и выпрямиться, но это ему никак не удается. (Нужно заметить, что здесь он слегка играл на публику.)
— Думаю, он прав. Нужно будет придумать что-то принципиально другое, — раздумывая, произнес Майкл по мере того, как со стороны дивана возрастал шум барахтанья и раздавались сдавленные крики.
Уэсли, конечно, был не из тех, кто мог упустить такую возможность, он быстро обогнул угол и на всей скорости совершил прыжок и приземлился как раз поверх рюкзака, который уже практически распластал его старшего брата.
Итан сидел неподалеку, но не обращал никакого внимания ни на того, ни на другого. Я решила последовать его примеру и поцеловала мужа.
— Что-то другое, — сказала я. — Посмотрим.
Таким образом, Джейк стал единственным на территории университета, кто пользовался чемоданом на колесиках, чтобы перевозить учебники из класса в класс. Со временем, думаю, он подрастет и сможет поменять его на рюкзак. Боюсь только, что это произойдет уже тогда, когда он окончит университет.
Разрешить такую незначительную проблему, касающуюся приемлемого вместилища для книжек Джейка, было детской игрой в сравнении с тем, что мне пришлось пережить предшествующим летом, когда я думала о том, как одиннадцатилетний мальчик будет жить один в кампусе, расположенном в центральной части города.
Джейк любит говорить, что его здравый смысл родился отдельно от него, но правда заключается в том, что его аутизм все еще может сыграть с ним злую шутку, особенно в том, что касается личных нужд. (Когда я пишу эти строчки, вижу за окном серый ветреный день, идет снег с дождем. Сегодня утром мне пришлось отправить Джейка наверх переодеваться: чтобы он сменил шорты и шлепанцы, перед тем как выйдет на улицу.) Он очень хорошо учится, но совершенно не знает улицы. Там, где мы живем, ему и не нужно было это знать. Но даже раньше, когда о нем не рассказывали в средствах массовой информации, он достаточно часто обращал на себя внимание, и за его спиной, бывало, шушукались, и, к сожалению, я знаю, что, когда он останется один, его будут рассматривать еще пристальнее.
Тогда мы призвали на помощь технологии, и небезуспешно. У Джейка будет свой собственный телефон, и он сможет звонить мне, выходя из аудитории, это значило, что мы будем «гулять» вместе, даже если ему одному придется проходить по кампусу. Мы стали использовать iChat, и я могла реально видеть его и чувствовать нашу связь (напомнить, чтобы он остановился и съел бутерброд).
Но, с моей точки зрения, в действительности проблема заключалась в том, что ему будет некуда пойти во время перерывов между занятиями. Когда у Джейка было одноединственное занятие, Майкл или я подвозили его в кампус, отводили в класс и убивали время: отвечали на электронные письма или читали книги, пока он занимался. Но мы также понимали, что это будет невозможно, когда он будет оставаться в университете на целый день. И у него будет несколько часов между лекциями и семинарами, когда ему некуда будет деться. Всеми силами я старалась выбросить из памяти тех бездомных, которые дрались на углу улицы, но мой мозг снова и снова возвращался к ним, а когда я лежала ночами без сна, видения становились еще страшнее.
— Университет — это не то место, куда не пускают без родителей, — повторяла я Майклу снова и снова.
Когда Джейку будет девятнадцать лет, я уверена, он найдет как развлечься. Я не настолько наивна и прекрасно понимаю, что в определенный момент в его жизни появятся «Сумасшедшие девчонки»
[20]
, нравится мне это или не нравится. Но пока Джейку только одиннадцать лет, и мне не хотелось бы, чтобы он столкнулся с чем-то, к чему еще не был эмоционально готов. Больше всего я боялась, чтобы кто-нибудь не запугал его или не стал бы издеваться над ним. Что, если кому-то захочется посмотреть, что будет, если маленькому мальчику, сидящему в библиотеке, дать упаковку пива?
Однажды ночью, бродя по дому и мучаясь от беспокойства, я поняла, что, если мы не разрешим проблему безопасности, вся идея может пойти прахом. Если я не смогу найти место, где Джейк будет себя чувствовать комфортно, пусть лучше он занимается дома.
Я попыталась найти какое-нибудь местечко на территории университета — уютный уголок, небольшую комнату, часть кондоминиума, — где Джейк мог бы отдохнуть, поработать, позаниматься или просто расслабиться. Но я никак не могла найти такое место и уже в самом конце лета стала сильно тревожиться. Я уже хотела бросить поиски, когда во время моего последнего визита одна из женщин, работавших в библиотеке, заговорила со мной.
— Я вас здесь несколько раз видела, — сказала она. — Вы что-то ищете?
Я объяснила ей, что меня беспокоит, и она рассказала мне о «Почетном колледже» (Онорс-колледж), совершенно новом колледже на территории университета, куда пускают для проведения исследований и опытов в режиме реального времени самых талантливых студентов. Не только эта программа идеально подходила Джейку, но и то, что там была возможность отдохнуть: в подвале, глубоко под зданием библиотеки, находились офисы, куда допускались только самые выдающиеся студенты, у которых имелась особая карточка.
Я с трудом могла ей поверить, но реальность Онорс-колледжа превзошла мои самые смелые предположения. По обеим сторонам коридора располагались классы, где студенты могли заниматься, а преподаватели — дожидаться своих занятий или отдыхать. Там было место, где студенты могли работать, заниматься и общаться, а также комнаты, где они могли уединиться и как следует отдохнуть. В классах были суперсовременные интерактивные доски с сенсорным экраном, а на кухне — неисчерпаемые запасы горячего шоколада. Это был мозговой центр, студенческий союз, дом вдалеке от дома — все, вместе взятое. В центре этого сказочного места — доктор Джейн Лузар, декан-основатель Онорс-колледжа, его постоянный руководитель и ангел-хранитель. Она проводит здесь целые дни, составляя программы и стараясь сделать все на самом высоком уровне. Ребята не называют ее декан Лузар, а зовут ее Джейн — и очень часто Мама Джейн.
Для меня было большим облегчением как для матери то, что я нашла Джейн и то волшебное место, которое она создала. Мы никогда не рассматривали вопрос, что Джейк может пойти еще в какую-нибудь школу. Я знала, что мы сделали правильный выбор, сразу же, как только Джейк туда попал. Раздался телефонный звонок, это была Джейн.
— Ваш сын вышел, — сообщила она.
Джейк покинул Онорс-колледж.
Джейн обещала присматривать за Джейком и сдержала слово. Но не потому, что он был такой маленький. Я как-то видела, как она отчитывала двадцатилетнего парня за то, что он не пообедал.
Джейн также присматривала за Джейком и в академическом плане. Чтобы стать выпускником, он должен был выполнять ряд требований, которые могли показаться ему довольно скучными. Например, ему не очень нравилось, что профессор требует от первокурсников выполнения вычислений по физике с помощью алгебраических выражений, что проще. Но вместо того, чтобы использовать при решении задач классическую, более простую и менее точную физику Ньютона, Джейк использовал квантовый подход, который требовал выведения уравнений на нескольких страницах, но давал гораздо более точный результат, — по крайней мере, до тех пор, пока преподаватель не попросил его в интересах класса пользоваться более простым способом. Джейн знает, что он никогда не может остановиться сам, поэтому она специально подходит к нему и спрашивает, чем он собирается заниматься вне аудитории по тому материалу, который они проходят.
