– Согрин двинулся с места, – сообщил Доктор Смерть, активировавший программу спутникового слежения. – Идут наперерез отряду Закарии. Судя по расстоянию и не зная условий, я дал бы им на переход к месту пересечения путей три-четыре часа. Может быть, меньше. Если тропы уже протоптаны. Закария будет там почти одновременно с ними. Надо сообщить генералу.
– Набирай номер…
Связной пришел раньше того времени, что Зелимхан назначил для выступления. Сообщил, что подкрепление уже неподалеку и ждет встречи с командиром. И Зелимхан поднял отряд по тревоге. Но не успели они выступить, когда пришел разведчик, уже к Кадыру, и тот, войдя в землянку к эмиру вместе с начальником штаба и с разведчиком, доложил что Закария со своими наемниками движется ускоренным маршем, пытаясь опередить Дуташева.
Зелимхан с Алимханом склонились над картой. Разведчик пальцем показывал маршрут, которым движется отряд Закарии.
– Ясно, – сказал Зелимхан. – Здесь только один путь, и направление ему сменить не удастся. Может только назад повернуть.
– Он может вклиниться между нами и подкреплением, – сказал начальник штаба.
– И пусть вклинивается, – вмешался в разговор Алимхан. – Как раз и необходимо, чтобы он вклинился.
Зелимхан посмотрел на брата.
– С двух сторон?
– Конечно. И сделать завал впереди. Снег со склона спустить.
– Тогда и позади, – ухмыльнулся Зелимхан. – И никуда он не денется. Кадыр! Двух самых быстроногих! Нет, трех, на случай… Предупредить наш отряд, чтобы занял позицию. Объясни, если не успеют, я их за ноги всех подвешу. Оповещение визуальное. Мы должны выйти на позицию раньше Закарии и увидеть друг друга. Огонь открывать после нас. Отправляй! – и повернулся к начальнику штаба. – Остальным – выступаем! Быстрее!
– Засуетились, словно им кормежку где-то пообещали! – Сохно отложил бинокль и привстал, чтобы простым глазом посмотреть, что в лагере Зелимхана делается.
– Им деньги пообещали, – поправил Согрин. – Вернее, не так. Деньги своим людям пообещали Дуташев и Закария. Те деньги, которые Зелимхан себе присвоил. А этим отдавать не хочется, привыкли к деньгам. Интересно, в какую сторону выступят?
– В сторону границы, – категорично сказал Кордебалет.
– Читаешь их мысли?
– Нет, я видел, как Кадыр инструктировал и отправлял трех разведчиков во главе с Вали. Двинулись бегом по южной тропе.
– Значит, и нам пора. – Согрин перевернулся с живота на спину и спрятал бинокль в футляр. И только после этого встал на колени и передвинул вперед планшетку с картой.
– В зимних горах работать, – сказал Сохно, – все равно что в городе. Сплошное удовольствие! Есть улицы, и никуда, кроме этих улиц, колонне не деться.
– Никуда, – согласился Согрин и провел по карте пальцем. – Скорее всего, вот эта тропа ведет напрямую в Грузию. И оттуда сейчас к Зелимхану движется подкрепление, с которым он рвется встретиться.
– А вот еще две тропы, – показал и Сохно. – И тоже ведут в Грузию. И по каждой из этих троп может подойти подкрепление, и по каждой из этих троп могут подойти отряды Закарии и Дуташева. Какую мы выберем?
– Ты прав, – Согрин закрыл карту. – Выбирать будет Зелимхан. Мы просто двинемся по склону по возможности чуть впереди, чтобы иметь запас времени.
Командир поднялся и первым начал пересекать склон. За ним Сохно и последним – Кордебалет. А Согрин на ходу достал трубку спутникового телефона, чтобы доложить обстановку полковнику Мочилову.
– Понял ситуацию, – отреагировал Мочилов. – Только у нас есть и другие сведения. По боковой тропе наперерез Зелимхану идет отряд Закарии. По третьей тропе, на несколько часов отставая, движется со своей оравой Дуташев. Но вот где подкрепление Зелимхана, нам неизвестно.
– К Зелимхану перед самым выступлением пришли два связника. Должно быть, один из них, от подкрепления.
– А второй?
– Второй мог быть разведчиком, который принес данные о противнике.
– А если оба разведчики и принесли данные о двух противниках?
– Тогда Зелимхан пошел бы в другую сторону.
– Резонно, – согласился Мочилов. – Нас генерал Астахов слушает, он тоже согласен. Продолжай, Игорь Алексеевич, сопровождение и не забывай об основной задаче. В случае чего, пусть Кордебалет со своим «винторезом» выручает. Дистанция позволяет?
– Вполне.
– Действуй.
– Понял.
В Москве, в аэропорту Жуковский, пилоты готового к вылету старенького военно-транспортного самолета «АН-24» с удивлением наблюдали, как им доставили не совсем обычный груз. Два офицера ФСБ привезли человека в наручниках. На голове этого человека красовался черный светонепроницаемый мешок. Машина с грузом заехала на грузовой трап, и человека выпустили из машины прямо там. Впрочем, его даже не выпустили. Его вывели, держа под локти.
– Летим, командир, – дал команду старший из офицеров и махнул рукой водителю машины.
«Волга» выехала задом, развернулась в опасной близости от самолета и быстро удалилась к выезду с летного поля.
– Что, больше груза не будет?
– Не будет.
Бортмеханик пожал плечами и пошел закрывать грузовой отсек. Скоро самолет получил разрешение на взлет и выехал на взлетно-посадочную полосу.
Марш выдался нелегким. Это не летняя прогулка по лесу. Хотя тропа уже и проложена, но проложена она тонкой цепочкой следов. А растягивать отряд в колонну по одному опасно в случае нападения врага. Шли в нестройную колонну по четыре человека. Более-менее повезло двум средним. Они могли попеременно по тропе двигаться. А от остальных пар валил.
Сам Зелимхан вместе с Алимханом передвигался в середине колонны, со всех сторон окруженный охранниками-арабами. Алимхану после бессонной ночи и почти без отдыха после предыдущего перехода этот марш давался с трудом, но он сжимал зубы и шел. И несколько раз ловил на себе заинтересованные взгляды брата. Зелимхана беспокоил взгляд Алимхана. Временами этот взгляд становился совсем разумным и сосредоточенным, временами вдруг рассеивался, и в глазах появлялась растерянность, непонимание происходящего. Здесь, на марше, такое поведение еще допустимо. Но в бою рассеянность может стоить Алимхану жизни.
Кадыр с моджахедами разведывательного джамаата ушел далеко вперед, и уже прислал двух вестовых с докладом, что путь чист и можно не снижать темпа.
– Зелимхан Абдулович, привал делать будем? – поинтересовался начальник штаба в середине пути.
– Когда на место прибудем, тогда и отдохнут. И после боя привал. Для тех, кто в живых останется. А мертвым привал не нужен.
Зелимхан сам дышал тяжело, и ноги, после долгого отдыха отвыкшие от трудных маршей, слушались плохо. Но он превозмогал себя, и старался под обычным своим высокомерием скрыть усталость.
