Хотя чудовище было слепым, оно каким-то сверхчутьем безошибочно выбирало нужное направление. Паук задвигался, гребень его надулся, и он стал неторопливо спускаться к ним по паутине.
Мутантики в ужасе бросились в другой конец зала, подальше от него и там наткнулись на останки своих предшественников. На полу их скопилось множество за все предыдущие годы; от сухости воздуха и радиации тела мумифицировались и светились зеленым. Макушки у всех мумий были расколоты, а мозги выедены, как желток из разбитых яиц, а на маленьких съежившихся телах болтались веревки.
Паук поискал добычу некоторое время там, где мутантики были вначале, а потом, надув свой отвратительный нарост, направился в их сторону, поочередно передвигая каждую из своих огромных тонких лап. Там, где по полу волочилось его брюхо, оставалась полоса вонючей светящейся слизи. Кажется, сейчас Большой Паук был озадачен, так как прежде он привык иметь дело с хорошо связанной добычей, которая не бегала с места на место, а покорно лежала с обритыми макушками, подготовленная к пиршеству.
Когда Паук приблизился, мутантики бросились врассыпную, проскакивая под его огромными лапами. Чудище несколько раз вслепую щелкнуло похожими на ножницы челюстями, которые едва не перерубили Умника пополам, но в последнюю секунду Отелло и Хорошист успели подхватить старого лобастика и протащить его почти под самым брюхом паука.
Как только разбежавшиеся мутантики собрались все вместе в одном из углов зала, гребень неподвижно сидящего чудовища снова надулся, налился кровью, и паук, безошибочно учуяв цель, пополз к ним.
– Как он узнает, где мы? Он же слепой! – воскликнул Пупырь, следя за размеренным движением ног чудовища и готовясь нырнуть под них вместе с Мумуней.
Умник, поддерживаемый Хорошистом и Отелло, приподнял голову и посмотрел на омерзительного монстра и его вздымавшийся гребень.
– Паук улавливает запах страха, – объяснил он. – Нарост у него на голове – это гребень страха. Паук ползет на наш страх.
Челюсти чудовища лязгнули, разрубив попавшуюся у него на пути мумию, и, воспользовавшись мгновенной заминкой, пока он отбрасывал мумию в сторону, мутантики снова проскользнули между его лапами. Паук немедленно развернулся, застыл на несколько секунд, соображая, а потом его гребень снова стал рыскать по углам, принюхиваясь к страху.
– А если бы мы перестали его бояться, он потерял бы нас? – спросила Мумуня.
– Перебороть свой страх не так просто, – грустно сказал Умник. – Запах страха – самый сильный запах на свете.
И словно подтверждая это, Мумуня случайно наступила на выеденный череп под ногами, он лопнул, как сухая скорлупка, а сердце у Мумуни в ужасе забилось – в ту же секунду Паук снова пришел в движение. У него на спине образовалось утолщение, похожее на трубку, и оттуда один за другим стали вылетать оранжевые шары. Мутантики пригнулись, и первая партия шаров с противным чмоканьем разбилась о стену.
– В этих шарах желудочный сок. Следите, чтобы на вас не попали брызги! Чудовище, раз мы такие прыткие, решило переварить нас прямо на ходу, – крикнул Отелло. Он подхватил Умника и спрятался с ним в одну из глубоких ниш в стене, туда, где выкрошились кирпичи.
Паук выстрелил новой партией шаров, и одна из капель попала Хорошисту на руку. Место мигом покраснело как обваренное, и лобастик застонал. Он вытер руку краем своей курточки, опасаясь, как бы желудочный сок не разъел кожу.
Пупырь увидел под потолком длинный каменный навес, похожий на галерею. Он помог жене ухватиться за свисавший конец паутины, подсадил ее и сам быстро полез следом.
– Лезем по паутине наверх! Там какой-то балкончик! Давай, Мумуня!
Хорошист и Отелло, боязливо оглядываясь на приближающегося паука, обвязали Умника веревкой вокруг пояса и полезли вверх по толстой паутине, волоча старого лобастика за собой. Паутина была прочная, с крупными ячейками, и лезть по ней было совсем не сложно. Только вниз смотреть было страшно: темные плиты пола со светящимися мумиями и большое скользкое пятно, движущееся вдоль стены, – спина чудовища.
Большой Паук на какое-то время замер, не понимая, куда исчезла его добыча, а потом, ощутив одной из лап подрагивание паутины, бросился вдогонку. Но теперь ему приходилось сложнее. Запах страха уже не был таким отчетливым, потому что у мутантиков, карабкавшихся наверх, просто не оставалось времени бояться.
Опередив паука на десяток метров, мутантики залезли на балкончик.
– Все здесь? – спросил Отелло. И, убедившись, что все на месте, он вытащил половинку ножниц, предусмотрительно захваченную им из подвала, и стал поспешно пилить конец паучьей нити, которым крепилась к потолку вся паутина.
Нить была очень толстой и поддавалась с трудом. Чудовище с каждой секундой приближалось, у Мумуни от ужаса перехватило дыхание. Еще несколько мгновений, и Паук их схватит!
– Отелло, милый, быстрее!
– Я и так делаю все, что могу!
Но вот, наконец, почти перепиленная нить, толщиной с хороший канат, лопнула под тяжестью Паука, и чудовище, уже забиравшееся на балкончик, камнем полетело вниз.
Раздался звук, похожий на оглушительное чмоканье, и Паук шмякнулся об пол брюхом кверху. Его лапы конвульсивно подергивались, а потом прямо на глазах Большой Паук начал уменьшаться и съеживаться, медленно опадая, как надувная игрушка, которую проткнули гвоздем.
– Шары с желудочным соком разорвались у него внутри. Обычно они герметичные, а сейчас получилось, что он растворил сам себя, – объяснил дедушка Умник, морщась от поднимавшегося снизу зловония.
– Страх сожрал сам себя, – задумчиво проговорил Пупырь, глядя вниз на то, что осталось от паука. – Как сказал какой-то древний мудрец, страх и сам труслив, он убежит, нужно только не побояться посмотреть ему в лицо.
Мумуня зажала нос, чтобы не дышать тошнотворным запахом, и оглядела длинную узкую галерею, на которой все они находились. Галерея тянулась вдоль всей стены под потолком и явно была тем балконом, с которого Рыжая Карла наблюдала за действиями паука. Скорее всего отсюда, из галереи вела потайная лестница в личные покои королевы, потому что вряд ли каждый раз, чтобы попасть на балкончик, Карла стала бы карабкаться по паутине, рискуя быть сожранной чудовищем.
– Смотрите! Здесь какой-то сундук! Сундук-сундучище, железное днище! – окликнул друзей Хорошист.
В одной из глубоких ниш в стене стоял большой железный ящик вроде тех, в которых обычно хранится противопожарный инвентарь.
Пупырь приподнял тяжелую крышку, которая чуть не отдавила ему пальцы, и все увидели, что на дне сундука на бархатной подушке лежит сверкающий кристалл продолговатой формы. Едва ли в мире можно было найти драгоценный камень прекраснее этого. Грани кристалла переливались, и даже случайно упавший на них луч света распадался внутри камня на десятки и сотни различных цветов и оттенков, образуя сочетания причудливые и невероятные.
