Мутантики, закрыв на замок кладовку, выскочили из кухни и прокрались по внутренней лестнице на второй этаж, к личным покоям Рыжей Карлы, где около тронного зала день и ночь несли стражу двое телохранителей, которых назначал лично начальник стражи Пуп.
Мутантики притаились за поворотом коридора и стали решать, как проникнуть в покои королевы, минуя стражу.
– Ждите меня здесь, я стану невидимым, – прошептал Пупырь.
Нос его замерцал, как всегда перед превращением, очертания сделались прозрачными, а затем шерстюш исчез.
– Я скоро вернусь. Бормоглотик, будь осторожен! – послышался шепот, а потом легкие крадущиеся шаги направились к покоям Рыжей Карлы.
Телохранители неподвижно стояли перед входом в покои королевы, скрестив алебарды – огромные копья, которыми можно было не только колоть, но и рубить.
Пупырь, нагнувшись, прошел под копьями и приоткрыл стальную герметичную дверь реактора. Двери в реакторе, как во всех секретных объектах, были массивными и тяжелыми, запирались на специальные огромные запоры, приводимые в действие ввинчивающимися колесами, как на подводных лодках и в бункерах. Услышав скрип колеса, стражники оглянулись.
– Ты что-нибудь слышал? – спросил один телохранитель у другого. – Что-то лязгает.
– Наверное, послышалось, – ответил другой. – Давай посмотрим, может, у королевы с той стороны рычаг заклинило и она не может выйти?
Карлики приоткрыли дверь и осторожно заглянули в личные покои Карлы. Королева спала на медвежьей шкуре, и ее рыжие волосы разметались по бурому меху.
Убедившись, что все спокойно, телохранители осторожно, чтобы не разбудить Карлу, закрыли дверь и повернули колесо.
Пупырь успел проскочить в покои и теперь остался наедине со спящей королевой. Она ворочалась во сне и что-то шептала. Надеясь, что узнает, где Рыжая Карла спрятала камень, Пупырь подкрался к ней, присел на корточки рядом и прислушался.
– Я поняла, бабушка… Лес… сжечь лес… Заклинание засухи… Если дождь не начнется еще три дня, он не начнется уже никогда… – бормотала во сне королева, и ее нервные, дрожащие пальцы вырывали из шкуры клочья меха.
Но даже во сне она была осторожна и ничего не сказала про лунный камень. Чувствуя, что невидимости у него остается уже совсем мало и вот-вот он снова станет различимым, Пупырь обыскал весь тронный зал, но опала нигде не нашел.
Тогда он решился на крайнюю меру. Он где-то читал, что если шептать на ухо спящему какой-нибудь вопрос, при этом так тихо, чтобы он не проснулся, то тот может проговориться.
Пупырь нагнулся к уху Рыжей Карлы и тихо-тихо произнес:
– Камень… Волшебный камень… Куда ты его спрятала?
Карла привстала, на мгновение приоткрыла глаза, так что Пупырь решил, что она проснулась, но потом опять легла и перевернулась на живот. Шерстюш выждал еще несколько секунд и повторил:
– Где камень?
– Волшебный камень завалило в тоннеле… Он теперь под землей… – прошептала во сне Карла.
– А другой? Где другой камень?
Ответа на этот вопрос Пупырю пришлось ждать долго, он уже приготовился повторить его, но тут королева сказала во сне:
– В седельной сумке… В седельной сумке у Герцога. Там он в полной безопасности. Герцог разорвет каждого, кто не знает секрета…
– Какого секрета? – спросил Пупырь. – Какого секрета?
Но, очевидно, он произнес это слишком громко, потому что Карла проснулась, вскочила со шкуры, ошалело оглядела пустой зал и крикнула:
– Кто здесь? Я спрашиваю, кто здесь? Эй, стража!
Телохранители ворвались в зал, и Пупырь, почувствовав, что его тело уже начинает пульсировать и покалывать – признак того, что он вот-вот станет видимым, выскочил из покоев королевы и нырнул за угол коридора, где его ждали Бормоглотик с Отелло. Едва он спрятался, как проявился его большой светящийся нос, потом показалась голова, после этого возникло туловище, а последними – руки и ноги.
– Ну как все прошло? Узнал, где камень? – спросил Отелло.
– Потом расскажу… надо отсюда убегать, а то королева может приказать обыскать этаж… – И Пупырь потянул друзей к выходу на запасную лестницу, ведущую на чердак.
У лестницы всегда стоял стражник, и к двери даже было прислонено его копье, но, очевидно, он на минуту отошел, и мутантики беспрепятственно покинули королевский этаж и поднялись на третий уровень реактора, к чердаку.
– Ну вот, теперь можно говорить, – сказал Пупырь, убедившись, что за ними никто не следит. – Королева сказала во сне, что кристалл у Черного Герцога в седельной сумке. Как вы думаете, кто это может быть?
– Черный Герцог? Впервые слышу, – Бормоглотик открыл тяжелую дверь чердака и вдруг попятился так резко, что едва не сшиб с ног Отелло.
– Ты чего? – удивился лобастик.
– К-кажется, я только что догадался, кто такой Черный Герцог. – И мутантик показал куда-то вверх.
Вцепившись мощными когтистыми лапами в стальную перекладину, под крышей чердака висела огромная летучая мышь с кожистыми крыльями и ушами, изгибавшимися в форме короны. Пупырь узнал чудовище и потрогал свое кое-как перевязанное Мумуней плечо. Он надолго запомнил, как в Старом городе этот монстр едва не отправил его на тот свет.
Но сейчас Герцог висел на перекладине под потолком совершенно неподвижно, и только прозрачные перепонки на его немигающих глазах чуть подрагивали.
– Он нас не видит? – шепотом спросил Пупырь.
– Днем летучие мыши спят, – объяснил Отелло. – Но это не значит, что они не могут проснуться. И тогда: умри, несчастная! Как бы сыт ни был этот красавчик, место в желудке еще для троих у него всегда найдется.
– Королева говорила, что к Герцогу нельзя подойти, если не знать какого-то секрета, – вспомнил шерстюш. – Я старался выяснить, что это за секрет, но тут Карла проснулась, и мне пришлось убежать.
– Значит, камень у него в седельной сумке? – Бормоглотик разглядел на спине у летучей мыши седло с высокой лукой и предположил, что седельные сумки приторочены к нему сзади.
Чердак реактора был очень высоким, а летучая мышь висела под самым потолком, так что добраться до ее седельных сумок представлялось совсем непростой задачей, даже если бы когти Черного Герцога не грозили отважившемуся смельчаку.
– Кажется, лезть придется мне, – сказал Бормоглотик не очень уверенно. – Все-таки я кошачий мутантик.
– Будь осторожен, – предупредил Пупырь. – Мне не хотелось бы терять любимого зятя, а то кто еще возьмет мою Трюшу?
– Если вы увидите, что эта птичка-невеличка зашевелилась, дайте мне знать! – попросил отважный Бормоглотик. Он на всякий случай зажал в зубах нож и пополз вверх по толстой веревке, свисавшей с перекладины.
Черный Герцог пока еще не чувствовал, что к нему кто-то приближается. Он устал после долгого ночного полета и крепко спал. Но чем ближе подбирался к нему по веревке мутантик, тем беспокойнее становилось спящее чудовище. Оно зашевелилось, а один из его круглых подслеповатых глаз открылся и в упор уставился на непрошеного гостя.
