– Спасибо! – крикнул я. – Будет вам зрелище. Не забудьте оставить чаевые официанту.
Джо подхватила Джей/О и спланировала вниз. Джей/О подобрал меч – почти с него размером – и отвесил Скарабусу низкий поклон.
Стражники расхохотались еще громче. Жаль, от смеха не лопнут – нам бы и сражаться не пришлось. Скарабус поднял голову.
– Выставили самого мелкого и думаете, что я из жалости откажусь от поединка? – Он ухмыльнулся. – Не ждите пощады!
Подняв ятаган, Скарабус пошел в наступление.
Фехтовал он хорошо. Очень.
Однако как только скрестились клинки, все поняли – причем не только мы, но и Скарабус со стражниками, – что Джей/О управляется с оружием куда лучше татуированного. Джей/О двигался намного проворнее, предугадывал, куда Скарабус направит свой ятаган, и успевал увернуться.
В памяти у меня остался ужасающий звон и грохот мечей, гулкое эхо ударов.
Скарабус перестал фехтовать по правилам, решив одолеть юркого противника силой и натиском, осыпая киборга сокрушительными ударами, которые Джей/О едва мог отражать и блокировать.
Джей/О споткнулся, и Скарабус с победным воплем обрушил на него ятаган – но киборг успел выставить перед собой меч.
Татуированный напоролся на острие и тяжело навалился на него всем телом.
Победный вопль застрял у него в глотке. Скарабус не вскрикнул, не застонал, не издал ни звука – он просто стоял и смотрел на Джей/О, вцепившись руками в сталь.
Наконец он повалился на пол – и начался настоящий ад.
Кожа Скарабуса бурлила, как будто все татуировки, заключенные в тюрьме его тела, выбрались на свободу: чудовища, демоны, неведомые твари – все они слетали со своих мест, оживали и росли на наших глазах…
Внезапно они задрожали и на мгновение застыли.
Неожиданно, будто на прокручиваемой назад пленке, картинки из объемных превратились в чернильные, сплелись в стремительном вихре и снова впечатались в кожу. Скарабус приподнялся на локте, выплюнул сгусток крови и утер губы узорчатой рукой.
– Ты отнял у меня одну жизнь, – прохрипел он, обращаясь к Джей/О. – Целую жизнь! Ах ты, щенок!
Джаи спокойно напомнил:
– Отведи нас к лорду Догнайфу, не причинив нам вреда.
– У меня нет выбора, – ответил Скарабус. – Я дал клятву. Здесь слишком сильна дикая изначальная магия. Нарушенное слово не останется безнаказанным.
Двое стражников помогли ему подняться на ноги, и все мы – Джаи, Йозеф, Джейкон и я – спустились вниз.
– Молодец! – совершенно искренне похвалил я Джей/О. Он скромно пожал плечами, но глаза у него лучились радостью.
Мы помчались вверх по узким деревянным трапам. На палубах царил сплошной хаос – люди и нелюди вопили и суетились в панике.
Скарабус тащился за нами, ругаясь и требуя идти помедленнее. Мы не обращали на него внимания – «Малефик» готов был рассыпаться на куски.
– Это не «Малефик», это какой-то «Титаник», – поделился я с Джо, останавливаясь, чтобы отдышаться: очень уж много трапов.
– «Титаник»?
– Был в нашем мире такой большой корабль – столкнулся с айсбергом и затонул, кажется, в тысяча девятьсот двенадцатом году.
– А, верно, – вспомнила она. – «Король Иоанн» затонул точно так же.
С борта сорвался здоровый кусок обшивки и, кружась, полетел в Нигде-и-Никуда.
Мы взбирались по трапам, бежали по коридорам, снова карабкались по трапам. Впереди показалась дверь в «актовый зал», где всего час назад я стоял перед лордом Догнайфом.
Я замедлил бег. Остальные тоже.
– Ты чего? – не понял Йозеф. – Что-то не так?
– Он там! – ответил я. – Не спрашивайте, откуда я знаю.
Джаи кивнул.
– Хорошо. – Йозеф высадил дверь, и мы вошли.
Глава девятнадцатая
В помещении царила тьма – только на противоположной стене светилось фосфорно-зеленое облачко. Мы столпились в дверях, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте.
Из темной глубины раздалось сиропное шипение:
– Здравствуйте, детишки! Упиваетесь превосходством?
Мы бочком протиснулись в зал. На фоне зеленого облака вырисовывалась черная тень.
– Нет, – ответила Джо. – Мы не упиваемся. Мы не такие.
Раздался сдавленный хрип. Зеленое свечение стало чуть ярче.
В воздухе вился огромный рой душ Путников, освобожденных из стеклянного плена. Лорд Догнайф, погрузив руки в самую гущу зеленого облака, замер перед ним, словно пытаясь удержать души на месте. Это стоило ему огромных усилий – гиеноголовый хрипел громче обычного и даже не обернулся, когда мы подошли поближе.
– Вы, сопляки, разрушили мне все планы, – выдохнул он, – лишили меня и корабля, и похода на Лоримар.
– А Морозная ночь? – поинтересовался я.
Лорд повернул голову. Рой вспыхнул еще ярче. Один огонек, отделившись от облака, пробороздил лорду щеку.
Догнайф пошатнулся, однако на ногах устоял.
– Нет! – рявкнул он. – Морозная ночь пройдет, как задумано, что бы со мной ни случилось.
Пол вздрогнул, на нижней палубе что-то загремело и рухнуло. Стук и грохот разносились по всему кораблю.
– Странно, что вы еще здесь, – заметил я. – Я думал, вы уже в спасательной шлюпке… Неужели не припасли для такого случая?
В ответ раздался животный вопль, в котором тигриный рык сливался с бычьим ревом.
– Ты что, молокосос, не видишь? Эти вареные недобитки меня не отпускают! – Он задергался, пытаясь освободить руки. Фосфорно-зеленое свечение, разгораясь, поползло вверх по локтям, облепляя их, как глина. Все правильно: если бы меня столько лет держали в бутылке – предварительно подвергнув жутким пыткам и заморив до полусмерти, чтобы, видите ли, «сконцентрировать», – я бы тоже не сомневался, чего мне хочется. Я желал бы отплатить мучителю той же болью, что он причинил мне. Я бы не давал ему покинуть дредноут, пока тот не взорвется, не развалится или что там происходит в Нигде-и-Никуда с выведенными из строя кораблями…
Йозеф тронул меня за плечо.
– Джои, пора действовать. Лови момент.
Я кивнул, глубоко вдохнул и шагнул вперед. Глаза Догнайфа цвета желчи, раковой опухоли и яда впились в меня, но я выдержал взгляд, хотя каждая клеточка моего тела вопила: «Беги!»
– Верните моего мутныша.
На морде гиены появилась удивленная гримаса. Лорд сообразил, что у него есть ценная для меня вещь, и просчитывал выгоду:
– Ах, вот оно что! Вы не моей гибелью пришли любоваться – вам нужен этот шарик!
– Да.
