Паре приехал из Парижа на ферму в Монсе, где находился его высокородный пациент, и нашел его «в тяжелой лихорадке, с запавшими глазами, помертвевшим желтым лицом и с сухим, потрескавшимся языком. Тело его совершенно высохло, голос был тихим, почти неслышным. Этот человек был при смерти. Осмотренное мною бедро было отечным, в нем обнаружились многочисленные абсцессы и язвы». Эта инфицированная рана возникла по причине пулевого ранения бедра, полученного за семь месяцев до приезда Амбруаза Паре. Кроме раны, на пояснице маркиза был обнаружен большой пролежень. От пяти хирургов, лечивших маркиза, Паре, закончив осмотр, узнал, что из-за сильных болей они не осмеливались ворочать больного и поэтому белье на постели не меняли уже два месяца. Затем Паре удалился, чтобы обдумать план лечения. Он пишет: «Осмотрев его, я вышел прогуляться в сад. Мысленно я обсуждал необходимые средства лечения. Меня позвали к обеду. Войдя на кухню, я увидел, как из большого котла вынимают половину барана, четверть теленка, три больших куска говядины, двух птиц и огромный кусок свиной грудинки. Все это было обильно приправлено травами. Тогда же я подумал, что в котле остался сочный и питательный бульон». После обеда Паре изложил пятерым хирургам свой план лечения маркиза. «Хирурги одобрили ход моих мыслей, – пишет Паре. – После консилиума мы отправились к больному, и я сделал на бедре три разреза, из которых выделилась добрая толика гнилостного гноя, а помимо того, я извлек из разрезов множество мелких костных фрагментов. Через два или три часа по моему распоряжению рядом поставили другую кровать и застелили ее чистыми простынями. После этого несколько сильных мужчин переложили туда маркиза, который был счастлив, что его избавили от грязной зловонной постели. Вскоре он сказал, что хочет спать, и проспал около четырех часов. Все в доме очень радовались такому повороту событий, в особенности же герцог д’Аско, брат маркиза».
ЦИРЮЛЬНИК ИЗВЛЕКАЕТ СТРЕЛУ ИЗ РАНЫ
Гравюра из учебника хирургии, изданного в 1517 году. Военные кампании в то время давали хирургам наилучшую возможность совершенствоваться в своем ремесле. Знатные люди брали на войну своих личных хирургов, а простым солдатам приходилось довольствоваться помощью товарищей или обозников, численность которых почти равнялась численности войска
На следующий день Паре очистил раны, поставил дренажи и наложил пластыри. Через короткое время состояние больного улучшилось настолько, что он отослал от себя троих хирургов. Паре начал массировать пациента и уложил его на мягкие подушки, чтобы защитить места пролежней. Он кормил пациента бульоном из большого котла, тушенными в вине сливами, белым мясом каплунов, крылышками куропаток. Говоря о диете маркиза, Паре пишет: «Соусы следует делать из апельсинов, щавеля, горького граната; больной должен в изобилии есть такие добрые травы, как щавель, латук, портулак, цикорий, календула и тому подобные. На ночь надлежит пить ячменный отвар с соком щавеля и кувшинок – каждого по две унции – с опием (не меньше пяти гран). Мало того, он должен нюхать цветки гербаны и водяных лилий, сбрызнутых уксусом и розовой водой, а одежду следует пропитать небольшим количеством камфары, чтобы она длительно воздействовала на его обоняние. Помимо того, следует устроить искусственный дождь, для чего надо с большой высоты лить воду в большой котел, чтобы больной слышал шум падающей воды – это погрузит его в целительный сон…»
Через месяц такого лечения маркиз был уже в состоянии самостоятельно сидеть в кресле. Паре распорядился, чтобы «слух маркиза отныне увеселяли комедианты и музыканты игрой на виолах и скрипках». Выздоравливающего маркиза перенесли к воротам замка, чтобы он мог видеть проходивших мимо людей. «Окрестные крестьяне, прознав о том, что могут лицезреть своего господина, стали приходить к замку, петь по праздникам, танцевать и играть в шары, радуясь исцелению маркиза. При этом крестьяне много смеялись и много пили. Маркиз распорядился каждый раз выставлять им бочку пива, и они охотно пили за его здоровье». Паре провел у постели больного два месяца, а перед его отъездом был устроен торжественный банкет, на котором присутствовала вся знать окрестных городков. В заключение Паре пишет: «Я испросил разрешения уехать, и таковое было дано мне с превеликим сожалением (по словам самого маркиза) вместе с ценными дарами, а управитель замка с двумя пажами проводил меня до моего парижского дома».
Леча маркиза, Паре выполнил всего лишь одну небольшую операцию. Остальное лечение заключалось в ежедневных перевязках и тщательном общем уходе за маркизом. Все эти манипуляции, кроме самого оперативного вмешательства, в наши дни выполняют квалифицированные медицинские сестры. Но во времена Паре медицинских сестер не существовало вовсе. В сочинениях Паре участие женщин в уходе за ранеными упоминается всего один раз. Это упоминание относится к осаде Меца войсками герцога Эмануэля Филиберта. Паре лечил раненых солдат в осажденной крепости и призвал женщин для стирки бинтов, запасы которых очень скоро истощились. Вот что пишет по этому поводу сам Паре: «У меня из памяти не выходят грязные рваные бинты, коими были перевязаны их раны. Их можно было лишь снова и снова стирать и высушивать над огнем, отчего они становились жесткими, как пергамент. Можете себе представить, как хорошо затягивались раны под такими повязками. Стирка белья была поручена четырем большим толстым проституткам, которые отбивали белье палками, оправдываясь тем, что у них было мало воды и еще меньше мыла».
Подготовка женщин «в искусстве помогать больным жить», что является задачей медицинской сестры, началась только в XIX веке. До этого в госпиталях были сестры, но они не имели специальной подготовки. В католических лечебных учреждениях медсестринские обязанности выполняли монахини, но в других госпиталях качества привлекаемых для работы женщин оставляли желать много лучшего. В 1857 году в газете «Лондон тайме» было написано: «Этих женщин поучают члены самых разнообразных комитетов, им читают бесконечные проповеди священники, на них злобно косятся казначеи и управляющие, на них ворчат дамы, их ругают хирурги, их безжалостно эксплуатируют ассистенты, на них выплескивают свое недовольство больные, их оскорбляют, если они некрасивы, разговаривают с ним свысока, если они средних лет, и искушают и соблазняют, если они красивы. Они такие, какой становится любая женщина в подобных условиях». В результате в госпиталях работали самые некрасивые, самые неряшливые женщины сомнительной репутации и сомнительного поведения.
АМПУТАЦИЯ В XVI ВЕКЕ
Гравюра, приведенная в учебнике хирургии, изданном в 1517 году. Считается, что это первое в истории изображение данной операции. В те времена ампутации производили очень часто, и это продолжалось до конца XIX века, когда Листер ввел в клиническую и хирургическую практику принципы антисептики. После новшеств Листера появилась возможность лечить инфицированные раны и тем самым избегать ампутаций. Показанный на рисунке больной терпит боль от операции без всякой анестезии, как при всех операциях до середины XIX века
