— А как же родители? Они всю милицию на ноги поднимут, а мама будет лекарства глотать, — забеспокоился мальчик.
— Спокуха! Родители и не заподозрят, что тебя нет…
— Ха! Не заподозрят! Ты не знаешь мою маму, — недоверчиво хмыкнул Ваня.
— А ты не знаешь меня! Стой на месте и не рыпайся! Все будет полный атас!
Снегурочка надела наушники, включила плейер и, слушая «Трех пингвинов», стала быстро лепить что-то из снега, изредка поглядывая на Ваню.
— Что это за дылда? Сугроб-два? — насмешливо спросил мальчик, но Снегурочка, увлеченная музыкой, его не услышала.
Она приставила снежной скульптуре нос, вылепила брови и волосы и, закончив все, хлопнула в ладоши. Поднялась маленькая пурга, на несколько мгновений скрывшая ее работу. Когда пурга улеглась, Ваня увидел своего двойника — лопоухого мальчишку с усыпанными веснушками щеками. Здесь не только нечистая сила, даже мама, даже родная бабушка Таня не заподозрили бы подлога.
Двойник был одет в такую же точно куртку, какая была на Ване в школе, а на плече у него висел очень похожий рюкзак. Пока Ваня смотрел на двойника, тот вдруг подмигнул ему и, протянув руку, щелкнул его по носу. От неожиданности мальчик схватился за нос, а его двойник захохотал.
— Правда, прикольно? Просто вылитый ты! По пути мы забросим его к тебе, и пускай твои папочка с мамочкой с ним нянчатся, — сказала Снегурочка
Она свистнула, и к ним подбежал олень Васька. Снегурочка запрыгнула в сани первой, а Ваня немного замешкался, толкаясь со своим двойником. Характер у двойника был не менее упертый, чем у самого Вани, поэтому неудивительно, что ни один не пропустил другого вперед.
— Проснись и охай! А вот теперь мы поскачем так поскачем! Давай, Васька! — крикнула внучка Деда Мороза.
Оленю Ваське не нужны были вожжи. Он задорно тряхнул рогами, оттолкнулся копытами, и сани помчались по воздуху. Рывок был таким внезапным, что Ваня и его двойник не удержали равновесия и упали на дно саней. Они неслись над петлявшим по лесу шоссе, внизу мелькали домики подмосковных поселков и деревень. Порой рядом с домами Ваня видел и людей, но никто из них почему-то не останавливался, не кричал удивленно и не провожал их взглядом. «Чего это с ними? Можно подумать, они каждый день видят, как сани летают?» — поражался мальчик.
— Почему люди не обращают на нас внимания? Мы что, невидимые? — спросил он у Снегурочки.
— Чтобы нас увидеть, нужно смотреть на небо, а люди чаще смотрят себе под ноги. Да ну их, этих взрослых! Тусклый они народец! — сказала Снегурочка и свистнула, подгоняя оленя.
…Ступа с Бабой Ягой, Кощеем и Кикиморой неподвижно висела в небе над Москвой. Кощей зорко вглядывался в тучи, но они надежно скрыли мальчика и его быстроногого спасителя. Более того, тучи, окружавшие ступу, были такими плотными, что в них вязли и терялись даже звуки. Тучи явно были на стороне беглецов.
— Куда ты смотрела, Яга? Где их нам теперь искать? — крикнул Кощей.
Баба Яга только руками развела. Чтобы немного утешить себя, она достала спицы и стала довязывать волшебные носки. Разозленный Кощей выхватил у нее вязанье и швырнул его вниз.
— Ох ты, батюшки! Что теперь будет? — заохала Баба Яга.
Она словно предчувствовала, что упавшие на землю носки ждет интересная судьба. Их найдет и наденет сторож строительного склада Сан Саныч Рубашкин.
Пройдет немало времени, но Сан Саныч так и не догадается, что носки с подковыркой, потому что для того, чтобы понять их волшебство, носки надо попытаться снять, а снимать носки — такой вредной привычки у Сан Саныча не было, нет и в третьем тысячелетии не будет.
— Я з-з-замерзла! У меня даже волосы обледенели! — задрожала Кикимора, дуя себе на руки.
— Еще раз пожалуешься — полетишь из ступы кувырком! — рявкнул на нее Кощей.
Кикимора испуганно посмотрела вниз, прикинула, с какой высоты ей придется падать, если Кощей сдержит свое обещание, и соврала:
— В-вообще-то, м-мне уж-же тепло! Даже ж-жарко!
Кощей ударил по краю ступы кулаком.
— Клянусь мозолью, они еще за все поплатятся, — прошипел он. — А теперь, Яга, за дело! Летим на шабаш!
Глава шестая. ШАБАШ У ОСТАНКИНСКОЙ БАШНИ
— Я оставил Сугроба здесь! — Ваня показал Снегурочке на высокую ель, вершина которой была далеко видна среди деревьев Тимирязевского парка.
— Если он дрыхнет, не буди его! Я хочу напугать этого соню. Вот будет прикол, — прошептала Снегурочка.
Она спрыгнула с саней, подкралась на цыпочках к ели и надвинула оранжевое ведро на глаза храпящему снеговику.
— Караул! Нашествие пингвинов! Спасайся кто может! — крикнула она в ухо Сугробу.
— Льдышки-мартышки! Чьи это проделки? — Снеговик спросонья подскочил, ничего не видя, стукнулся лбом о еловую ветку, и с дерева на него упал тяжелый пласт снега.
— Атас! Полный кайф! Ты это сказал! Я так и знала, что, если тебя напугать, ты завопишь свои «льдышки-мартышки»! — Снегурочка восторженно хлопнула себя по коленям.
Сугроб уставился на Снегурочку, узнал ее и радостно завопил:
— Снегурочка! Какими судьбами! Как я рад тебя видеть!
— И я рада тебя видеть, старый ворчун! Дай я тебя обниму! — крикнула Снегурочка. Она с разбегу повисла у снеговика на шее, а тот стал быстро поворачиваться и кружить ее.
Вдоволь покружив Снегурочку, Сугроб вдруг вспомнил, что он тяжело болен. Он опустил ее на снег, а сам схватился одной рукой за грудь, а другой за живот:
— Ох-ох-ох-ох! У меня аж внутри все прыгает. Нельзя так пугать старых больных снеговиков!
— Не прибедняйся! Какой ты больной? Тебя только недавно слепили, — возразила ему Снегурочка.
— Никогда нельзя судить по внешнему виду. Болезни могут быть скрытыми. Вот у меня, например, тут колет, и тут колет, и сзади тоже колет. И вообще, спорю на двадцать мороженых, я самое больное и несчастное существо в мире! Никто меня не понимает и тем более не ценит! — Снеговик застонал и краем глаза покосился на Ваню со Снегурочкой, проверяя, испуганы они или нет.
— Ничего удивительного, что у тебя везде колет. Ты же на еловых иголках стоишь, — рассмеялась Снегурочка.
— Это ничего не значит! У меня и раньше там кололо! — поспешил заявить снеговик, но еловые иголки все же стряхнул.
— Эй, вы про меня забыли! — вдруг подал голос двойник Вани. — Я к папе с мамой хочу!
— К каким папе с мамой? — спросил Ваня.
— К моим! — заявил двойник и первым полез в сани.
У Ваниного дома волшебные сани снизились, высадив двойника. На прощание он треснул настоящего Ваню по лбу.
