Если Вы заинтересовались этой игрой в слова, которую с недавних пор стали называть файндвордом, то еще с десяток подобных задач приведены в разделе «Игра слов», в данной книге.
Глава 5
Геологи
Петушиный час на лекции профессора Ковалевского
Основоположник эволюционной палеонтологии Владимир Онуфриевич Ковалевский (1842–1883) читал лекцию, когда вдруг один из студентов прокричал петухом. В зале разразился смех. Засмеялся заодно со студентами и сам Ковалевский. Затем достал часы и проговорил: «Сильно отстают. Показывают семь вечера. Но, судя по петушиному крику, сейчас три часа ночи. Можете мне поверить: инстинкт низшего животного безошибочен».
[Забавные истории, 2001. С. 43]
* * *
Владимир Иванович Вернадский (1863–1945) когда-то с удивлением отметил: «Нравственные и интеллектуальные достоинства российских дворян почти не сказались на развитии науки. Имея свободу, они занимались поэзией, музыкой, художествами, а строгий интеллектуальный труд требовал иного склада: бульдозерного, работящего! Вернадский удивился и… не нашел ответа».
[Шноль, 2001. С. 280]
Академик Виктор Ефимович Хаин (1914–2009) о членкоре Михаиле Федоровиче Мирчинке (1901–1976)
В 1930 г., когда мне пришлось поступать в Азербайджанский нефтяной институт, М. Ф. Мирчинк <будущий членкор АН СССР и директор ИГИРГИ. — Б. Г.> состоял в должности доцента и декана горного факультета. <…> Тремя годами позже он читал нашему курсу «Геологию нефтяных месторождений СССР» — созданный им курс нефтепромысловой геологии. Лекции М. Ф. читал превосходно, но требовал, чтобы студенты их конспектировали. А мне было лень это делать, и М. Ф. это заметил, потребовав, чтобы в следующий раз я без конспекта на лекцию не являлся. Я на этот раз принес конспект, показал его М. Ф., но тут же демонстративно сунул его в урну. М.Ф. отомстил мне за это на экзамене. Он запомнил, на какой лекции я отсутствовал, и задал мне вопрос о времени образования так называемого Дагестанского клина. <Студент В. X. этого не знал. — Б. Г.> М. Ф. злорадно усмехнулся и поставил мне 4, вместо 5. Но зла на меня не затаил.
(Из очерка В. Е. Хаина в кн.: [Смирновский, 2004. С. 227])
Прием экзаменов по академику Владимиру Ивановичу Смирнову (1910–1988)
Т. Д. Квитко (ВИМС), бывшая студентка В. И. Смирнова, рассказала о незыблемой системе приема экзаменов у студентов МГУ, которую установил академик. На экзамен к нему должна была явиться вся группа до единого студента («хоть умри»). Содержание билетов было студентам известно. На экзамене билеты были разложены на стол, слепой стороной вверх, стопкой, строго по номерам от первого до последнего или наоборот. Как именно, в данный конкретный день студентам было неизвестно. Студенты должны были заходить в аудиторию по одному и брать верхний билет. В принципе каждый студент мог выучить заранее только два билета, ему практически наверняка доставался один из них, ибо этот порядок никогда не нарушался. Дополнительные вопросы В. И. Смирнов не задавал. Староста группы сдавал последним. Ему академик ставил оценку, среднюю по группе. Это приводило к тому, что староста заставлял или упрашивал (кого как) студентов своей группы выучить как можно лучше свои два билета.
Давал ли такой жесткий порядок успешные результаты? Старосте группы, в которой училась Т. Д. Квитко, нужно было во что бы то ни стало получить пять, так как он шел на красный диплом. Ни группа, ни академик его не подвели, он эту оценку получил.
Формула эпидота
Студенты разучивают формулы минералов под гитару. Веселее всего поется довольно сложная формула эпидота, в составе которого много химических элементов с разными коэффициентами. Один из студентов только ее и запоминает. Идет экзамен. Студенту достаются довольно простые соединения — сульфиды.
— Что приуныл? — рокочет Митрофан Степанович Точилин. — Рассказывай, какие они, эти сульфиды. — Я забыл…
— Ну, ладно, хотя бы формулу пирита помнишь? — Забыл…
— Ну, ты даешь! Это совсем простая формула. Я же тебя не формулу эпидота спрашиваю.
— Формула эпидота?! — оживляется студент, — пожалуйста. И он речитативно «поет» перечень элементов и коэффициентов.
— Тройка! — с восторгом кричит Митрофан Степанович, — твердая тройка!!! Надо же, выучил формулу эпидота!
(Из кн. д. г.-м. н. А. А. Кременецкого [2006. С. 94])
Из рассказов академика Феликса Артемьевича Летникова (р. 1932)
(1) «До свадьбы заживет!»
Так называлось необычное развлечение двух учащихся горно-металлургического техникума в г. Щучинске Кокчетавской области, в котором в 1950-е гг. учился ф. А. Летников. Оно состояло в том, чтобы помочиться в отверстие замка на морозе…
«Учиться было интересно, были замечательные преподаватели. <…> Были у нас два друга, Васька и Колька, парни подбирались темной зимней ночкой к ларечкам, разворачивали бумагу, в которую были завернуты замки, и переливали только что выпитое пиво в замочные скважины. Утром они получали огромное удовольствие, когда, стоя за углом, видели, как продавщицы и мужики, матерясь, паяльными лампами разогревали эти замки. <…> И милиция, и продавцы много бы дали, чтобы найти этих хулиганов. <…> У них была "голубая мечта" — "заморозить" охраняемый большой магазин. У сторожа была будочка, там топилась печка. У него было ружье. Друзья улучили момент и подбежали к магазину. Колька быстро подскочил к замку, расстегнул шинель и брюки и прицелился к замочной скважине. Васька, который стоял на стреме, говорил: быстрей, быстрей! И вдруг Коля, который уже начал переливать содержимое в замок, ойкнул: "Ой! Вась, я прилип". <…> Концом своего детородного органа он коснулся замка, и, поскольку мороз был около 20 градусов, то он прилип к этому замку.
Колька говорит: "Струя не идет, прилип, очень больно". А Вася говорит: "Да я сейчас полью замок горячей водой, он согреется, и ты отлипнешь". <…> Они знали, что у сторожа Стоит чайник на печке. Вася сбегал в будочку и незаметно схватил чайник. Но поскольку оба торопились, то кипяток попал не на замок, а на ту самую часть тела… Дикий вой разнесся окрест. <…> Выскочил сторож, вскинул ружье: "Ложись, стрелять буду!" Васька упал на снег. Колька стоит у замка. Сторож кричит: "Оставь замок в покое!" <…>
Когда сторож узнал, в чем дело, он сказал: "Ах, вон кто замораживает замки! Попался, голубчик. Пристрелить тебя, гада, мало". И давай свистеть в свой свисток. Пришел участковый милиционер (тогда милиция дежурила неплохо). И когда все это увидел, упал в снег и начал хохотать. <…> Говорит: "Зачем поливать, греть что-то?" Развернулся и закатил Коле оплеуху. Коля, отлетел от замка, дико взвыв, и упал в сугроб. Сторож привез саночки, на них положили на спину Колю, и он, оттопыривая штаны, поскольку было очень больно, беззвучно плакал. <…> Поехали в милицию. Вызвали секретаря комсомольской организации техникума. На кладовке лежал огромный замок и чуть-чуть в стороне от замочной скважины белелось какое-то пятнышко. Милиционер под хохот говорит: "Государство вас учит, а на что вы способны? Я никогда не видел, чтобы этой частью тела кто-то пытался открыть замок". Комсорг забрал несчастного. Утром, естественно, было доложено директору техникума, и к 9 часам весь техникум уже знал об этом. К бедолаге началось паломничество, учащиеся приносили свои скромные дары, всех интересовали детали».
