Как проехать до Качканара
В 1959 г. выпускника Свердловского горного института А. Ф. Фадеичева распределили участковым геологом в Качканарскую ГРП. «В Уралгеолуправлении начальник отдела черных металлов К. Е. Кожевников сказал: „Сначала приедешь на станцию Лая, а затем оттуда — на станцию Выя“, что я принял, было, за шутку».
Поставить «на четвереньки»
Несколько месяцев спустя: «Наша задача как геологов состояла в том, чтобы оценить рудоносность и подсчитать запасы руд в промежутке между Главной и Северной залежью. Проектировщики и строители торопили, а нам, геологоразведчикам, денег на проведение работ выделялось мало. На техсовете, заслушав мой доклад, главный инженер комбината С. Л. Мясник, сердито насупившись, важно сказал: „Вы своими увертками и проволочками поставили наш комбинат на четвереньки!“ (было сказано менее приличное слово, несмотря на присутствие женщин). Я растерялся, так как никогда раньше в официальной обстановке не слышал таких выражений. Но, собравшись с духом, ответил: „Мне очень жаль, что такая маленькая организация, как наша, поставила всесоюзный строящийся гигант в такую некрасивую позицию“. В кабинете раздался дружный хохот».
Дожить до 135 лет!
«Однажды М. М. Горшколепов <управляющий трестом „Уралруда“>
[9]
вызвал меня к себе в кабинет. Вид у него был озабоченный, брови нахмурены, он разглядывал какой-то график. „Смотри, — сказал он мне, — после 2045 года наблюдается резкий спад добычи руды по Качканару, меня это беспокоит. Как ты думаешь, доживу я до этого времени?“ Сказать „нет“ показалось мне нетактичным, и я сказал: „Надо постараться. Но тогда Вам будет 135 лет“. „Нет, наверно, не доживу“, — вздохнул Михаил Матвеевич. Он дожил до 78 лет».
Шляпа
«В разгар рабочего дня, когда техотдел „работал с документами“, в дверь вежливо постучали и на пороге появился молодой человек с потертой зеленой велюровой шляпой. „Шляпу не купите?“ — спросил он. — Недорого. Отдам за пятерку <бутылка водки тогда стоила 2 р. 87 коп.> Мы пожали плечами, и продавец закрыл дверь. А через полчаса секретарша „Уралчермета“, расположенного этажом выше, заглянула к нам и сказала, что у их генерального директора украли зеленую шляпу. Вскоре К. пошла к начальнику нашего отдела, чей кабинет был напротив. Начальника на месте не оказалось, дверь была не заперта, а на вешалке висел новый болоньевый плащ. Тогда <в 1960-х гг.> плащи из пропитанной капроновой ткани были писком моды. Она взяла плащ начальника и спрятала в наш шкаф. Через минуту на пороге возник начальник с перекошенным лицом: „Сволочи, плащ сперли!“ Ответом ему был дружный смех».
Национальный вопрос
«В ту пору произошла украинизация Минчермета. В справочнике по министерству почти не было русских фамилий. Однажды на заседании техсовета мы с главным геологом главка (украинцем) подсчитали, что из присутствующих 16 человек было 8 украинцев, 2 немца, 1 цыган, 4 еврея и только 1 русский, да и тот под вопросом. Толочко не был националистом, а после недолгой работы на Качканаре он стал его горячим патриотом. Однажды на Качканар из Москвы приехали два высоких геологических начальника, оба выходцы из Кривого Рога. Видимо, желая польстить директору, они стали высказываться в том духе, что украинцы, а особенно криворожцы, могут работать особенно успешно. Со свойственной ему грубоватой прямотой Толочко возразил: „Это ерунда! Я одного качканарца не отдам и за 10 хохлов! Им нужно ‘создать условия’, чтобы они шевельнули хоть пальцем. А здесь человек из последних сил приползет, чтобы работать, не считаясь с силами и временем!“ И гости были явно обескуражены».
Обслуживание — слово обидное
«Металлурги, получая львиную долю прибыли, всегда обижали горняков, „отстегивая“ им столько средств, чтобы лишь кое-как поддерживать горное производство. „Была бы печка, а руду накопают“ — говорил один из заместителей министра черной металлургии. В действительности все обстоит как раз наоборот: была бы руда, а печку можно построить. <…> „Карьер — не аптека, геолог — не Бог“ — была любимая поговорка у горняков. Подчиненное положение геологов было узаконено свыше. Существовали инструкции по „геологическому обслуживанию“ горных предприятий. „Мы не проститутки, чтобы кого-то обслуживать“, — возмущался зам. начальника Геологического управления Минчермета СССР М. Л. Скобников. Возглавив геологическую службу предприятий треста „Уралруда“, я исключил термин „обслуживание“ из инструкций».
Наступила перестройка с ускорением
«За 33 года с момента пуска Качканарского ГОКа сменилось 6 директоров, причем трое из них проработали по 7 лет: Е. А. Кандель, М. Г. Толочко, В. В. Власихин, а Н. Я. Еремин — 12 лет. Когда же на смену плановой социалистической экономике пришли „перестройка“ с „ускорением“, еще 6 директоров сменилось уже за 7 лет. Ускорение очевидное».
Неприличное созвучие
«Какой-то работник комбината вбежал в приемную и спросил:
— Что там у директора?
— Там Литвиненко и Бут, — ответила молодая красивая секретарша.
— За что его, беднягу? — Присутствующие засмеялись. А девушка покраснела и сказала:
— Вы меня неправильно поняли. Там механик Литвиненко и маркшейдер по фамилии Бут. Разве я могла бы сказать то, о чем вы подумали?»
Что лучше: побольше бедной руды
или поменьше, но богатой?
«Приросты запасов бедных железом титаномагнетитов не хотели рассматриваться Министерством всерьез. „Хитрые уральцы предлагают нам вместо рюмки водки ведро воды,“ — образно высказался начальник планово-экономического управления Мингео СССР В. А. Перваго. Ему пытались возразить, что это не „вода“, а „сухое вино“, которое вскоре мы вынуждены будем потреблять вместо „водки“, в основном уже „выпитой“».
Ha защите кандидатской
Проблема, обозначенная в предыдущем абзаце, стала предметом диссертации А. Ф. Фадеичева, защита которой состоялась в середине 1970-х гг. в БИЭМСе.
«Официально высказался против лишь один известный экономист, доктор наук. Он же голосовал против. Из 20 членов ученого совета „за“ были 18, и только двое бросили мне „черные шары“. Вторым, как мне угодливо сказали сразу же после подсчета бюллетеней, был ученый секретарь совета. Кто-то ко мне подошел и спросил: „Хотите знать, кто голосовал против?“ Я ответил: „А зачем мне это знать?“ На что мне сказали: „А вдруг Вы будете нашим начальником?“ Дальновидные люди! Но я их успокоил, что в Москву переезжать не собираюсь».
О культе матерщины
«Матерщина нередко считалась признаком демократизма, и „волевые“ руководители пользовались ею без стеснения. Причем она культивировалась и насаждалась сверху, из министерства, главка и даже ЦК партии. <…> Бумага не стерпит то, что я слышал на одном совещании, когда главный инженер главка „распекал“ подчиненного, который что-то недостаточно бойко отрапортовал. Самыми мягкими выражениями были: „Козел ты долбанный, скотина скребучая, да я тебя сейчас выброшу в окно! Да я тебя сейчас так уделаю, уродом отсюда выйдешь!“ <…> Причем занимались этим не только руководители „от сохи“, но и „рафинированные интеллигенты“, ныне вдруг обнаруживающие свое дворянское происхождение».
