Ни один из троих не глянул в смотровую щель. Их и не интересовало, что происходит на улице. Не интересовало до определенного момента. Этот момент настал вместе с поступившим сигналом:
– Я – Третий, вызываю Первого и Второго, – сообщил из своей машины наблюдатель.
– Я – Первый. На связи, – отозвался Джефф.
– Я – Второй. На связи, – подал голос командир второй испытательной машины, малоразговорчивый Санстрем.
– Автобус с шиитами проследовал в сторону площади. Стекла тонированные, увидеть что-то сложно.
– Нам тонировка не помешает, – сказал Джефф. – Хотя понаблюдать хотелось бы... Второй, включаю синхронизацию управления!
– Понял, – отозвался Санстрем.
– Поймал вторую волну, – сообщил Холдрайв. – Синхронизируй, Джефф...
– Сделано. – Глядя в монитор ноутбука, Джефф набрал команду из трех знаков и дал «ввод» на автоматическое управление синхронизацией. – Выставляем частоту... Второй – сто двадцать герц, Первый – сто двадцать пять...
– Готово, – доложил Санстрем.
– Готово, – вслед за ним доложил Холдрайв.
– Смит!..
– Жду. Еще метров двадцать. – Козлобородый Смит, держа руки на джойстиках, смотрел в монитор, напрямую связанный с камерой внешнего обзора. Она показывала улицу, на которой стояли испытательные машины, и автобус, двигающийся в сторону площади.
Согласно информации силовых структур, автобус должен был быть битком набит суннитскими боевиками, планирующими устроить беспорядки во время митинга. Конечно, с большим наплывом шиитов эти сунниты справиться не смогли бы. Но они умышленно подставляли себя, чтобы вмешались их сторонники, ждущие точно в таких же автобусах по периметру площади.
– Есть прицел, – доложил Смит. – «Прилипаю» к первому стеклу...
– Включаю! – сказал, как пригрозил, Джефф и нажал на ноутбуке «Enter».
Над головой и в приборах Холдрайва послышалось сильное жужжание. Генератор начал работать, и излучатель, зацепившись волной за первое стекло, держался там, куда указывал ему прицел на мониторе Смита. Вторая волна, направленная из машины Санстрема, упиралась в противоположное стекло автобуса. Автоматическая синхронизация гарантировала, что звуковые лучи идут навстречу один другому. Внешне ничего не происходило, но испытатели знали, что стекла автобуса в этой обстановке работают, как мембраны, принимающие излучение генератора. А разница в мощности волны одной и другой машины создавала внутри автобуса бинауральные волны. В этой ситуации, получая с двух сторон один и тот же сигнал с разной частотой, мозг пассажиров должен синхронизировать работу правого и левого полушарий. Как результат такой синхронизации – сильнейшая активация участков коры головного мозга, отвечающих за удовольствия. Пассажиры, по большому счету, должны испытывать чуть ли не любовь и нежность к окружающим врагам. К сожалению, продолжительность сеанса введения «цифрового наркотика» в мозг пассажиров автобуса была слишком кратковременной, чтобы быть уверенным в конечном результате; кроме того, сам «цифровой наркотик» обычно вводится в мозг через наушники вместе с музыкой. Но стекла автобуса, выполняя роль звуковой мембраны, согласно замыслу профессора Максимилиана Сибелиуса, должны были усилить влияние сдвоенной волны. Профессор посчитал, что в автобусе создается камерный эффект и наушники не потребуются.
– Перевожу на второе стекло... – доложил козлобородый Смит и вытер рукавом пот со лба.
– Делай.
Автобус медленно продвигался и временами сигналил, требуя, чтобы пешеходы уступили ему дорогу. Но они делали это лениво и неохотно, и потому у испытателей была возможность работать неторопливо.
– Перевожу на третье стекло.
– Делай.
Прицел на мониторе выглядел слегка зловеще и мог напугать постороннего наблюдателя, поскольку даже ребенку известно, что прицелы ставятся на оружие. Но в «Хаммере» не было посторонних наблюдателей, а сами испытатели знали, какого результата поможет им добиться этот прицел. Впрочем, они не смутились бы и иным результатом. Лишь бы он был...
Всего в автобусе с каждой стороны было по шесть боковых стекол. Прицел, управляемый двумя джойстиками Смита, поочередно переползал с одного на другое.
* * *
«Покинув автобус, непонятно чему улыбающиеся сунниты рассеялись в толпе шиитов и стали наблюдать за митингом. Выделить их по каким-то действиям было невозможно. Никаких попыток провокаций отмечено не было. В отсутствие провокаций другие суннитские боевики оставались в своих автобусах и в ситуацию не вмешивались. Однако убедительных доказательств действия бинауральных излучений не получено, поскольку у нас нет данных о реакции руководителей суннитской общины Басры на бездействие своих боевиков. Никаких официальных заявлений сделано не было, хотя традиционно сильные в Басре сунниты обычно всегда стараются тем или иным способом напомнить о себе. Исходя из этого, можно предположить отсутствие какой-то общей команды к действию или что-то другое, что заставило суннитов изменить свои намерения, хотя это тоже необязательно. Одновременно нельзя утверждать, что бинауральные волны не оказали своего действия, поскольку проследить полностью первоначальные настроения пассажиров автобуса с суннитами возможности не представлялось».
Так завершалась вводная часть отчета, которую руководитель проекта прочитал дважды, чувствуя, как упрямо, по крутой нарастающей линии, усиливается его раздражительность. Дальше в отчете шли таблицы и графики, которые предстояло сравнить.
Профессор Сибелиус откинулся на спинку кресла и вздохнул.
Это уже третьи полевые испытания нового генератора, и в третий раз данные, хотя и являются, может быть, положительными, не становятся доказательными. Подобное положение вещей, честно говоря, уже начинало раздражать. В принципе, профессор – вроде бы не без оснований – после изучения результатов лабораторных опытов надеялся на скорейший прорыв в теме. Но прорыва пока не получалось. До него считалось, что такое общеизвестное дело, как «цифровые наркотики», возможно вводить в мозг только посредством наушников. Сибелиус, умея мыслить альтернативно, посчитал, что мощные мембраны, каковыми могут являться, например, противоположные стекла салона автобуса, вполне в состоянии не только передать, но и усилить влияние. Но выкладки профессора после лабораторного успеха требовалось еще доказать опытным полевым путем, когда нет идеальных условий, нет специально подобранных помещений и испытанных мембран. И опытный путь после трехмесячного периода пока выглядел бездоказательным.
Подумалось, что не зря с утра испортилось настроение. Подобное притягивается подобным, как писал в своих знаменитых «Изумрудных скрижалях» Гермес Трисмегист. Профессор предчувствовал, что нынешний месячный отчет не будет отличаться от предыдущего и докладывать об успешном полевом испытании рано, хотя руководство такого доклада требует. Сибелиус даже кресло отодвинул от стола. После такой вводной части и таблицы сравнивать не хотелось. Но сделать это необходимо в любом случае. Хотя бы для того, чтобы проверить, не совершили ли где испытатели ошибки. Потому что именно ошибка могла бы стать причиной, по которой не удалось получить конкретные данные. От ошибок никто не застрахован, и видеть их – дело руководителя и генерального автора проекта.
