Все отзывы телезрителей, поступившие в программу «Панорама», были проанализированы и опубликованы в International Journal of Risk and Safety. Всего зарегистрировано 16 суицидов, 47 случаев попыток суицида, у 92 человек возникали мысли о том, чтобы причинить вред себе или другим. Среди них были и 19 детей, пострадавших от побочных эффектов лекарства.
Один из врачей, профессор Дэвид Хили, удачно резюмировал этот печальный случай, высказавшись в адрес фармацевтической промышленности Великобритании: «В Великобритании, — сказал он, — мы в 100 раз внимательнее следим за работой почты, чем вы (инспекторы) интересуетесь судьбами людей, убитых лекарствами».
[25]
Если вы думаете, что с курением это никак не связано, то вы ошибаетесь. В Нью-Йорке примерно в то же время министр юстиции Элиот Спитцер подал иск в суд на производителей Seroxat, или Paxil (под этим названием препарат был известен в США). Спитцер не был ни врачом, ни ученым. Он просто был озабочен, как любой человек — так же, как и я, — теми заявлениями фармацевтических компаний, которые скрывали, что тесты показали неудовлетворительные результаты.
Спитцер обвинил крупнейшую фармацевтическую компанию GlaxoSmithKline в «неоднократном мошенничестве», так как она скрывала жизненно важную информацию о действии препарата на детский организм. Он рассказал, что компанией было проведено несколько исследований, и только одно из них дало желаемые для них результаты. К примеру, в ходе одного из исследований, которое не было опубликовано, результаты свидетельствовали о том, что у 7,7 % детей и подростков, принимавших это лекарство, возникали мысли о самоубийстве, в сравнении с 3 % в группе, принимавшей плацебо.
[26]
Фармацевтическая компания предпочла уладить все с помощью чека на 250 миллионов долларов в качестве штрафа и соглашения, в котором обязалась предоставлять абсолютно все результаты исследований выпускаемых ими препаратов.
В ПОИСКАХ ПРАВДЫ
События 2004 года стали чем-то вроде холодного душа для фармацевтической промышленности. Но заставить всего одну компанию согласиться обнародовать все свои клинические исследования — это относительно небольшое достижение. В том, что касается более широкой информации, перевес был по-прежнему на стороне крупных компаний-производителей. Однако сейчас клинические исследования, доказывающие, что никотинзаменяющая терапия не действует, начинают постепенно становиться достоянием общественности.
В исследовании, опубликованном в апреле 2005 года в издании Addiction, приводилось процентное сравнение успешных результатов различных методик отказа от курения, проводившихся в Соединенном Королевстве в течение года в рамках специальной программы. Результаты показали, что более четверти (25,5 %) разом бросивших курить не курят и по сей день, в то время как среди применявших эту терапию удалось бросить курить лишь 15,2 %, а также 14,4 % пациентов, принимавших Zyban, и 7,4 % пациентов, сочетавших никотинзаменяющую терапию с препаратом Zyban.
Это просто какой-то фарс. У тех, кто сочетал никотинзаменяющую терапию с препаратом Zyban, результаты оказались хуже всех. Я не удивился бы, если бы узнал, что параллельно они еще и покуривали втайне, отравляя свой организм ядом, который оплачивает государственная служба здравоохранения и который стоит не меньше, чем сами сигареты.
Но вот в чем ирония: цены на сигареты включают большие налоги, которыми они облагаются, потому что курение — это смертоносная привычка. Нескольким премьер-министрам удалось поднять цену на сигареты, а так как сигареты — очень опасная привычка, то никто не выступил против подобного шага. Но затем, как будто потеряв рассудок, государственная служба здравоохранения начинает тратить деньги налогоплательщиков на то, чтобы по тем же ценам предлагать продукцию, содержащую заменители никотина, чтобы люди имели возможность продолжать отравлять себя и параллельно поддерживать свою никотиновую зависимость.
Разумеется, службе государственного здравоохранения удалось добиться для себя некоторых скидок. Так, например, пачка из семи пластырей Nicorette (по 15 мг) в обычной аптеке стоит 15,99 фунта, а в государственной службе здравоохранения ее продают по цене 9,07 фунта, т. е. со скидкой около 43 %. Но не существует никаких открытых данных о никотине и о том, как именно он попадает в наш организм. Совершенно непонятно, почему жвачка Nicorette стоит дороже, чем, к примеру, Wrigley’s Spearmint, если это не вызвано более строгими требованиями, которые предъявляются к производству лекарств. Но, конечно, эти компании могут позволить себе творить то, что захотят. Если цены на сигареты идут вверх, то полученные от продажи налоги государственной службой здравоохранения направляются фармацевтическим компаниям.
Могут ли налогоплательщики и курильщики быть связаны таким образом?
Глава 23
Экономика
Один из видов возможной связи между налогоплательщиками и курильщиками в виде впечатляющих статистических маневров описан в предыдущей главе. Позвольте привести вам ряд данных, опубликованных в British Medical Journal. Серия статей называлась «Как бросить курить», и ее издатель, профессор Джон Брайтон из городской больницы, признает, что GlaxoSmithKline спонсировала его поездки на две международные конференции, а Pharmacia (принадлежащая ныне Pfizer) назначила его главным исследователем при проведении клинических испытания никотинзаменяющей терапии.
Цифры, приведенные в этих статьях, впечатляют. В Соединенном Королевстве на лечение заболеваний, связанных с курением, государственная служба здравоохранения расходует около 1,4–1,5 миллиарда фунтов стерлингов в год. Как вы видите, тут есть где сэкономить. «Легкий способ» может помочь государственной службе здравоохранения сэкономить огромные средства, и при этом ей это ничего не будет стоить! Но даже этот аргумент не заставляет людей, принимающих решение от имени народа, обратить на методику свое внимание.
Первое, что бросается в глаза, — это то, что подсчеты сделаны исходя из предположения, что никотинзаменяющая терапия и применение препарата Zyban приносят пользу, — с этим, я думаю, мы уже разобрались. Национальный институт здоровья и качества медицинской помощи Великобритании (NICE), определяющий, стоит ли государственной службе здравоохранения тратить деньги на то или иное лечение, сначала использует данные клинических испытаний фармацевтических компаний, чтобы подсчитать, сколько в среднем лет жизни может спасти каждая методика. Затем исходя из расчета, что бюджету государственной службы здравоохранения требуется 30 тысяч фунтов в год, она вычисляет стоимость этой продукции для продления жизни на один год.
По оценкам NICE, продление жизни на один год обходится государственной службе здравоохранения в сумму 1000–2400 фунтов, если при этом используется никотинзаменяющая терапия и курильщикам предоставляются консультации. Zyban кажется более выигрышным препаратом, ибо его применение для продления жизни на один год обходится в сумму 645 — 1500 фунтов. Если государственная служба здравоохранения предоставляет консультации, никотинзаменяющую терапию и препарат Zyban, то сумма, потраченная на продление жизни на год, составляет 890 — 1970 фунтов. Не нужно быть большим экспертом, чтобы понять, что если исходные данные искажены, то и результаты получатся также весьма далекими от истины. И не нужно быть экономистом, чтобы понять, что если государственная служба здравоохранения тратит по 30 тысяч фунтов за каждую жизнь, продленную на год, то значительная часть этой суммы существует только в воображении сотрудников NICE.
