Большинство описаний мигренозной ауры ограничивается этими двумя явлениями – фосфенами и скотомой, – но есть и другие, более сложные феномены, не менее характерные для мигрени:
«…Форма какого-то зрительного безумия или бреда, по большей части принимающего формы кружевных, фасетчатых или кистевидных силуэтов, – образы напоминают мозаику, пчелиные соты, турецкий ковер… или муаровую ленту. Эти мнимые картины и элементарные образы обычно бывают [сверкающими, светящимися, ярко окрашенными]… отличаются чрезвычайной неустойчивостью и меняются, как картины в калейдоскопе, переходя друг в друга».
Многоугольные фигуры – квадраты, ромбы, трапеции, треугольники, шестиугольники и более сложные геометрические фигуры, поверхность которых иногда усеяна их уменьшенными копиями, – могут преобладать в картине третьей стадии. Эти усложненные образы впервые наблюдал не Гершель, они были известны и до этого, на что Гершель указывает в своем письме Эйри:
«С тех пор как я писал Вам в последний раз, у меня часто проявлялся этот феномен… и, мало того, он приобрел некоторые новые черты – например, лоскуты окрашенного клетчатого узора, прячущегося в углах “укрепления”…
Вот, например, что я записал двадцать второго числа истекшего июня: “Сегодня дважды видел картину окруженной зубчатой стеной крепости… Видел также четырехугольные фрагменты клетчатой ткани в углах крепости, а также узорчатый ковер, покрывавший всю остальную площадь поля зрения”» (письмо от 17 ноября 1869 года, которое Эйри процитировал в 1870 году).
Здесь кружева и коверный узор описаны в контексте мигренозной ауры, в частности они появляются в активно перемещающихся углах фронта фортификационной скотомы
[64]
. Но Гершель не удовлетворяется этим: он оставляет нам чудесное описание сложных геометрических узоров, посланных ему под «благословенным влиянием хлороформа» (в то время Гершель перенес какое-то малое хирургическое вмешательство), а именно: «Это был своеобразный ослепительный блеск перед глазами, а за этим сиянием последовал изумительный, совершенный в своей правильности и симметрии ковровый узор. Это было переплетение окружностей, касательных к одному большому центральному кругу». Кроме того, Гершель описал несколько «спонтанных» приступов, этиология которых нам неизвестна:
«В большинстве случаев рисунок представлял собой ажурную решетку. Длинные оси ромбов располагались вертикально. Иногда, однако, они располагались и горизонтально. Иногда в точках пересечения ромбов появлялись сложные рисунки… [иногда] косая решетка заменялась прямоугольной, прямоугольники в некоторых случаях заполнялись более мелкой сеткой с филигранными ячейками ромбовидной формы… Иногда, но намного реже, появлялись цветные узоры, похожие на ковры, но их узоры никогда не повторялись, в двух или трех случаях, когда это имело место, узоры, точно, не повторялись, но от случая к случаю менялись. У меня не было времени разглядеть неправильности и порядок узора, так как он непрестанно изменялся, причем это были вариации одного и того же узора, а не что-то принципиально новое».
Современное описание такого феномена находим у Клее (1968):
«Больная (история болезни № 10) сообщает, что видела красные и зеленые треугольники, приближавшиеся к ней, одновременно увеличиваясь в размерах. Внутри треугольников она часто видела светящиеся окружности. Видела больная и шестиугольные фигуры со светящимся кольцом внутри. Иногда больной виделось сверкание красного и желтого цвета, напоминавшее колышущееся клетчатое полотнище».
В большинстве случаев многоугольники сближаются с образованием «сеток», напоминающих больным паутину, пчелиные соты, мозаику, сети, решетки. Такие решетки обычно подвижны и имеют тенденцию к изменению формы ячеек (от почти круглых или ромбовидных до трапециевидных; отмечаются и иные формы). Меняются и размеры сетки. Изменения происходят в течение считанных секунд или даже долей секунды по видимости спонтанно и независимо от воли или мышления.
Если полигональный рисунок не слишком ярок, то сквозь него просвечивает фон, и вся картина представляется видимой, словно через тонкую, меняющую очертания паутинку или решетку. (Такие вуали превосходно изображены на цветных вклейках 7А и 7Б.) Если решетка отличается интенсивностью свечения, то она превращает изображение в совокупность неравномерно чередующихся, кристаллических, четких фрагментов, то есть проявляется причудливый феномен, который иногда называют «мозаичным зрением» (цветная вклейка 6). Если фрагменты велики, то изображение приобретает вид картины, написанной в кубистической манере. Если же фрагменты мелкие, то картина становится пуантилической. Типичной является подвижность рисунка – непрестанное изменение масштаба изображения – очень часто соседствуют изображения разных масштабов.
Надо еще раз сказать, что во время приступа ауры больной может видеть сложные округлые формы любого типа, как больной Кинира Вильсона, видевший окружности и спирали. Эти фигуры тоже неустойчивы и склонны к изменению формы. Быстро меняются формы, размеры и скорость перемещения. Окружности могут вращаться, развертываться в спирали, спирали могут, закручиваясь, превращаться в крутящиеся воронки, большие воронки могут распадаться на более мелкие вращающиеся рулоны или водовороты. Все поле зрения – или его половина – захватывается интенсивным и сложным турбулентным движением, увлекая все видимые предметы в топологический вихрь. Прямые углы превращаются в пересечения кривых линий, наблюдаемые предметы обстановки могут увеличиваться или искажаться, словно изображения на растянутой резине. Клее называет это явление метаморфопсией – изменением и искривлением контуров наблюдаемых предметов. «У одной больной, – пишет Клее, – прямолинейные детали машины, на которой она работала, стали волнообразными» (см. цветные вклейки 5А и 5Б).
И наконец, воспринимаемый окружающий мир как будто впадает в безумие – все оживает и начинает беспорядочно двигаться, предметы искажаются, становясь подчас неузнаваемыми. Возникает впечатление волн и ветра, возмущающего само пространство, оно превращается в вихри и водовороты. Пространство – в норме нейтральное, монотонное, неподвижное и невидимое – превращается в беснующееся, вездесущее, изуродованное поле
[65]
.
