– Ждать остаётся… – вздохнул командир группы спецназа ГРУ. – Больше всего на свете ждать не люблю…
– Есть вещи, которые я не люблю больше, – сказал Лактионов, убрал в карман «разгрузки» трубку мобильника и кивнул себе за плечо, в сторону салона броневика. – Например, сообщать о смерти товарища… У нас жёны – сёстры… Я своей сообщил. А у него жена – Людка – беременная. Восьмой месяц кончается… Как выдержит?.. Она и без того нервная вся, дёрганая, чуть что, в слёзы, в крик… Не решился, короче, я сам… Женщина сможет мягче…
У Матроскина слов не было, чтобы ответить, потому что все слова в этой ситуации были бы банальными и чужеродными. Ему самому не доводилось ещё сообщать родственникам о гибели кого-то из своих офицеров или солдат, и потому он плохо представлял, какие слова в этот момент могут быть нужными, а какие окажутся неприемлемыми раздражителями. И потому предпочёл промолчать, таким образом демонстрируя своё сочувствие.
– Светать вот-вот начнёт… – Лактионов сам перешёл на другую тему. – Здесь рассветы быстрые. Солнце из-за Дагестана выйдет, и сразу светло станет…
– Рассветы здесь быстрые… – торопливо согласился Матроскин, радуясь иной теме разговора. – Пойду, пожалуй, распоряжусь, чтобы площадку под вертолёт проверили. Мало ли какая мина завалящая… Здесь чего только после стольких лет войны не найдёшь…
– Твои возвращаются… – кивнул «краповый» капитан в сторону леса. – Бесполезно?
– Только старый след встретили. Все трое ещё шли. Сюда, на холмы… Обратный след – только в воздухе… Может, с рассветом найдётся… Посмотрим…
Матроскин поправил микрофон «подснежника»:
– Черемша, пошли пару человек, кто повнимательнее… Пусть площадку осмотрят, где вертолёту садиться…
– Понял… Гоню… – отозвался лейтенант Черкашин.
– И сами пусть осторожнее будут. Могут мины встретиться…
– Я сам пойду с ними… Так лучше будет…
– И сам под ноги смотри… Они у тебя как танковые гусеницы…
В этом Матроскин был прав. При обычном среднем росте у лейтенанта Черкашина были необычайно большие ноги, и размер обуви лейтенанта часто был предметом беззлобных насмешек среди товарищей.
Но площадку следовало осмотреть тщательно, и офицер с этим, понятно, справится лучше, чем солдаты, – и опыта, и знаний больше. Предосторожность с осмотром была не лишней. Если здесь, на холмах, оборудованы долговременные бетонированные убежища, следовательно, кто-то из бывших важных персон тогдашнего чеченского руководства собирался здесь отсиживаться. А такие места всегда старались и стараются охранять. И, чтобы не допустить высадки десанта, бандиты могли на самых удобных площадках устроить минное поле. Такие случаи уже бывали, и следовало не допустить опасности для вертолёта, который должен был вскоре прибыть.
* * *
Вертолёт прилетел, как и обещал подполковник Стропилин, строго и точно вместе с рассветом, словно рассвет сверял свои действия по расписанию его полётного времени. Только-только краешек солнца выглянул из-за далёких юго-восточных гор, недавно освободившихся от туч и предвещающих, судя по всему, улучшение погоды и среди холмов, как в небе послышался шум вертолётного двигателя и обычное хлопанье винтов. Матроскин поднял голову. Но здесь, над ними, тучи висели низко, и вертолёта пока видно не было. В холмистой местности вертолётчики могли позволить себе полёт по приборам среди облаков. Это только в горах, среди скал, такой полёт мог бы быть рискованным. Здесь же риска не было никакого, а полёт по приборам для опытного пилота трудности не представляет.
Когда вертолёт вынырнул из облаков, было уже настолько светло, что его вполне можно было рассмотреть. Даже капитан Лактионов оторвался от своих дум и отошёл от «Тигра», чтобы полюбопытствовать, потому что впервые такую машину видел.
– Что за хреновина? – спросил.
Капитан Матроскин сам только во второй раз эту машину увидел, но в воздухе тоже впервые.
– «Ночной охотник», – с удовольствием сообщил он «краповому» собрату. – Обещают на спецназ ГРУ выделить пятнадцать таких машин. Первые уже поступают…
– Слышал… – признался Лактионов. – Нам бы такие в поддержку. Да ещё и несколько «Аллигаторов»
[11]
в довесок…
– И дивизию штурмовой авиации… – с щедрой усмешкой добавил Матроскин и зашагал к площадке, выбранной под посадку вертолёта. Уже издали было видно, как лейтенант Черкашин сигнализирует пилотам, показывая, где им лучше приземлиться.
Любопытный Лактионов двинулся вслед за командиром группы спецназа.
Вертолёт сел не сразу. Пилоты, видимо, беспокоясь за новую технику больше, чем того требовали условия боевой операции, сами сверху осматривали площадку, для чего сделали над ней два медленных круга. Спецназовцам пришлось молча ждать в стороне, прищуривая глаза от ветра, поднятого вертолётными винтами. Ветер был тугой, сырой и обжигал лицо. Наконец «Ночной охотник» приземлился, двигатель несколько раз основательно прокашлялся, и винты стали быстро тормозить вращение, издавая при этом характерные звуки громкого выхлопа. Но полностью они даже не остановились. Очевидно, надобности не было.
Насколько знал капитан Матроскин, экипаж вертолёта состоит из двух пилотов, но вышел только один и поднял руку в приветствии. К пилоту двинулись одновременно лейтенант Черкашин с капитаном Матроскиным, и любопытный капитан Лактионов увязался за ними. Пожали при встрече, которая состоялась чуть дальше круга винтов, руки.
– Что забрать? – прокричал пилот.
Черкашин поставил перед ним три пакета с грузом для экспертов. Пилот в свою очередь протянул свёрнутую ламинированную карту, которую взял капитан Матроскин.
– Один экземпляр?
– Пока только один. Еле-еле успели принести до вылета…
– Ладно, обойдёмся… Рисовать умеем…
– Привет семье! – опять поднял руку пилот, теперь уже прощаясь, и заспешил в машину вместе с принятым грузом.
Короткая встреча закончилась, но Матроскину было не до разговоров. Он быстро ушёл в сторону, не пожелав наблюдать, как взлетает вертолёт, не остановивший винты, и на крупном, подходящем размерами для стола оперативного отдела камне развернул карту, чувствуя за плечом дыхание Лактионова.
– Оперативно и ловко… – признал «краповый» капитан, только посмотрев в условные обозначения. Данные глубинной инфракрасной съёмки были вручную нанесены на обычную топографическую карту, так что ошибиться при использовании или даже усомниться в точности, имея хотя бы один ориентир, было невозможно, если не ошиблись при работе планшетисты, хотя этого, как правило, не случается. – Но эти… Черти… Они всерьёз здесь целый город строили… Работали, не жалея чьих-то рук…
– Подкинул и нам Берсанака работку… – сказал Матроскин. – Чтобы мы ног и лбов не жалели… В подземелье лоб расшибить – плёвое дело…
