Если они и правда могут сделать это, Елена, мы сможем прожить жизнь вместе как обычные люди. Это все, чего я прошу от жизни.
Я хочу этого. Я хочу, чтобы у меня был шанс стоять перед тобой как обычный, дыщащий, едящий нормальную еду человек.
Но не волнуйся. Я просто хочу поговорить с Дамоном обо всем этом. Тебе не нужно просить меня остаться. Я не оставлю тебя одну перед событиями, происходящими в Феллс-Черче. Это слишком опасно для тебя, особенно с твоей новой кровью и аурой.
Я понял, что я доверял Дамону больше, чем следовало. Но в одной вещи я уверен – он никогда не причинит тебе вред. Он любит тебя. Как он может помогать этому?
Однако, я должен встретиться с ним на его условиях в странно расположенном лесу. Потом мы увидим, что произойдет.
И, как я сказал раньше, если ты читаешь это письмо, это значит что что-то пошло не так. Береги себя, моя любовь. Не бойся. Доверяй себе. И доверяй своим друзьям. Они все могут помочь тебе.
Я доверяю Мэтту с его инстинктивными попытками защитить тебя, реальным взгдялом на вещи Мередит и интуиции Бонни. Скажи им запомнить это.
Все еще надеюсь, что ты никогда не прочтешь это,
с любовью, сердцем и душой,
Стефан.
P.S. Просто на всякий случай, под второй половицей от стены через кровать лежат 20000 долларов в стололларовых купюрах. Сейчас там стоит кресло-качалка. Ты сразу увидишь трещину, если сдвинешь с места кресло.
Дамон аккуратно удалил слова из файла.
Потом, улыбаясь одним уголком рта, он тихо и осторожно напечатал новые, но уже с другим смыслом. Он еще раз их прочитал. Он улыбнулся победной улыбкой. Он всегда представлял себя в роли писателя, хотя, конечно, не обучался этому, но чувствовал, что у него есть талант.
«Это был Первый Шаг», - подумал Дамон, сохраняя файл с его словами, вместо слов Стефана.
Потом, как можно тише, он подошел к спящей Елене, лежащей рядом со Стефаном на узкой кровати.
«А теперь Второй Шаг».
Медленно, очень медленно, Дамон просунул свои пальцы под подушку, на которой лежала голова Елены. Он мог почувствовать волосы Елены там, где они лежали на подушке в лунном свете и боль, которую они пробудили была сильнее в его груди, чем в клыках. Медленно двигая пальцы под подушкой, он искал что-то гладкое.
Елена забормотала во сне и вдруг перевернулась. Дамон почти отпрыгнул назад, в тень, но глаза Елены были закрыты, он видел полукруг темных ресниц на ее щеках.
Теперь она была повернута к нему лицом, но дамон не пытался найти голубые вены на ее светлой гладкой коже. Он с жадностью уставился на ее чуть приоткрытые губы. Было...почти невозможно сопротивляться. Даже во сне они были цвета лепестка розы, чуть влажные и приоткрытые...
«Я могу сделать это слегка. Она никогда не узнает. Я могу, я знаю, я могу. Сегодня ночью я чувствую себя непобедимым.»
Он нагнулся над ней и тут его пальцы коснулись картона.
Казалось, это вернуло его в реальность. О чем он только думает? Рисковать всем, всеми его планами ради поцелуя? Позже будет достаточно времени для поцелуев – и для более важных вещей.
Он вытащил небольшую карточку из-под подушки и положил к себе в карман.
Затем он обернулся вороном и слетел с подоконника.
Стефан давно усовершенствовал искусство сна до момента пробуждения. Он взглянул на часы на каминной полке, чтобы убедиться, что сейчас действительно 4 часа утра.
Он не хотел будить Елену.
Он тихо оделся и покинул дом так же как и его брат – только сделал это, обернувшись соколом. Так или иначе, он был уверен, что Дамоном управляют малахи, как марионеткой. И Стефан, все еще наполненный кровью Елены чувствовал, что должен остановить их.
В записке Дамон велел ему идти к дереву, где гибли люди. Дамон также хотел повторно посетить это дерево, пока он не выследил куклы-малахи и их кукловода.
Он устремился вниз и летел по ветру, и один раз даже почти помог мышке заработать сердечный приступ, внезапно наклонившись над ней прежде чем взлететь снова.
А потом, в воздухе, как только он увидел свидетельство того, что машина врезалась в дерево, сокол тут же превратился в молодого человека с черными волосами, бледным лицом и ярко-зелеными глазами.
Он как снежинка спустился вниз, на землю и оглядел окрестности, используя свои вампирские чувства, чтобы проверить область. Он не чувствовал никакой ловушки; никакой враждебности, только безошибочные признаки борьбы деревьев. Оставаясь человеком, он поднялся на дерево, на котором был психический отпечаток его брата.
Ему не было холодно пока он карабкался на дуб; его брат бездельничал в то время как несчастный случай произошел прямо под его ногами. В нем было слишком много крови Елены, чтобы чувствовать холод. Но он знал, что эта часть леса была особенно холодной; что что-то поддерживало здесь такой холод. Почему? Он уже требовал реки и леса, которые тевут через Феллс-Черч, но почему они живут здесь, не сказав ему? Чтобы это ни было, оно должно представиться ему в конце концов, если оно хотело остаться в Феллс-Черч.
«Чего же ты ждешь?» - задался он вопросом, сидя на корточках на ветке.
Он почувствовал присутствие Дамона прежде, чем он заметил бы его до дня трансформации Елены и он помешал себе вздрогнуть. Вместо это он повернулся спиной к дереву и осмотрелся. Он почувствовал, что дамон направляется к нему быстрее и быстрее, сильнее и сильнее – Дамон уже должен быть здесь, стоять перед ним, но он не стоял.
Стефан нахмурился.
- Иногда полезно смотреть вверх, младший братец, - посоветовал чарующий голос над ним, а потом Дамон, который цеплялся за дерево как ящерица, сделал быстрое сальто и приземлился на ветке Стефана.
Стефан ничего не сказал, он просто разглядывал брата. Наконец он сказал:
- Ты в хорошем расположении духа.
- У меня был прекрасный день, - сказал Дамон. – Назвать тебе их имена? Девочка из магазина поздравительных открыток...Элизабет, и моя дорогая подруга Дамарис, чей муж работает в Бронстоне, и маленькая Тереза, которая добровольно работает в библиотеке, и...
Стефан вздохнул.
- Иногда я думаю, что ты можешь назвать имя каждой девушки, кровь которой ты выпил, но ты регулярно забываешь мое имя, - сказал он.
- Что за чепуха...младший братец. Елена, несомненно, объяснила тебе, что случилось, когда я пытался спасти твою миниатюрную ведьмочку – Бонни – я чувствую, мне задолжали извинение.
- А с тех пор, как я получил твою записку, которую можно расценивать только как провокацию, я думаю мне задолжали объяснение.
- Сначала извинения, - настоял Дамон и затем сказал страдающим тоном. – Я уверен, ты думаешь, что это ужасно – пообщать Елене, когда она умирала, что будешь заботиться обо мне – всегда. Но похоже ты не понимаешь, что я обещал ту же самую вещь. И я точно не тот тип людей, который будет заботиться о тебе. Теперь, когда она больше не мертва, может мы просто должны забыть об этом.
