Эволюция решила эту проблему: она сделала пустынного черта пожирателем фаст-фуда. В то время как другие насекомоядные ящерицы проверяют каждый отдельный кусок пищи на предмет съедобности и тщательно жуют, черт, не долго думая, заглатывает кишащих вокруг себя животных и, не прожевывая их, отправляет в желудок. Таким образом, он успевает съесть свой муравьиный рацион менее чем за два часа.
Мы не знаем, получает ли молох вообще какое-либо удовольствие от еды. Во всяком случае, от гурманских замашек гиен и касаток он очень далек. Но вот что на самом деле вызывает сложности: тот, кто тщательно не жует, принуждает свою пищеварительную систему к особо трудной работе. Молох проблемы со временем и энергией просто перевалил на свой организм — то, что экономит снаружи, он должен наверстывать внутри. Его органы пищеварения неустанно работают, его будни проходят в переваривании пищи. Двигается он очень редко, а если и двигается, то в темпе ускоренной кинопленки. В брачных играх мужская особь пустынного черта ограничивается лишь тем, что небрежно машет самкам лапой. И больше ничего в этом жесте нет — о каких чувствах можно говорить, если все время ты должен что-то переваривать?! Об остальном должны подумать женщины, когда любимые приглашают их в «Макдоналдс».
Слишком много мужчин в государстве драконов: кто любит комодских варанов?
Ящерицам, естественно, очень тяжело завоевать сердца людей, если только кто-то из них не является страстными поклонниками рептилий. Люди не считают этих представителей фауны достойными любви. Во-первых, потому что у них нет никакого меха или оперения и их нельзя погладить, хотя бы как морскую свинку. Во-вторых, ящерицы часто целиком проглатывают животных, как, например, все тех же морских свинок. В-третьих, они крайне редко общаются с человеком, только бросают на нас взгляд, одновременно подозрительный и абсолютно незаинтересованный. И в-четвертых, они напоминают динозавров, которые получают главные роли в фильмах ужасов.
Мы, люди, встречая ящериц, чаще всего испытываем смесь чувств из уважения и страха. Уважение к их геологическому возрасту, который предположительно составляет 300 миллионов лет, а страх — перед их совершенством, действующим очень холодно и завораживающе на таких теплокровных существ, как мы. Причем это ощущение становится тем сильнее, чем больше размер рептилии.
Даже когда была сделана попытка опровергнуть эти утверждения по отношению к ящерицам, у комодских варанов не было никаких шансов. Никакая другая рептилия не похожа так сильно на изображение легендарного дракона. Длина свыше 3 метров и вес 150 килограммов — с такими параметрами тела варан выглядит очень устрашающе. Добавьте к этому желтый и раздвоенный, как у змей, язык, который постоянно извивается в огромных челюстях, а также запах гнили, который от него исходит. Последнее объясняется рационом варана, но это не добавляет ему симпатии.
Варан проглатывает куриц целиком — вздрагивающие, еще живые птицы лучше скользят по пищеводу в желудок! Что касается более крупных животных, например свиней и водяных буйволов, то он не стремится проглотить их сразу целиком, а сначала сильно кусает и таким образом инфицирует высокопатогенными, разлагающими белок бактериями, которые содержатся в его слюне. Жертвы пытаются убежать, но убегают совсем недалеко. В течение нескольких часов они заболевают и становятся настолько слабыми, что либо умирают, либо уже не оказывают варану никакого сопротивления. Часто к такому пиршеству присоединяются и его собратья. Разумеется, никакой этикет при этом совершенно не соблюдается.
Понятно, что большинство людей рады тому, что варан якобы сидит в заключении и работает драконом только на острове Комодо и на некоторых других индонезийских островах. С другой стороны, его охотничьи стратегии относятся к качествам, которые гарантируют ему собственное место в природе, предлагающей, как известно, таким щепетильным существам только небольшое пространство.
Однако абсолютно непродуктивным для сохранения его вида является способ, каким он производит потомство. Женская особь комодского варана в сентябре закапывает в землю примерно 15 яиц, где они вызревают благодаря солнечному теплу. До тех пор пока малыши находятся под защитой земли и яичной скорлупы, у них все хорошо. Однако как только они проклевываются, за ними начинается безжалостная охота, и охотятся на них не какие-то чужие существа, а их родители, дяди и тети. Раньше думали, что взрослые ящерицы питаются своими стограммовыми детенышами только тогда, когда не находят никакого другого питания. Однако теперь об этом известно больше. «В глазах взрослого комодского варана молодой дракон является не чем иным, как кормом, — объясняет английский зоолог Марк Карвардине. — Он двигается и имеет на своих костях немного мяса. Значит, это корм».
К счастью, для сохранения вида детеныши в процессе эволюции выработали инстинкт: сразу после того, как вылупятся из яйца, прятаться в деревьях. Туда взрослые животные за ними не последуют, а молодые ящерицы найдут там корм в виде насекомых, змей и птиц. И хотя не всем вылупившимся дракончикам удается своевременно забраться высоко на дерево, спасшихся оказывается вполне достаточно, чтобы гарантировать сохранение вида. Но это, однако, ничего не меняет. Каннибализм без необходимости является не чем иным, как крайне небезопасной шуткой эволюции.
Но еще страшнее то, что комодский варан сильно предрасположен к партеногенезу. Так как половые клетки женской особи комодской ящерицы разделяются неравномерно, на последней ступени созревания возникают не две одинаково большие яйцеклетки, а одна большая и маленькое волютиновое зерно, которое сначала прилипает к своей большой «сестре». Оба имеют равную генетическую наследственность. Если дело доходит до оплодотворения мужской спермой, волютиновое зерно отмирает. В противном случае оно снова сливается с большой яйцеклеткой, и тогда открывается путь для появления маленького комодского варана с полным комплектом хромосом, который происходит только от одного родителя, так как отца нет.
Для кого-то, кто как Робинзон Крузо живет на одиноком острове, партеногенез является преимуществом — он может без сексуального партнера заводить потомство. И такое одинокое существование на острове комодским варанам очень хорошо знакомо. К примеру, самка долго плыла в открытом море на стволе дерева и наконец высадилась на одном из индонезийских островов, но там не оказалось никого, с кем она могла бы спариться. Вот так дело доходит до партеногенеза, чтобы все же оставить потомство — вынужденная мера до тех пор, пока какой-нибудь самец не оказывается поблизости. Без партеногенеза сегодня, вероятно, больше не существовало бы ни одного комодского варана.
Но как только самцы тем же способом (с помощью ствола дерева) прибыли на остров и общая численность ящериц выросла на несколько сотен, самки могли бы приостановить самооплодотворение. Однако они не сделали этого вплоть до сегодняшнего дня. Это значит, что они выбирают еще и автаркическое
{2} оплодотворение, когда в наличии имеются сексуальные партнеры мужского пола.
