Делает реальным,
Умирающий три раза, возрожденный три раза,
Снова и снова, обряд выполняемый
До сих пор живет.
Теперь мы можем сравнить эту строфу с описанием работы алхимиков.
Мастер сопровождает свою химическую работу одновременными мыслительными операциями... Их цель — очистить примеси и в то же время получить «подтверждение» разума... Следовательно, его внутренняя структура должна быть накалена до предела. Таким образом, примеси поглощаются, и только твердое остается «без ржавчины». Пока алхимик обжигает химическое вещество в печи, сам он тоже морально подвергается жестокой пытке и очищению (Н. Г. Юнг. «Парацельс», Zurich, Rascher, 1942, с. 90. Литературный перевод автора
отличается от перевода в книге «Избранное», Princeton, 1967, с. 173).
В свете этой алхимической формулировки строфа Гулльвейг может быть прочитана как описание пытки, испытываемой человеческим сознанием, вовлеченным в экзистенциальный конфликт между присущей ему потребностью в напористой борьбе с потенциальным развитием гордости и его ограничением «судьбой» и трансперсональным бытием, который так выразительно был описан Гёте в песне арфиста. Нам предписывается держаться нашего эго, но не слишком сильно. Это как китайская пословица, в которой сравнивается ива и ель: «Будь, как ива, которая гнется в шторм, и не ломается».
Здесь подразумевается «извечная традиция древних архетипных обрядов очищения», в которых жажда золота трансформируется из источника бесконечного конфликта и страдания в просвещение и мир. Аналогично греческому menis, trig объединяет жадность, злость, войну и разум в одном корневом значении. Оно ассоциируется с «золотом» (Гулльвейг и Хрисеида), представляя высшую ценность и жизненную волю. Разум, злость, жадность и болезнь становятся корневыми выражениями власти золота, динамики сознания и чувственных устремлений, которые нарушают природу и природное биологическое функционирование, но предназначаются также для восстановления приоритетов.
ПОТЕНЦИРОВАНИЕ
Страдание в результате болезни можно понять как выражение конфликта между желанием продолжать жить привычным образом и возникающими силами и формами эволюции нашей жизни, которая требует изменения и адаптации. Страдание является и важным этапом для развития сдвигов, которые обнажают и активируют критические «базовые недостатки» в наших психобиологических экосистемах. Это можно сравнить с воздействиями природных бедствий, таких как торнадо, лесные пожары, наводнения, геологические сдвиги и землетрясения вокруг геопатогенных зон.
Здесь видится аналогия между диссипативными эффек тами болезни и производящими хаос природными силами, с одной стороны, и гомеопатическим процессом потенцирования, с другой стороны. Когда мы обсуждали деструктивное воздействие «клеток, носителей сознания», которыми являются люди в рамках организма Земли, на физическое состояние Земли, мы сделали вывод, что развитие и дисференциация сознания, возможно, происходили за счет «встряски» мирных и инертных структур. Что-то похожее происходит в процессе гомеопатического потенцирования: структура, имеющая явный порядок, разбивается, возвращается в состояние хаоса и разводится путем добавления воды и встряхивания. Когда порядок в субстанции разрушается, приходит в состояние хаоса, вибрационный темп и трансцендентальный разум активируются, чтобы восстановить неявный архетипный порядок. Мы можем провести здесь аналогию с процессом взросления и старения человека и «потенцирующим» эффектом диссипативных, разрушающих болезней и катастрофических факторов, которые «встряхивают» нашу жизнь. Они нарушают порядок и ломают существующие инертные структуры, сбивают с толку наше ощущение порядка и бытия, основанное на материальном восприятии.
Если мы будем внимательно относиться к этому процессу, то сможем достичь развития и дифференциации сознания, терпимости, эмоциональной мудрости и любви, которые позволят понять наше предназначение и приблизиться к цели индивидуализации жизни. Мы можем стать более восприимчивыми к потоку, имеющему другой порядок, трансперсональный или трансформирующий. Мы можем задуматься здесь о значении полезной роли потенцированного «подобного» исцеляющего вещества. Возможно, эта сонастроенность с соответствующим подобным архетипным процессом служит мостиком, который помогает организму, находящемуся в состоянии хаоса, сориентироваться в направлении, которое позволит ему трансформироваться.
С точки зрения личной психологии человеческой жизни, такие встряски диссипативными энергиями происходят уже в самом начале того периода, который ранее рассматривался как совершенный, «невинный», идеальный этап жизни. Здесь я имею в виду внутриутробный период и процесс рождения. Уже в самом начале жизни счастье ребенка, подобное океану или космосу, и изначально сформированный первичный нарциссизм, подвергаются потрясению, причиной которого являются и травма рождения, негативные эмоции родителей, отрицание, игнорирование и отказ, а также низкая адаптивность, унаследованная на генетическом уровне.
На ранних этапах, таких как внутриутробное развитие и первые годы жизни, любой материнский жест и эмоциональная реакция немедленно передаются ребенку. Никакая мать не может быть со своим ребенком, ухаживая и уделяя ему внимание, двадцать четыре часа в сутки. Поэтому в большей или меньшей степени каждый ребенок неизбежно испытывает травмирующие ощущения типа: «Меня не хотят. Я не могу получить то, что я хочу. Я не могу получить достаточно любви, со мной что-то не так». Такие ощущения пробуждают чувство, что «жизнь — это болезненная и опасная битва, что Вселенная — это враждебное место, она настроена против меня». Тем не менее такие потрясения необходимы. Без минимального количества негативных эмоций эго не может развиваться адекватно.
Таким образом, с раннего детства, даже еще до рождения, развитие каждого человека подвергается стремительной атаке диссипативных сил в форме генетической предрасположенности к недостаточной адаптируемости и отрицательных эмоций, получаемых из окружающей среды, которые разрушают, травмируют, вызывают болезненный стресс (но и содействуют развитию способностей к интегративной адаптации). Индивидуальность и индивидуализация опираются на конфликт между эгоистической претенциозностью и «наказующей» оппозицией в образе Вселенной и жизни, как таковой. Взросление опирается на постепенное принесение в жертву этой инфантильной претенциозности эго; происходит встряска, которая даст ощущение реальности и активизирует творчество. Это драматическое развитие требует жертвы, которая является предпосылкой творения (как в мифе о творении мира, в котором говорится о принесении себя в жертву и расчленении своего тела первичным недифференцированным божеством). Даже в наше время научный миф о сотворении мира начинается с «большого взрыва», то есть то состояние, которое было до большого взрыва, несомненно, было «принесено в жертву».
Болезнь является аспектом принципа индивидуализации, выражением уникальности нашего бытия, становления личности, аспектом космической игры, в которой мы являемся активными участниками. Она не является ни несчастным случаем, который можно предотвратить, ни нашим грехом или виной. Следовательно, мы не обязательно являемся «заслуживающими порицания» или «виноватыми», когда попадаем в неприятности или заболеваем из-за того, что сопротивляемся изменениям или пытаемся двигаться в «неправильном» направлении. Риск (и вероятность рано или поздно получить болезнь) является необходимой частью приобретаемого опыта, который называется «жизнью». Как плоские черви, мы не можем жить без вызова, сложностей, которые ставит перед нами кризис, по также мы не можем и без тенденции «идти ошибочным путем». Научившись познавать пределы наших возможностей, реагировать на проблемы, которые ставит жизнь, судьба и боги, мы обретаем новую «суть», и в этом смысле можем выступать инструментом для исцеления самих ссбя и, следовательно, организма Земли.
