Нет более мучительного состязания, чем перетягивание каната с участием двух равных по силе команд. Они часами, склонившись, его тянут. Вам это кажется противоборством физической силы и выносливости. Ваша голова не занята ничем, кроме мыслей о ваших больных мышцах. Эта боль начинается в области бедер и распространяется вверх по всему телу.
Самое невыгодное положение — нахождение в начале каната. Вы смотрите прямо на лица соперников. У них у всех каменные челюсти и набухшие мускулы. Но больше всего вас сбивают с толку их глаза. Они похожи на зомби. Вам кажется, что ничего не происходит в их олове, они не испытывают страданий, которые испытываете вы. Вы пронзительно смотрите на каждого в отчаянном поиске хоть малейшего проявления слабости. Но ее нет. И вы понимаете, что они могут провести остаток своей жизни, склонившись над этим канатом.
Состязание заканчивается, когда хоть один человек из команды сдается и падает. Вы бешено начинаете думать, как хорошо, что это не вы. Все проникаются симпатией к футболисту, который забивает пенальти. Затем после каждого матча проходит обсуждение хода игры. О чем можно говорить после состязания по перетягиванию каната? Конечно, обсуждать профессиональный уровень судей, а также цвет и качество каната вы не можете. За время состязания случилось только то, что треснуло самое слабое звено.
Убедившись в том, что в команде противника слабого звена не было, вы начинаете искать его в своей команде. Но вы никого не видите. Временами вам даже кажется, что игроки из вашей команды пошли выпить по кружечке пива. Боль в теле настолько сильная, что вы все больше убеждаетесь, что остались в одиночестве. Вы понимаете, что это всего лишь бред, но знаете наверняка, что игроки не прикладывают для победы ни малейших усилий. Так возникает паника. Вы чувствуете, как начинаются первые спазмы, и осознаете, что, если никто из ваших не сдастся, вы будете единственным предметом обсуждения вплоть до следующего состязания.
Вы где-то читали, что колдуны могут убить силой мысли. Вы быстро проверяете, можете ли вы вызвать недолгий сердечный приступ у члена вашей команды. У вас это получается, и вы счастливы. Один из них сдается. Остальная часть команды втайне хочет расцеловать, а не обвинять его. Перетягивание каната, должно быть, единственный вид спорта в мире, в котором радость победы приравнивается к явной радости поражения при условии, что не вы стали самым слабым звеном. Последнее унижение наступает, когда ваша Цепь все же размыкается и вы тащитесь по гравию рядом с другой командой. До вас словно не доходит, что надо выпустить канат из рук. Вероятно, царапины и синяки доставляют вам мазохистское удовольствие после испытанных мук.
Когда вы оглядываетесь на тот период, когда курили, вам сложно понять, почему вас что-то беспокоило. Единственное различие между курением и перетягиванием каната заключается в том, что вы осознанно можете завершить состязание и чувствовать себя победителем.
Большинство курильщиков, которые звонят в наши клиники, одновременно удивлены и чувствуют облегчение, когда мы им советуем не пытаться бросить курить или сократить потребление никотина до того, как они не придут на прием. Еще большее изумление вызывает наш совет прихватить с собой достаточный запас их любимых сигарет и не делать попыток бросить курить и сократить потребление табака до ритуала последней сигареты.
Некоторые замечают, что начинают курить меньше обычного, а некоторые — наоборот. Они начинают курить столько, что в первые дни групповой терапии, до того как мы правильно настроили кондиционер в кабинете, он больше был похож на притон курильщиков опиума. Многие были убеждены, что мы будем применять терапию от обратного. Если бы она работала, я бы обязательно ее использовал, но я вам уже объяснял, почему от этого отказался.
Некоторые находят такой подход противоречивым. В начале курения я говорю:
- Курение абсолютно ничего вам не дает.
- Если так, то почему вы посоветовали продолжать курить до ритуала последней сигареты?
Для этого есть несколько важных причин. Во-первых, терапия построена на разрушении мифа и ложных теорий, которые используют курильщики. Многие из них могут быть развенчаны только во время самого процесса курения, например вера в то, что можно наслаждаться вкусом определенных сигарет.
Во-вторых, нравится это курильщикам или нет, они являются наркоманами. Одна из самых опасных уловок наркомании, которая делает ловушку очень эффективной, проявляется в том, что человек насыщает организм наркотиком бессознательно или мечтает не делать этого. Только когда не курит и никотин начинает выводиться из организма, по какой-то неизвестной причине ему снова хочется закурить. Если же курить не разрешается, он становится беспокойным, невнимательным и впадает в состояние паники.
Я допускал, что курение помогает сконцентрироваться. На самом деле нисколько! Рассеянное внимание и паника вызваны не сигаретами, а прекращением курения. Некурящие не страдают от этого. Я не буду говорить с наркоманом в состоянии паники, будь она вызвана отсутствием наркотика или чем-либо другим. Если бы я это сделал и наркоман даже попытался бы меня слушать, он все равно бы не воспринял смысл сказанного.
Как вы думаете, каковы были бы мои шансы на успех, когда, уговаривая больного клаустрофобией войти в переполненный лифт или человека, который боится летать, сесть в самолет, я бы сказал: «Хорошо, заходите в лифт или поднимайтесь на борт самолета, и я помогу вам справиться со страхом».
Те, кто знаком с этими фобиями, поймут, что я впустую трачу время. Только если у меня получится немного вас успокоить, то я смогу уговорить подняться на борт самолета или войти в лифт. Если же я попытаюсь заставить вас сделать это с применением силы, ваши паника и страх усилятся. Паника скорее заставит вас убить меня, чем подчиниться. И если вы это сделаете, то на суде вас оправдают и признают ваши действия как самооборону.
Еще одним моментом, создающим массу проблем, является сложность определений. Мы используем слово «фобия», подразумевая необоснованный страх, возникающий у человека без очевидных причин. Например, моя боязнь пауков. Если бы я проконсультировался с психиатром, и он описал мой страх как фобию, это бы только усилило мое состояние, так как я бы подумал, что со мной не все в порядке. Так как в Англии нет ядовитых пауков, то нет и логического объяснения моей боязни. У австралийцев же есть все причины их бояться, поскольку у них обитают ядовитые водяные пауки. От этих тварей даже зависит их жизнь. Допускаю, что мои предки подвергались нападению ядовитых пауков, и этот страх остался в моих генах.
Если бы всю жизнь я провел на острове, где не было ни одного природного или сотворенного человеком объекта выше четырех футов, то не было бы логического обоснования страха высоты, но верите ли вы, что его у меня не было бы? Пользование лифтами или полеты на самолетах подразумевают несколько привычных страхов:
1) страх высоты, когда думаешь о том, не сорвется ли лифт в шахту и не будет ли каких-нибудь механических неполадок в работе приборов самолета, которые могут привести к падению;
