Полковник кивнул нам и вышел.
— Попадешься ты когда-нибудь... — усмехнулся я. — Но если уж тебя так усиленно эксплуатируют, то позволь и мне просьбу добавить. Мне интересно знать, кто убил в поезде небезызвестного тебе майора Мороза. Следствие должно вести наше управление, хотя москвичи наверняка своих людей тоже прислали. А если там есть какая-то связь со мной, ты постарайся ее не заметить.
— Попадусь не я, а Служба, — отпарировала Таня. — Я узнаю, что ты просил. А вон, кстати, еще человек по твою душу сюда движется...
Опять со спины подошел парень, которому я давал для тренировки ножи. Снял с руки крепление и протянул мне собранную кассету.
— Спасибо, — и посмотрел на Таню, по-мужски оценивая. Лет пять разницы в возрасте его, видимо, не смущают.
— Как ваши успехи?
— Хорошие ножи. Я приноровился к ним. У ваших чуть другая балансировка, но тем они и опаснее. Я срисовал конфигурацию. Сегодня же сделаю себе такие.
— Захотите еще потренироваться, заходите. Вот и товарища майора попросим, она вам даст урок... — кивнул я на Таню.
Разница в возрасте была не помехой, но звание парня смутило. Сам он, похоже, ходит в лейтенантах. Ну, от силы в старлеях.
— Спасибо, до свидания...
А взгляд у него все-таки мрачный.
— Не знаешь, что это за парни?
— Смотрела уже в компьютере. Из Чечни вернулись. Группа ликвидаторов, работали без прикрытия
[21]
. Их заманили в ловушку и захватили в плен командира группы. Возможности выручить не было, и парни вынуждены были при отходе накрыть его гранатой из подствольника. Вместе с чеченами. Такая между ними сразу была договоренность. Сейчас маются...
— Понятно Молодым это тяжело...
— Тебе было бы легче?
— У меня сейчас нет командиров. Но когда были, я их не бросал.
— Ты и без прикрытия не работал.
— Дважды приходилось. Незадолго до пенсии. В самом центре Европы. «Катили» под русскую мафию.
— А где я тогда была?
— Тебя тогда во второй отдел
[22]
забрали.
Я поднялся, чтобы оставить Таню заканчивать трапезу в одиночестве. Не хотелось вдаваться в воспоминания. Я не люблю чувствовать себя ветераном. Воспоминания заставляют забыть, что ты давно человек гражданский. А мне быть таким уже нравится.
— Я пойду к Мочилову. Нехорошо заставлять ждать старшего по званию. — Это я так съехидничал в унисон с предыдущими мыслями.
— Я попозже зайду в тир. Посмотрю на твои способности. И сообщу тебе, что смогла достать. Это вообще-то несложно и недолго. Как бы только не провозиться с сервером в вашем управлении. Я туда уже забиралась на прошлой неделе. Защита хитрая, хотя контроля нет.
— Понял...
Я кивнул ей и вышел из столовой. На высоком крыльце потянулся и огляделся.
К вечеру небо стало застилаться тучами. Похоже, к ночи гроза разразится Воздух слишком тяжелый, словно ощутимый на вес. И ветерок поднялся. Хорошо, что мы успели вовремя долететь Подкати гроза вчера, на маленьком самолетике попасть в эпицентр — не слишком приятная перспектива. Тогда никакой реабилитационный центр уже не смог бы нас реанимировать. Хотя я слышал однажды красивую фразу, что если уж падать, то только с высоты. Но в ее верности я сильно сомневаюсь.
Я прошел во внутренний лагерь, привычно ткнул кулаком левый угол березовой поленницы и спустился под землю. Постучал в дверь кабинета Мочилова.
— Войдите, — пригласил изнутри полковник. Он стоял перед раскрытым сейфом. Собирался убрать туда стопку документов.
— Это уже вы... Хорошо.
Верхние листы из стопки, скрепленные степлером, перебрались на стол, а стопка исчезла в металлическом нутре. Интересно! Насколько я понимаю, стопками складывают не все подряд документы, а только имеющие отношение друг к другу. Некоторые, правда, в папочку их аккуратно подшивают и нумеруют страницы, составляя опись. Но так делается, когда уже знаешь, какие документы нужны, какие не имеют отношения к делу.
Дело! Неужели вся эта стопка — мое дело? Неужели уже столько бумаги на меня истратили? При нынешней дороговизне бумаги таким можно гордиться.
Ключ в сейфе повернулся, полковничья спина закрыла дверцу, и защелкали при повороте два диска кодонабирателя. На всякий случай я с первого беглого взгляда запомнил, в каком положении они стояли до закрытия. И теперь посчитал количество щелчков. Бедный полковник Мочилов и не подозревает, что я за две минуты справлюсь с его сейфом. Стоит только сходить в свою комнату и забрать из сумки связку с наборными отмычками. Но это — на всякий случай. Забираться в сейф я пока надобности не вижу. Ни к чему так рисковать и делать врагом единственную структуру, которая меня основательно поддерживает.
Пока поддерживает... Я прекрасно знаю, что человек становится совершенно ненужным бездушной государственной машине в тот момент, когда в нем отпадает надобность. И моя задача на данном этапе — найти золотую середину. Сделать так, чтобы я остался и нужным, и не настолько нужным, чтобы казаться опасным.
— Как вам наша кухня? — поинтересовался Мочилов.
Я понимаю, что проблема кухни должна в настоящее время беспокоить меня больше всего. Как без этого!
Я сел на прочный стул, к которому привык за время предыдущей долгой беседы в этом кабинете.
— С какими новыми бумагами вы изволите меня ознакомить? — оставил я его праздное любопытство в праздном состоянии. Своего любопытства хватает.
Полковник пододвинул мне бумаги.
— Поинтересуйтесь.
Я поинтересовался.
Ничего нового. Всю картину я сам прекрасно помню. И даже при своем не слишком глубоком знании психологии соображаю, что человеку свойственно задним числом, в воспоминаниях, несколько преувеличивать значение факта, который вызвал у него неадекватную реакцию. Восторг майора Угрюмова и капитана Стрекалова плескал со страниц рапортов. А ответы на вопросы со стороны Миши Саночкина меня просто повеселили. Очевидно, сильно был пьян...
Прочитав, я отодвинул листки на другой край стола.
Полковник Мочилов смотрел на меня с любопытством и с ожиданием. А я изображал небрежность и легкое высокомерие.
— Ну?.. — спросил полковник.
— Что?
— Что вы про это скажете?
— Рапорты как рапорты. А протокол допроса — эту бумагу можно использовать в качестве туалетной. Только тогда она приобретет некоторую ценность.
