё, что необходимо слушать, но не настолько же, чтобы подпустить противника вплотную.
Капитан Лактионов умышленно задал повышенный темп передвижения, чтобы испытать чужих солдат, и на этих солдат время от времени посматривал испытующим взглядом. И Мишка хорошо понимал эти взгляды, и потому, когда «краповый» капитан сам для себя незаметно темп снизил, его стал взвинчивать Мишка, вышедший в ведущие. Метод хождения по зимней тропе давно известен и отработан в любом подразделении спецназначения. Ведущий, когда чувствует, что устал, уступает место более свежему, которых по его следу шёл и меньше усилий затрачивал. И пусть здесь Мишка не шёл по следу Лактионова, а передвигался сбоку от него, когда капитан темп сбросил, Мишка вышел вперёд словно бы нечаянно, по привычке. И это не должно было вызвать никакого непонимания, потому что младший сержант никак не акцентировал свои действия. С другой стороны, можно было бы понять такой поступок и как мирное предложение капитану сидеть и не рыпаться дальше высокого звания «крапового». Незаметное совсем предложение. И непонятно было, как капитан воспринял переход младшего сержанта в ведущие, потому что он положение вынужденно принял, но пошёл не замыкающим, как обычно ходит тот, кто место ведущего оставляет, а следом за Игумновым.
Игумнов и сам чувствовал, что взял в карьер слишком резко – не каждый такой почти что бег по глубокому талому снегу выдержит долго. Но капитан молчал, сберегая дыхание, и не отставал. Чуть-чуть приотстали другие четверо «краповых», но в спину Лактионову дышал рядовой Жабоедов, который, возможно, в выносливости и в умении терпеть Мишке Игумнову не уступал, и капитан вынужденно делал вид, что всё идёт нормально, хотя дыхание его сделалось слишком шумным. Но идти оставалось недолго. Уже слышен был метрах в ста впереди ровный и тугой звук двигателя «Тигра». Значит, вездеход уже выходит на позицию.
– Я – Транзит, Муромец, слышишь меня? – раздалось в наушнике «подснежника».
Старший лейтенант Викторов контролировал охват высоты.
– Транзит, я – Муромец. Слышу вас нормально…
– Докладывай обстановку. Где вы?
– Выходим группой в шесть человек наискосок к линии оцепления. Бронемашина, кажется, уже на месте… На месте, товарищ капитан? – Мишка оглянулся через плечо.
– На месте… – хрипло отозвался «краповый».
– Вот, капитан Лактионов говорит, что уже на месте. Мы просто фланг контролировали, потому двинулись пешим ходом…
– Занимайте позицию. Как все встанете, доложи…
– Понял, товарищ старший лейтенант…
* * *
«Краповые» вытянулись цепочкой, в центре которой рядом с капитаном Лактионовым оказались и оба спецназовца ГРУ. «Тигр» остановился на полста метров ниже, но ему вовсе и не обязательно было на сам холм взбираться.
Игумнов доложил старшему лейтенанту Викторову обстановку.
– Следов спускающихся не встретили?
– Никак нет, товарищ старший лейтенант. Я бы сразу…
– Тогда отдыхайте… Мне вон говорят, что вас издали видно. «Краповые» береты на снегу выделяются… К вам никто не сунется… Мы начинаем поиск… Черемша, запроси со спутника координацию на мою трубку…
Игумнов отключил свой микрофон и повернулся к капитану Лактионову. Тот сел на ствол поваленного ветром и возрастом дерева и достал пачку сигарет. Но закуривать не стал, просто посмотрел на сигареты, вздохнул то ли с душевной мукой, то ли с облегчением и убрал их снова в карман. Дышал Лактионов после темпового броска всё ещё тяжело и от курева сейчас просто раскашлялся бы.
– Не куришь? – спросил у младшего сержанта.
– Как в спецназ пришёл, бросил. А так со второго класса покуривал… Вы тоже, товарищ капитан, бросили?
– Бросаю… – сознался Лактионов. – Надо бросать, а то за такими лосями, как ты, не угонюсь… А это плохо…
– Не расстраивайтесь, – утешил его Мишка. – За мной многие наши офицеры не угонятся…
– Серьёзно? – капитан вопросительно поднял брови.
– Точно…
– Ладно. Что там ваши?
– Начинают поиск. Спутник их координирует… Берсанаку засекли где-то в центре высоты, как я понял. Похоже, там убежище. Будут искать вход…
