Сохранился рецепт лекарства, облегчающего родовые муки, составленный Зоровавелем Эндекоттом из Салема. Зоровавель был сыном губернатора Эндекотта от второй жены, но документы мало говорят о его карьере, за исключением того, что он был врачом и иногда заседал в суде, а в 1659 году был оштрафован судом за неумеренное пьянство. Мы приведем рецепт Эндекотта полностью: «Для облегчения трудных и болезненных родов возьми локон волос девственницы с любой части ее головы. Девственница должна быть ровно вдвое моложе рожающей женщины. Волосы следует нарубить в мелкий порошок, потом взять двенадцать муравьиных яиц и высушить в хлебной печи или каким-либо иным способом. Высушив, растереть яйца в порошок и смешать с порошком из волос. Полученный порошок смешать с четвертью пинты молока из-под рыжей коровы или, при отсутствии молока, с четвертью пинты пивного сусла».
От предложения заменить молоко элем отдает большой мудростью – молоко было редкостью в Америке тех дней, а дешевый эль водился в избытке. Конечно, это зелье могло подействовать только на воображение, но оно, во всяком случае, не было таким отвратительным, как большая часть подобных снадобий того времени.
Боль в родах преследовала женщин во все времена. Эта боль и мужество, с каким женщины ее переносили, не являются чем-то новым для современной цивилизации. Об этом было сказано еще в ветхозаветные времена (Иеремия, IV: 31): «Ибо я слышу голос как бы женщины в родах, стон как бы рожающей в первый раз, голос дочери Сиона; она стонет, простирая руки свои: «О горе мне! Душа моя изнывает пред убийцами». В той же Книге пророка Иеремии говорится и о мужестве рожающей женщины (Иеремия, XLIX: 22): «…и сердце храбрых Идумеян будет в тот день, как сердце женщины в родах».
Библейские цитаты отнюдь не являются лишними в главе, посвященной истории анестезии, ибо цитаты из Библии и их толкование – это основание, на котором строились все возражения против использования анестезии. Введение анестезии для облегчения боли при деторождении и хирургических операциях встретило яростное сопротивление. Наука столкнулась с богословием, а прогресс – с застоем. Все это было бы очень забавно, если бы не сопровождалось немыслимыми человеческими страданиями. Подобные противоречия – несомненно, интересные даже по прошествии многих лет после их разрешения – возникают и будут возникать и впредь, до тех пор, пока будет существовать человек.
События, приведшие к спорам относительно анестезии, начались в 1800 году, когда сэр Хэмфри Дэви, в Англии, ставил на себе опыты с закисью азота. Вот что пишет об этом он сам: «Поскольку закись азота, среди прочих свойств, обладает способностью устранять физическую боль, постольку ее можно с пользой употребить при хирургических операциях, сопровождающихся малой кровопотерей». Сорок четыре года спустя Орас Уэллс из Нью-Хейвена (штат Коннектикут) начал использовать закись азота в стоматологии, став первым человеком, применившим общую анестезию в медицинской практике. Уэллс пришел к этой мысли после посещения лекции о закиси азота в Нью-Хейвене. Лектор дал некоторым слушателям вдохнуть газ, и Уэллс заметил, что эти люди утратили чувствительность к мелким ушибам и ссадинам, когда они натыкались на мебель. Несколько лет спустя одна из анестезий, проведенных Уэллсом, закончилась смертью больного, и он прекратил использовать закись азота, отказавшись от обезболивания. Эта неудача стала причиной настолько тяжелой депрессии, что Уэллс в конце концов покончил с собой.
О первых результатах своей работы Уэллс успел сообщить Вильяму Мортону из Чарльтона (штат Массачусетс) – своему другу и бывшему партнеру. Оба они были крайне заинтересованы в том, чтобы найти средство, устраняющее боль при удалении зубов. Уэллс и Мортон усовершенствовали пластинку, с помощью которой фиксировали вставные зубы, но ее применение требовало удаления корней сломанных зубов. Многие больные отказывались от установления новой пластины, предпочитая старые – которые крепились к обломкам зубов, – так как не желали подвергаться боли, сопутствующей удалению корней без анестезии. Кокаин для местного обезболивания стали применять только в 1879 году. Уэллс и Мортон понимали, что для широкого внедрения нового метода требуется анестезия того или иного рода, и после неудачи, постигшей Уэллса с закисью азота, Мортон принялся изыскивать какое-нибудь иное средство – безопасное и надежное.
Мортон практиковал стоматологом в Бостоне и одновременно изучал медицину в Гарвардском университете. В Гарварде он познакомился с доктором Чарльзом Джексоном и от него узнал об анестезирующих свойствах эфира. Джексон почерпнул свои сведения об эфире приблизительно таким же путем, каким Уэллс узнал о свойствах закиси азота. Студенты Гарварда иногда вдыхали эфир во время своих так называемых «эфирных посиделок», забавляясь легким опьянением и кайфом от вдыхания эфирных паров. Джексон заметил, что под воздействием этих паров студенты становились нечувствительными к боли от падений и ушибов. Джексон не воспользовался этим знанием для проведения реальной анестезии и избавления пациентов от хирургической боли. Но Мортон, которому нужен был анестетик для успешной стоматологической практики, сразу увидел преимущества эфира. Сначала он поэкспериментировал с эфиром у себя дома, испробовав его пары на своей собаке, а затем испытал действие эфира на себе. Следующим шагом стало использование эфира в стоматологической практике. Возможность представилась в лице некоего Эбена Фроста. Описание первой попытки «этерификации» человека (1846 год) взято из статьи в журнале «Мак-Клюр мэгэзин» за сентябрь 1846 года. «В этот момент в дверь позвонили, и [Мортон] впустил в дом человека по имени Эбен Фрост. Лицо его было перевязано и выражало смесь надежды и ужаса – чувство, знакомое всем зубным врачам. Больной спросил, не может ли Мортон его магнетизировать, и с готовностью согласился подышать эфиром, когда Мортон уверил его, что эфир превосходит магнетизм. К радости хирурга и безмерному удивлению больного, попытка оказалась на редкость успешной». Это событие произошло в конце сентября 1846 года.
ЗУБНАЯ БОЛЬ, ИЛИ МУКА И ПЫТКА. КАРИКАТУРА РОУЛЕНДСОНА
В 1823 году, когда был сделан этот рисунок, никакой анестезии в зубоврачебной практике не существовало, да, собственно, вся эта практика ограничивалась удалением зубов. Зубы по большей части удаляли бродячие шарлатаны или мастера на все руки, для которых рвать зубы было побочным занятием. Джозеф Грего, собиратель и комментатор работ Роулендсона, снабдил эту картину таким комментарием: «У этого деревенского зубодера нет диплома об окончании хирургического колледжа, что давало бы ему право на убийство, но зато он удовлетворился более простым и, вероятно, равноценным сертификатом: «Барнаби, мастер на все руки: удаляет зубы, отворяет кровь и бреет. Изготовление париков и сосисок. Котлеты, кровяная колбаса, шотландские пилюли, порошки от зуда, копченая селедка, подгонка бриджей и пиво.
In utrumque Paratus!» («Готов на любые услуги!»)
Мортон, как уже говорилось, был одновременно студентом-медиком и дантистом. После удачного использования эфира в случае с Эбеном Фростом Мортон – и это вполне естественно – подумал о том, чтобы использовать эфир для уменьшения нестерпимых страданий во время хирургических операций, которые выполняли без всякого обезболивания. После двухнедельной подготовки Мортон обратился к доктору Уоррену, старшему хирургу Массачусетского генерального госпиталя. Мортон рассказал ему о своем успешном применении эфира и о его обезболивающем действии и попросил разрешения продемонстрировать обезболивающее действие эфира во время хирургической операции. Доктор Уоррен согласился. Операция была назначена на 16 октября 1846 года. В назначенный день в операционной собралось значительное количество заинтересованных зрителей. Привезли больного. Доктор Уоррен, его ассистенты и дюжие мужчины, в обязанности которых входило крепко держать извивающегося и кричащего больного, стояли у стола и ждали прихода опаздывавшего Мортона. Наконец доктор Уоррен сказал: «Раз доктора Мортона нет, то, надо полагать, он занят другими делами». Он взял со столика инструмент и уже повернулся к больному, чтобы начать операцию, когда в операционную вошел Мортон. Он задержался, провозившись со сборкой аппарата для подачи эфира. Увидев Мортона, доктор Уоррен отошел от стола, кивнул в сторону человека, лежавшего на операционном столе, и сказал: «Сэр, ваш пациент готов». Под недружелюбными и насмешливыми взглядами многочисленных зрителей Мортон принялся подавать эфир в дыхательные пути больного. Через несколько минут Мортон поднял голову и сказал: «Доктор Уоррен, ваш пациент готов». Все присутствующие, замерев в напряженном молчании, как завороженные следили за первым разрезом кожи. Больной не кричал и не вырывался. Операция продолжилась, опухоль была успешно удалена. Пациенту явно было не больно. Закончив операцию, доктор Уоррен, обратившись к присутствующим, произнес: «Джентльмены, это не обман».
