«Да уж, лучше не бывает».
И тут к тишине храма добавилось нечто новое: воздух словно вскипел, угрожая взрывом. Джафримель мигом выступил вперед, загородив нас, Ванн прижал к плечу свою пушку, даже Леандр держал плазменник наготове, хотя был бледен как мел, заметно дрожал, а его взгляд метался от меня к демонам, стоявшим один против другого на мозаичном полу Софии.
При ближайшем рассмотрении различия между ними были пугающими. Правда, в беловолосом демоне было больше человеческого. Человеческое начало буквально сочилось из всех его пор. Но Джафримель превосходил его мощью. Если взять за мерило слабое мерцание ауры, его соперника можно было бы уподобить свече, Джафримель же напоминал галогенный лазер, способный прожигать пластил.
Совсем иначе он смотрелся рядом с Люцифером.
Но я тут же отогнала от себя эту мысль.
«Ева. Что она сейчас делает? Где она?»
Похоже, эта мысль повергла в ярость тварь, засевшую у меня внутри. Боль всколыхнулась, сознание затопила черная волна, и все, о чем говорили Джаф и этот малый, вдруг потеряло значение по сравнению с вдруг осознанным фактом: вот здесь, в Айя-Софии, я и умру.
Тьма сгустилась, отвратительно пульсируя, как будто нечто чужеродное пыталось установить контроль над моим сознанием и над моим измученным ослабленным телом.
Скорее наружу. Нужно выбраться из храма, подальше от карающего божественного гнева.
Одна беда - Маккинли моего мнения на сей счет не разделял. Моя слабая попытка высвободиться привела лишь к тому, что мой меч со звоном упал на пол. После этого живот пронзило еще более страшной болью, и я свалилась, судорожно потянувшись к мечу, словно он мог поразить терзавшее меня чудовище.
Меня скрутили судороги.
Но внезапно по всему телу, начиная от макушки, потоком целительного бальзама разлилась прохлада. Я охнула, хватая воздух разинутым ртом, словно рыба, и услышала, как приглушенно ругнулся Леандр. Жуткая боль в животе унялась, осталось лишь ощущение тяжести, будто меня угораздило проглотить что-то, чего организм не мог переварить, и оно застряло в кишечнике.
Мои руки тщетно шарили в поисках меча, когда запястье вдруг сжали теплые костлявые пальцы.
- Тихо, хедайра.- Говоривший был исполнен доброжелательности.- Успокойся, красавица. Не переживай. От этого ты не умрешь.
«Правда? Что-то не верится. Мне почему-то кажется, что умру».
Я съежилась на полу, фрагменты шероховатой мозаики вдавливались мне в бедро и в щеку, холодя горячую от лихорадки кожу. Тьма снова пыталась завладеть моим сознанием, тварь в животе шевелилась, а слух наполняли звуки моего собственного дыхания - панический хрип, который мне совсем не нравился.
Доброжелательности в незнакомом голосе заметно поубавилось.
- Она носит а'зарак.- В каждом слове слышалось отвращение и еще какое-то, не столь определенное чувство.- Так-то ты бережешь свое сокровище?
- Я никогда не претендовал на то, чтобы считаться лучшим в своем племени. Не претендую и на то, чтобы считаться лучшим в твоем. Князь хочет контролировать мою связь с ее миром. Она много претерпела из-за этого и страдает сейчас.- Голос Джафримеля прозвучал устало, хотя и резко.- Я явился сюда не ради себя, а ради нее.
- Ну что ж, Убийца Родичей, ей я помогу. Пусть твои приспешники отойдут.
В животе вновь всколыхнулась острая колющая боль, и тут костистые руки тощего демона сжались с нечеловеческой силой. Мои уши наполнил свистящий звук надсадного усилия, и я завопила, когда чужеродная тяжесть была вырвана из моего тела с потоком крови и ошметками потрохов.
Леандр вскрикнул. Лукас издал удивленный возглас. Эти звуки взорвали тишину внутреннего пространства храма. Я свернулась клубком, испытывая невероятное облегчение оттого, что боль прекратилась, и на миг провалилась в забытье. А вокруг меня уже бушевал хаос.
Глава 8
Из воды торчали ножи. Когда я шлепала по ней, она отступала, а вместе с ней исчезало и ощущение невесомости. Боль от порезов становилась нестерпимой.
«Нет. Идти ты пока еще не можешь».
Голос знакомый, слова звучали в самом моем сознании, в то время как я пыталась спастись бегством, ибо плоть есть темница, а душа моя, пленница, всеми силами пыталась вырваться наружу, обламывая ногти, обдирая плоть об острые ранящие края.
Вспыхнуло голубое свечение преддверия страны смерти, и даже то, что мой бог мог отказать мне в утешении и чистом свете грядущего Неотвратимого, не в силах было меня остановить. Я тянулась навстречу этому свету.
Бывают времена, когда смерть не приключение, а избавление от жизни, чересчур глубоко погрузившейся в ад. Любой ад.
«Пока нет».
Сводящий с ума голос преградил мне путь. Ножи куда-то убрались, моя кожа утратила чувствительность, я не могла понять, продолжается кровотечение или мне просто холодно, стою я или лежу, жива я или нет.
А потом воссиял свет - ясный живой свет, не свечение грядущего Неотвратимого, но тот, что своим сиянием призывает души воспрянуть и следовать за ним. То был человеческий свет, и я, закрыв глаза, услышала звук шагов, шлепающих по мокрому камню, и ощутила прикосновение рук, тонких, как веточки, но очень сильных.
Я снова закрыла глаза, пытаясь справиться с головокружением, и в конце концов зрение мое прояснилось, окружающий мир открылся во всех пугающих деталях. Свет лился из окна.
По краям каждого окошка тянулась тонюсенькая золотистая линия. Свет проникал сквозь каждое стеклышко, в его лучах кружились бесчисленные пылинки. Впрочем, солнечный свет во сне о Джейсе Монро меня не удивил. Сам он сидел на полу, скрестив ноги, и смотрел на меня со спокойной заинтересованностью. Его голубые глаза сияли в потоке света. Солнце придавало его волосам оттенок расплавленного золота, человеческий, а не демонский. И он снова был тем молодым Джейсом, запомнившимся мне по нашему первому нелегкому делу. На его запястье поблескивал хронограф «Булгари», а когда он приподнял свой меч, под белой футболкой заиграли рельефные мышцы.
Что меня удивило, так это помещение. То была комната Йедо. Особая комната на самом верху лестницы, где сэнсэй вручал наградные клинки лучшим, самым доверенным ученикам, по одному за раз. Только вот деревянные стойки для мечей были пусты, белая краска на стенах облупилась, деревянный пол исцарапан и испещрен рубцами. На окне не было занавесок, холл за открытой дверью зиял пустотой.
- Славно.- Джейс был босиком, в джинсах, волоски на его руках поблескивали в лучах солнца золотыми искорками.- Мне тоже нравится это место.
Он и правда говорил, хотя его слова возникали прямо в моей голове. И не стоило удивляться тому, что голос, призывавший меня к себе, прочь от смерти, показался мне знакомым - то был его голос. Тяжело дыша, я осела на пол и осознала, что одета в поношенный свитер и рваные джинсы, сквозь дырки просвечивала бледная человеческая плоть.
