Жить надо
Часть первая Мир людей
Живой человек
Живого человека представить очень трудно. А главное – самого себя в качестве живого человека представить тоже очень трудно. Каждый, кто пытался это сделать, знает, как это трудно. Все время хочется с собой поступить так, как мы в большинстве случаев поступаем с другими и с миром, – вставить в рамку. Причем это такая рамка, в которую помещается только то, что лично для нас приемлемо, нам понятно и соответствует нашему мировоззрению, нашему представлению, нашим знаниям о том, как должно быть.
Это и есть та тема, которую я условно назвал психопатологией обыденной жизни. Я не имею в виду медицинский аспект. Речь идет о том, что очень трудно воспринять человека живым. Почему?
Во многих традициях высшим духовным достижением считается пережить себя реально, во всей полноте переживания, осознать себя частью человечества. Самым простым считается пережить себя частью Космоса. Поэтому сейчас так много людей, которые учатся непосредственно у Космоса. Еще больше людей, которые учатся не у всего Космоса, а, скажем, у звезды Орион, у двенадцатого или двадцать четвертого уровня реальности. Видите, даже тут вырезаются кусочки, чтобы облегчить себе восприятие безразмерного.
Более сложным делом считается переживание себя во всей полноте частью пустоты. И самым сложным – переживание себя как части человечества! Потому что живой человек еще труднее поддается какой-либо ограничительной концепции, чем мироздание. Ибо он содержит в себе такой диапазон, который принять полностью почти невозможно.
Сами мы распоряжаемся этим внутренним богатством или только пребываем в иллюзии, что распоряжаемся?
Или мы всю жизнь пытаемся доказать, что этого богатства, этой полноты в нас не существует: «Этого во мне нет, и этого во мне нет, и этого, и этого»? Есть, в каждом есть все. Мы все сделаны из людей, не из чего другого, даже если у нас учителя с Ориона. Это не меняет ситуацию, потому что сами-то мы все равно из людей!
Для того чтобы разобраться со всем этим, нужно иметь бесконечное мужество. В познании, как и в самосознании, явно или скрыто действует принцип: чтобы исследовать человека, надо его «убить». Нужно обрезать все лишнее, ненужное, с точки зрения исследователя, а то, что останется, изучать под названием «человек».
Естественно, что в повседневной жизни у нас нет такого мужества, нет такой любви и такого знания, чтобы воспринимать человека полностью живым. Поэтому за свою историю люди создали массу всевозможных приспособлений, которые позволяют уйти от столкновения с живым человеком.
Первая фундаментальная патология обыденной жизни: мы и они
Первое приспособление, чтобы уйти от столкновения с Живым, – это всем известное разделение на Мы и Они. Объем нашего Мы – это и есть та рамочка, через которую мы смотрим и на себя, и на другого человека. Все, что Они, – выпадает.
А ведь критериев определения по отношению к тому, что это Мы или Они, огромное количество.
...
Они – это те, которые не верят в это, в то, третье, десятое.
Они – это те, которые живут не так.
Они – это те, которые действуют не так. Они – это те, которые нечестные, такие-сякие. Они, они, они…
Где мы живем? В небольшой компании Мы, а кругом – Они. Какая часть человечества – Мы? Кругом Они. А нас, которые Мы, очень немного. Чем нас меньше, тем больше Я. Таких, как Я, мало, а кругом Они, они, они…
Первая фундаментальная патология жизни, когда при любом контакте с человеком происходит попытка прежде всего выяснить: «наш – не наш». Доведенный до абсурда, этот принцип приводит к тому, что отец доносит на сына, сын доносит на отца, мать отрекается от детей, дети отрекаются от родителей. А как жить с не нашим? Как жить не в Мы?
Как жить просто среди живых людей? Вот над этим и думают духовные мыслители всех времен. Оказывается, это самое трудное, почти невозможное. Потому что для этого и себя нужно воспринять как живого, в котором все есть, и быть готовым к странствию по социально-психологическим мирам, готовым быть своим везде.
Никого не интересует человек, каков он есть сам по себе. Пока не выяснена принадлежность: из какого он Мы?
Очень часто общаешься с людьми и выясняешь, что они вообще не знают, как выглядят их мать, отец, жена, муж, дети. Не знают и никогда над этим не задумываются. Главное, рядом все свои. Главное, чтоб жизнь проходила незаметно, и никого вокруг не надо было замечать.
Пришел домой, и чтоб ничего не раздражало, то есть ничего не высовывалось. А чего мы не замечаем, того как бы и не существует. День не замечаем, месяц, годы, а потом: ах, откуда такое взялось? Откуда у таких родителей такие дети? И наоборот, у таких детей такие родители? И почему невесты все хорошие, а жены – жуткие? А почему женихи все такие обаятельные, а мужья все – сволочи? Да по той же самой причине.
«Давайте хотя бы поделим, – говорят, – людей на мужчин и женщин и будем разговаривать о мужском и женском начале, об их преимуществах и недостатках. И уже хорошо, и уже не все черные. Мы – женщины или Мы – мужчины». Покажите мне такого мужчину, в котором нет ничего женского. Не вижу. И женщину, в которой нет ничего мужского, не вижу. Но все пытаются представить себе, что не существует ничего другого, что они только такие, какими себя знают.
Встретить живого человека очень трудно. Не потому, что он прячется. А потому, что мы от него бежим. Вот где источник психопатологии обыденной жизни.
Вторая патология обыденной жизни: человек многоликий, или патология масок
Следующая патология обыденной жизни состоит в том, что человек многолик. То бишь у него есть маска (персона), у него есть лица для социальных ролей, у него есть индивидуальность, у него есть сущность, у него есть искра божья, у него есть то, се, третье, десятое.
Казалось бы, ну что плохого в том, что у человека так много всего есть? Какая тут может быть патология? Не я ли сам в своих книжках и лекциях говорил, что вообще каждое общение должно способствовать пробуждению сущности? Ну, пробудили. Что дальше? Все остальное отрезать? Нельзя.
Почему? Да потому, что в человеке ничто не важнее другого, человек – целое.
Получается еще один способ защититься от живого человека: «Это не я, это моя личность». Чего ты ко мне пристал, я с ней борюсь, но пока еще не доборолся. Но я знаю, что сущность – вот она. Это не ты, говорят мне. Это твоя личность. А вот я вижу твою сущность. Она совсем другая. Это не ты, это тип нервной системы, скорость реакций, особенность организма. Это не ты, просто альтер-эго, это не ты – это суперэго. И поехало, и пошло: это не ты…
Итак, вторая большая патология нашей обыденной жизни – это когда человек не осознает себя как субъекта и поэтому полностью зависим от внешних по отношению к нему сценариев социальной жизни.
