«Потом, — продолжали они, — еще выше в горы, к старцу, там ты будешь учить арабский, пасти овец, носить дрова, разжигать печку, чай подавать, может, он что-то тебе еще скажет. Ну, а если и там все хорошо будет, тогда в Китай, в суфийское, высшего уровня — опять кнопку нажимают — высшего уровня, учебное заведение». Я говорю: «А как же Китай — это же заграница?» А мне отвечают: «У людей свои пути, а у Бога свои».
Мне чем нравились и нравятся до сих пор многие традиции суфийского типа? Простотой изложения. Они не говорят длинных и мудрых речей, они говорят: «Кушать надо научиться, кушать. Кушать нет, энергии нет». И так по всем пунктам. Вспомните притчу:
Собрались мудрецы и решили определить, какая волна печали самая грандиозная в этом мире скорби человеческой, и пришли к единому выводу, что самая грандиозная волна печали в этом мире скорби человеческой — это когда лет уже много, а работы все еще мало.
Вы отнеситесь к этому, не как к метафоре — это же совершенно противоположный ход мыслей по отношению к нашему банальному подходу. Лет уже много, а работы все еще мало, а на некоторых глянешь, лет еще мало, а устал уже навсегда.
Кушать надо так, чтобы мир стал частью тебя. Тогда и не скучно, и энергия есть.
Трансформируюсь!!!
Нетривиальный интеллект не может существовать без интенсивной эмоционально-чувственной жизни. Мыслительные банальности слегка пережеванной пищи могут, а нетривиальный интеллект не может. Какую вы ни возьмите мировую традицию, религию, ее сакральную часть конечно, не профаническую, везде так или иначе, в тех или иных подходах и словах, все сводится к огню, к внутреннему огню, к трансформации, к превращению процесса пережевывания в процесс трансформации внешнего во внутреннее, объекта в субъекта. Это основной способ существования жизни — поглощение внешнего мира.
Качество этого процесса все и определяет: либо накопление отходов и старость как дряхлость, либо молодость и энергия до конца.
Помните, что сказал дон Хуан Кастанеде перед прыжком В пропасть?
— Скажи Дон Хуан, скажи мне что-нибудь пред прыжком…
— Боже, сколько в тебе дерьма.
Старость и дряхлость могут наступить в очень ранние биологические сроки, а могут не наступить никогда до самой смерти, тогда это и будет бессмертие, жизнь без смерти!
Иногда я еще слышу мало прожеванные тексты о жестокости, бесцеремонности, пренебрежении к другим. Знаете, какой человек самый жестокий? Здоровый, эмоциональный и умный. Он жесток фактом своего существования, потому что вокруг больные, безэмоциональные, и, мягко говоря, не очень умные. Гении — это вообще обида человечества. «Тоже мне Сальвадор Дали — распутник, извращенец, тоже мне Ван Гог — сумасшедший, псих ненормальный, тоже мне Гоген — психопат, тоже мне Леонардо, Микеланджело — геи, тоже мне Будда — принц несостоявшийся».
Любимая тема творческой интеллигенции — посредственность и талант. Сидят слабо переваривающие с ленивым желудком творческие интеллигенты и говорят о судьбе таланта в мире посредственности. У них ничего не болит, они говорят, они даже не кричат, не вопиют, не пишут об этом романы, пьесы, музыку и стихи, они говорят, а вот Лермонтов в четырнадцать лет начал писать «Демона», в шестнадцать — «Маскарад». Гений — это обида человечества.
«Четырнадцать лет. Ты куда лезешь, деточка?!» «Печальный Демон — дух изгнания, летал над грешною землей и лучших дней воспоминанья пред ним теснилися толпой». Четырнадцатилетний мальчик, Миша Лермонтов. «Маскарад» — драма ревности — это написал шестнадцатилетний подросток — Миша Лермонтов. Если присмотреться, то одно из двух, либо «Миш Лермонтовых» изолировать, пока не вырастут, либо самому с собой что-нибудь сделать, проснуться, что ли, всполыхнуть какими-нибудь чувствами, эмоциями, сверканием молнии мысли, дерзнуть, набедокурить… А то будет как в той песне: «сойти с ума, уйти в бега, теперь уж поздно для меня».
Хочется в такой компании побыть, одержимым, горящим, священным безумцем с высоко развитым интеллектом, — размечтался, — но ведь вам этого тоже хочется, поэтому я пытаюсь рассказать — как. А то в экстаз будем впадать только от экстази на дискотеке и кричать только на стадионе, а не от восторга и изумления перед красотой мироздания. И вспышки интеллектуальных молний будут для нас сказкой, и хорошо, если далекое эхо грома прокатится в ленивой голове, и мы не испугаемся. «Какой я гордый, я не испугался эха грома, какой я смелый, какой я дерзкий». Помните, как у Бальмонта:
Хочу быть дерзким, хочу быть смелым,
Из сочных гроздий венки свивать.
Хочу упиться роскошным телом,
Хочу одежды с тебя сорвать!
Трудно ли это? Конечно трудно, страшно потому что. А чего страшно? Да всякой ерунды. А чтобы мы не забывали, что нам страшно, — нас пугают, пугают, со всех сторон средства массовой информации.
Позволите себе распускаться, выходить из рамок — соседи не поймут, а то и в диспансер запишут. Все не проверенные школьной программой идеи ведут в секты или к алкоголизму. Странное поведение — это свидетельство неустойчивости психики, поэтому вернитесь на путь истинный. Если вы загорелись идеей, лучше вынесите ее на пару десятков ученых советов, чем пытаться воплощать. Молиться можно и даже похвально, но верить в то, что молитву кто-то слышит — уже диагноз.
Никогда минус, всегда плюс
Учитывая, что более взрослая и более опытная у большинства личность старается изо всех сил присвоить себе достижения юной сущности и быстро превратить их в нечто личностное, ситуация складывается безвыходная, почти трагическая. Безвыходная, потому что сущность в такой обстановке, в отсутствии понимания того, что происходит, чахнет под всеми факторами социального давления. С одной стороны, социальный разрыв, который происходит в привычном социуме, с другой стороны, социальная динамика новой группы, с третьей стороны, очень сложные, бурные процессы, происходящие на уровне подсознания и сознания. Все это создает чрезвычайно сложную обстановку для взрослого человека, тем более сложную, что он однажды уже в ней был, переживая в свое время подростковый кризис.
Почему же все это так сложно? Дело в том, что личность все устремления сущности тут же начинает присваивать. Она говорит: «Хм, просветлеешь, ну, максимально, через год». Продленку прошел — уже инструктор. Группу провел — уже пора отдельное течение в Школе организовывать. Книжки уже можно не читать. Вместо того чтобы помогать себе, своей сущности, человек под влиянием своей же личности делает все, чтобы сущность развивалась как можно медленнее. Молодежь потому входит в эту ситуацию легко, что они в ней находятся и по внешней жизни. А для взрослых людей это, естественно, большая неожиданность. Оказывается, от этого бывают дети. Даже от этого?!! Господи, а от чего их не бывает???
Давайте теперь вспомним и попытаемся найти критерии для жизни от сущности. Но сначала: а какие критерии нам вообще известны?
«Приятно — неприятно»: в течение жизни появляются различные модификации этого критерия: вкусно — невкусно, кайфово — не… и т. д. Этот критерий относится, в основном, к жизни индивидуальности. Но поскольку индивидуальность находится под властью личности, то, естественно, личностный оттенок неизбежен. Сущности такой вариант явно не подходит.
