Он опасался, что если они повредят бронзовый слепок, то смотрительница утром сразу вспомнит о них. К тому же почему-то он был уверен, что тайник открывается совсем просто, без применения силы и механических средств.
Алексей поставил статую вертикально, уперся ногой в подставку и, ухватив за плечи Плакальщика, попытался повернуть его по часовой стрелке. Статуя казалась намертво приваренной к своему подножию, но когда он приналег против часовой стрелки, то почувствовал, как Плакальщик слегка подался.
— Вращается! Никита, помоги!
Бурьин всей тяжестью навалился на подставку, и им удалось провернуть Плакальщика. Никита нетерпеливо направил луч в нишу, образовавшуюся под ногами статуи.
Тайник оказался совсем небольшим. Никита просунул в него руку, пошарил и вытащил маленькую плоскую шкатулку. Полированное дерево, из которого она была вырезана, отлично сохранилось.
— Не слишком много в ней сокровищ, разве что бриллианты окажутся, — с сомнением проворчал Бурьин.
Он хотел взломать крышку шкатулки лезвием ножа, но Корсаков остановил его:
— Вначале выберемся из музея. В тайнике больше ничего нет?
И Никита снова просунул руку в тайник под статуей.
— Не-а. Одна пыль, причем не просто пыль, а вековой давности, — сказал он, разглядывая перчатку.
— Ладно, надо спешить. — Корсаков навалился на статую и вернул Плакальщика в первоначальное положение. Теперь механизм немного разработался и проворачивался легче.
Он внимательно осмотрел бронзовый слепок. Никаких следов их вмешательства заметно не было, кроме небольшой царапинки от ломика на подставке, но едва ли кто-нибудь из служащих обратит на это внимание, если друзьям удастся поставить статую на место и без приключений выбраться из музея.
Никита сунул шкатулку за пазуху и посмотрел на часы.
— Петухи пропели, пора сматываться. Нытик, иди к папочке! — И Бурьин подхватил Плакальщика за голову.
В зале Средних веков Корсаков отсчитал нужное количество шагов от стены, и на это место они поставили статую.
С Плакальщиком пора было прощаться. Осторожно пробираясь к выходу из зала, уже у самой лестницы, они оглянулись.
В сероватом предутреннем освещении монах уже не казался страшным, но теперь в облике у него появилось что-то затаенно-злорадное. Будто он знал что-то такое, чего не знали они, и смеялся над ними.
Безо всяких приключений Корсаков и Бурьин пробрались в гробницу и провели в ней несколько часов до утра, вскоре после открытия музея благополучно покинули его и направились к метро. На дне пакета, завернутая в газету, лежала запертая шкатулка.
Глава XI
СТЕРВЯТНИК ВСЕЛЕННОЙ
Распугав ворон, орлан-белохвост опустился на сосну на окраине Тимирязевского парка, неподалеку от Большого Академического пруда. Грзенк чувствовал, что его форма нуждается в отдыхе, к тому же ночью при плохой видимости искать Лирду и кнорса едва ли имело смысл. Однако Грзенку необходимо было знать, что он сделал все от него зависящее, и потому беспокойный папаша связался с ки-бермозгом и велел вести непрерывные поиски.
Сейчас он мог позволить себе лишь кратковременный сон. «Как же каркают эти вороны! — подумал Грзенк, втягивая голову в плечи. — Впасть бы спячку лет на двести, а когда проснешься, чтоб уже ничего этого не было. Ни проблем с дочкой, ни опасностей, ни Великого Нечто… И подальше от этой ужасной планетки, где жизнь мчится с такой бестолковой стремительностью. Не в моем возрасте таскаться по окраинам Вселенной…»
Грзенк уже собирался отключить сознание, как вдруг, скорее почувствовав, чем заметив в листве соседней березы какое-то движение, он камнем сорвался с ветки и вцепился кривыми когтями в молодую ворону. Та даже каркнуть не успела, как орлан-белохвост слетел на траву и добил ее мощным уларом клюва. Почти сразу Грзенк очнулся и, увидев мертвую птицу у себя в когтях, поспешно выпустил добычу.
Сопровождаемый возмущенным вороньим граем, орлан перелетел на другой конец парка и уселся на засохший дуб возле городской больницы. Грзенк был в замешательстве: он испытывал одновременно и стыд, и странное удовольствие. Ненадолго он разрешил форме завладеть собой и нарушил один из главных запретов. Что ни говори, а эта планета была величайшим соблазном, неудивительно, что прадедушка Бнург застрял тут уже на вторую сотню лет…
Форма опять напряглась, но Грзенк успел вовремя затормозить ее инстинкты. Что случилось? Он огляделся. Под дубом прогуливалась раскормленная болонка, которая от толщины уже разучилась тявкать, а только чихала.
Орлан хищным круглым глазом уставился на собачку, всем своим огромным телом испытывая голод. Этой жирной моськи ему хватило бы надолго, а что, если снова пренебречь запретом? В конце концов, если рассуждать логически, вряд ли это изменит баланс на планете. На вид болонка такая аппетитная, жирная спина, тонкие ножки, должно быть, на вкус она восхитительна…
«Стоп! Тревога!» — спохватился Грзенк, сообразив, что форма его уговаривает. А не изменить ли ее? Как просто и безмятежно быть тараканом. Никаких угрызений совести, внутренних борений. Но, вспомнив, как противно было ползти с липким вареньем на лапках, Грзенк передумал. Лучше уж быть орлом, орла хотя бы не отравят дустом.
Спрятав на всякий случай голову под крыло, Грзенк заставил себя уснуть. Но проспал он совсем недолго. Ночью его разбудил сигнал со звездолета: кибермозг вышел с ним на связь.
— Ты нашел их? — Грзенк знал, что кибермозг не стал бы беспокоить его без причины.
— Если не нашел, тогда что? — раздраженно спросил Грзенк.
— Майстрюк, — сказал мозг и замолчал. У него была привычка задумываться над собственными словами и словноот самого себя ждать продолжения.
— Дальше!
— Майстрюк появился в этом секторе космоса, — пояснил мозг.
— Ты уверен?
— Сведения перепроверены, — обиженно сказал мозг. Его нельзя было обидеть сильнее, чем обвинив в способности к фантазированию.
Сон у Грзенка мгновенно улетучился. Если бы звездочет столкнулся с астероидом или в соседней галактике взорвалась бы сверхновая — все это досадный пустяк по сравнению с появлением майстрюка.
Майстрюки — стервятники Вселенной. Как акулы плывут на кровь или грифы слетаются на падаль, так и майстрюки на расстоянии десятков световых лет древним инстинктом чувствуют, где и чем можно поживиться.
Каждая развитая цивилизация имеет своего врага, и чем она могущественнее, тем могущественнее враг. И прадедушка Бнург, и отец Грзенка, и одна из его сестер — все были убиты майстрюками и существовали теперь только в Иллюзорном мире.
О майстрюках, в отличие от Великого Нечто, было известно все, но это ничего не меняло; об устройстве атомной бомбы тоже все известно, но это не делает ее менее опасной.
