В то же время мне сложно допустить, что в ФСБ работают такие дураки. Мыслить здраво — на уровне определенных рефлексов, насколько я знаю, можно научить даже обезьяну. Они просто обязаны предположить, что меня так часто повторяющиеся встречи должны насторожить. Или они тоже действуют по моему излюбленному принципу — я не должен думать, что они дураки, и потому не могу предположить, что встреча организована. Принцип Геббельса — ложь должна быть чудовищна, чтобы в нее поверили. Наврешь немного, это посчитают враньем. Наврешь такого, чего не бывает, этому поверят. Это вариант, но при таком варианте именно эти фээсбэшники должны быть умнее нивелированного уровня своей среды.
Пока я размышлял таким образом, официант успел обслужить меня. На столе появились тарелки с чем-то, выглядящим аппетитно. Графинчик с коньяком сам просится в руки. Непонятно только, почему графинчик запотевший. Коньяк из холодильника пьют только негры в самых дремучих джунглях. И то лишь потому, что им никто не объяснил — коньяк вне холодильника не прокисает. Даже эскимосы слегка подогревают его.
— Ваш товарищ скоро подойдет? — спросил официант. Лицо его выражает деловую приветливость и предупредительность.
— Должен скоро.
— Я к тому спрашиваю, чтобы сразу что-то заказать. Может, вы сами сделаете...
— Нет. У моего товарища вкусы не поддаются классификации. Ему можно не угодить...
Но рюмки на столе уже две. Официант только-только закончил протирать вторую.
— Я так понимаю, что вторая рюмка для меня? — Из-за моей спины раздался слегка ехидный, но достаточно пьяный голос капитана Югова. Вообще то я, когда сам трезвый, пьяных не люблю, но стараюсь терпеть. Пока они не становятся слишком назойливыми.
Официант коротко глянул на него, потом уже внимательно на меня — не этого ли товарища я жду? Такая уж у него работа — клиентов ловить.
— Это не он...
Я с улыбкой развел руками и повернул голову к Югову.
— Увы, капитан. Я жду товарища. Позвонил и назначил мне встречу. Но пока можете занять его место. Только временно. Договоримся сразу — товарищ подойдет, вы возвращаетесь за свой столик. У нас конфиденциальный разговор. — И я посмотрел на часы, давая понять, что заждался товарища, которому появиться уже давно пора.
— Бога ради... — Югов обошел столик, сел и улыбнулся почти приветливо, хотя взгляд у него совсем не радостный. — Как только, так я сразу, и с большой готовностью...
Я налил рюмку себе и ему. Официант от стола не отошел, дожидаясь, не поступит ли от капитана заказа.
— Я за другим столиком сижу, — сказал ему Югов, желая избавиться от посторонних. — Сюда поболтать подсел...
Официант ушел, всем видом показывая недовольство. Известное дело, официантам платят с заказов.
— А мы, как истые русские офицеры, — Югов кивнул в сторону своего стола, — исключительно водочкой с пивом балуемся.
— Вы балуетесь — как советские офицеры, — поправил я с улыбкой. — Русские офицеры когда-то баловались "шампанским. Ну и коньяком тоже... Те еще русские офицеры, когда российская армия носила императорские регалии.
— Вы бы еще декабристов вспомнили...
Я протянул рюмку. Слабый звон чоканья заглушила музыка. Выпили. Югов сразу, как водку, я только пригубил. Демонстративно, чтобы показать аристократичность манер настоящих русских офицеров. Но капитан едва ли это понял.
— А почему же не вспомнить декабристов? Это один из самых славных периодов русской истории. Тогда вкусы были те же самые...
— Но вы же не русский?
— По отцу. Но в Болгарии тоже делают коньяк. Конечно, не французский, как в Польше, но, независимо от названия, неплохой на вкус...
— А пиво не любите?
Мое лицо, по замыслу, изобразило отвращение.
— У меня от пива приступы головной боли. И вообще, это не напиток спецназа. Слишком сильное мочегонное средство. В какой-то момент подобная привязанность может помешать. Поэтому стараюсь не привыкать.
— Но вы ведь давно не служите? Вы же совсем мирный человек! Как пиво может помешать вам?
Здорово! Он поймал меня! Даже пьяный, он не такой дурак, каким показался при первой встрече. Надо быть осторожнее в выражениях, чтобы не влипнуть в чем-то более существенном.
— Привычки военного времени впитались в кровь слишком прочно. Я уже и мыслить иначе не умею. — Я мягко улыбнулся и проводил взглядом длинноногую стервозу, прошествовавшую мимо.
— Это подружка одного из местных крутых парней, — предупредил меня Югов. — Мы его два месяца «вели», а подцепить не сумели.
— Чем этот парень занимается?
— Наркотой. Оптовик. Скупает большие партии и развешивает. У него целая сеть реализаторов работает по квартирам. Реализаторов брали — его никто не сдал.
— Подружка тоже имеет дурные привычки?
— Нет. Она пьет и пьяная скандалит.
— Вот такие мне и нравятся больше всего...
Это опять сказалась моя привязанность к нестандартной маскировке. В самом деле, кто, занимаясь моим ремеслом, пожелает попадать в скандалы? Вывод — я не занимаюсь этим ремеслом. Соображай, капитан, независимо от выпитого. Иначе грош тебе цена как профи...
Хотя я, кажется, начал метать бисер перед свиньями. Капитан уже дошел до той кондиции, когда мои сложные методы ему абсолютно непонятны. И могут привести только к обратному эффекту.
Я опять посмотрел на часы, скорчил недовольную гримасу и неторопливо принялся за уничтожение съестного. Во-первых, потому, что почувствовал элементарный голод. Во-вторых, потому, что когда-то изучал психологию. И знаю, что любой человек, сидящий напротив жующего за тем же столом, будет испытывать дискомфорт. Даже пьяный должен понимать, что он мешает, и удалиться.
Югов понял. Но все же сделал слабую попытку продолжить знакомство:
— Может быть, пересядете за наш столик? Когда ваш товарищ появится, вернетесь...
— Я не официант, чтобы таскать туда-сюда тарелки, — ответил я почти грубо.
— Тогда мне остается пожелать вам приятного аппетита. И попрощаться.
Ему в самом деле ничего другого не оставалось. И я кивнул, потому что разговаривать с набитым ртом не люблю. Сам себя с трудом понимаю.
Еще рюмка коньяка. Без тоста и без чоканья. Маленькими глоточками, со смакованьем. Без ненужных разговоров. В гордом одиночестве. Так вкус напитка чувствуется лучше.
На часы я посмотрел еще трижды за непродолжительный период. Потом потанцевал с какой-то блондинкой, потом с ее подругой брюнеткой. И постоянно ловил взгляды из-за столика, где сидели офицеры ФСБ. Потом две девицы уже сидели за моим столиком и хохотали так, что музыку было слышно плохо. А я рассказывал анекдоты.
Вскоре я попросил официанта рассчитать меня. Он кивнул и быстро принес счет. Я глянул в бумажку, сунул ее в карман и расплатился. Сдачу взять не забыл. Но на чай тоже дал. Чтобы не выглядеть перед девицами слишком жадным. Судя по тому, как они следили за этой процедурой, содержимое моих карманов интересовало и ту и другую.
