Сидя на лекции, я размышлял над тем, как смогу распорядиться своими новыми познаниями. По правде говоря, мысли о том, чтобы сделаться великим борцом с преступностью, судебным или тюремным психологом и посвятить все свои силы бескорыстной борьбе за безопасность общества, мне не приходили. Вместо этого я попытался припомнить тех, с кем встречался в жизни, и прикинул, у кого теперь могу выявить психопатические черты. Первым в моем списке стоял критик из «Санди таймс» и «Вэнити фэр» Э. Джилл, который постоянно обрушивался с грубыми нападками на мои документальные телевизионные фильмы и совсем недавно в одной из своих публикаций признался, что во время сафари в Африке убил бабуина.
…
«Моя пуля попала обезьяне чуть ниже подмышки. Я вышиб из нее легкие. Мне хотелось почувствовать, что значит — кого-нибудь убить, кого-то совершенно незнакомого. Все это видишь в кино: оружие, тела, и ни тени сомнения или сожаления на челе убийцы. Что же ощущает человек, убивающий кого-то — к примеру, своего близкого родственника?»
Э. Джилл, «Санди таймс» от 25 октября 2009 года.
…
«8: Бессердечие/неспособность сочувствовать окружающим».
Я усмехнулся про себя и вновь все внимание обратил на Боба. В этот момент Хейр как раз говорил, что если его самого проверить по опроснику, то он наберет четыре или пять баллов из возможных сорока. А Тони Бродмур сказал мне, что в трех случаях, когда его пропускали через опросник, он набирал двадцать девять — тридцать баллов.
Наши три дня в Западном Уэльсе подходили к концу. В последний день Боб поразил нас всех, неожиданно выведя на экран большую фотографию с крупным планом мужского лица, в которое выстрелили с близкого расстояния. Это произошло сразу же после того, как ему удалось нас слегка убаюкать демонстрацией очаровательных снимков с утками на живописных прудах в летних парках. Здесь же была сплошная запекшаяся кровь и осколки костей. Глаза убитого полностью вылезли из орбит. От носа ничего не осталось.
«БОЖЕ!» — пронеслось у меня в голове.
Мгновение спустя все мое тело отозвалось на только что полученный шок покалыванием, шумом в голове и слабостью. Подобные ощущения, по словам Хейра, были результатом того, что наши миндалевидные железы и центральная нервная система направляют сигналы о стрессе друг другу. Такое же ощущение возникает у человека, когда его кто-то внезапно пугает — например, прыгает на него в темноте, — или когда мы внезапно осознаем, что совершили нечто ужасное: чувство страха, вины и раскаяние — физические проявления нашей совести.
— Именно способности переживать подобные чувства и лишены психопаты, — сказал Боб.
Как пояснил Хейр, сейчас практически с полной очевидностью установлено, что именно эта психофизиологическая аномалия находится в основе развития психопатии.
— Проведено множество самых разных лабораторных исследований, и полученные результаты можно считать достаточно объективными, — заметил он. — Установлено, что имеют место некие аномалии в том, как в психике данных индивидов происходит обработка эмоционально насыщенной информации. У них возникает некая диссоциация между лингвистическим значением слов и их эмоциональными коннотациями. В сознании психопатов то и другое почему-то не связывается. Неправильно функционируют отдельные части лимбической системы.
* * *
На этом наш курс по выявлению психопатов был закончен. Собрав вещи и направляясь к автомобилю, я сказал одному из участников семинара:
— Ведь психопатов, наверное, следует пожалеть. Все их отвратительные особенности — следствие неправильной работы миндалевидных желез. Они же не виноваты в том, что какая-то часть их организма неправильно работает.
— С какой стати мы будем их жалеть? — ответил тот. — Они же нас не жалеют.
Ко мне подошел Боб Хейр. Он очень торопился. Ему нужно было попасть на поезд из Кардиффа в Хитроу, чтобы успеть на самолет до Ванкувера. Не могу ли я его подбросить?..
Боб увидел случившееся раньше меня. Один из автомобилей перевернулся. Водитель все еще находился на своем месте. Он сидел так, словно ожидал, что кто-нибудь сейчас подойдет и перевернет обратно его машину так, чтобы можно было спокойно продолжить поездку. «Какая же у него выдержка!» — невольно подумал я и тут же понял, что водитель без сознания.
Его пассажирка сидела на траве рядом с машиной. Она скрестила ноги, словно задумавшись. Должно быть, женщина вылетела из автомобиля всего несколько мгновений назад.
Все это мой взгляд зафиксировал в течение одной секунды. Люди уже начали выбегать из своих авто и собираться у места аварии, поэтому я пошел к своей машине, чувствуя некоторое облегчение от того, что не придется одному решать проблему. И тут же мне в голову пришла неприятная мысль: а нельзя ли мое чувство облегчения в данной ситуации расценить как проявление 8 пункта — «Бессердечие/неспособность сочувствовать окружающим».
Я взглянул в зеркало заднего обзора на добрых самаритян, бросившихся к опрокинувшейся машине, и поехал дальше.
— Джон, — окликнул меня Боб.
— Мм-м?.. — ответил я.
— Как вы ведете машину?
— А что такое?
— Вы петляете по всей дороге.
— Неужели?..
Некоторое время мы ехали молча, потом я сказал:
— Это из-за аварии.
Мне было приятно сознавать, что случившееся и на меня произвело хоть какое-то воздействие.
Боб пояснил, что мое состояние вызвано тем, что миндалевидная железа и центральная нервная система посылают друг другу сигналы страха и стресса.
— Да, конечно, — согласился я. — Даже чувствую их. Они очень резкие и болезненные.
— А ведь миндалевидные железы психопатов, — продолжал Боб, — едва ли как-то отреагировали бы на картину аварии.
— Ну, в таком случае я нечто прямо противоположное психопату. Моя миндалевидная железа и центральная нервная система обмениваются слишком большим количеством сигналов.
— Сосредоточьтесь, пожалуйста, на дороге, — перебил меня Боб.
— Мне ведь захотелось пойти на ваш семинар, — сказал я, — из-за парня по имени Тони. В настоящее время он находится в Бродмуре. Он заявляет, что у него безосновательно диагностируют психопатию, и надеется, что я устрою в СМИ кампанию по его освобождению. Признаться, Тони мне вполне симпатичен. Но сказать с уверенностью, есть у него психопатия или нет, я не могу…
Создавалось впечатление, что Хейр меня не слушает, как будто авария заставила его задуматься о чем-то своем.
— Мне не стоило ограничивать свои исследования только тюрьмами. Надо было заняться и биржами, — пробормотал он себе под нос.
Я взглянул на Боба.
— В самом деле?
Он кивнул.
— Однако вряд ли биржевые психопаты могут оказаться столь же опасными, как психопаты — серийные убийцы, — заметил я.
