Мы с топографом уставились на психолога. Топограф скрестила руки на груди. От нас требовали внимательно следить за коллегами на случай резкого ухудшения их психического самочувствия. Вероятно, мы обе сейчас думали об одном и том же: нужно сделать выбор. Либо поверить психологу на слово, либо же обвинить ее во лжи и, как следствие, остаться без лидера в критической ситуации. А если мы захотим пойти по направлению к границе, чтобы проверить ее рассказ, и нагоним антрополога… хватит ли у нас смелости снова вернуться в лагерь?
– У нас есть план, и его надо придерживаться. Необходимо продолжить изучение… башни. – Психолог явно пыталась склонить меня на свою сторону.
Топограф колебалась, борясь с внушением, сделанным накануне: еще один повод для тревоги. Я не собиралась уходить из Зоны Икс, не исследовав башню, – этого требовала каждая клеточка моего организма. В общем, мне не хотелось терять очередную спутницу и оставаться с психологом один на один. Я ей не доверяла и к тому же по-прежнему не знала, как споры действуют на мой организм.
– Согласна. Нужно продолжить выполнение задания. Мы справимся и без антрополога.
Я пристально посмотрела на топографа, тем самым давая обеим ясно понять: позже мы обязательно вернемся к вопросу о том, что же случилось ночью. Топограф угрюмо кивнула и отвернулась. Психолог вздохнула – то ли от облегчения, то ли от усталости.
– Значит, решено, – сказала она и, отодвинув топографа, пошла готовить завтрак.
До этого завтрак всегда готовила антрополог.
* * *
Когда мы пришли к башне, расклад сил снова изменился. Мы с топографом набили рюкзаки едой и питьем на целый день, взяли оружие, надели респираторы для защиты от спор (хотя мне уже было поздно) и каски с закрепленными на них фонариками. Психолог в этих приготовлениях не участвовала.
– Я останусь караулить, – сказала она.
– На случай чего? – спросила я недоверчиво.
Мне не хотелось упускать ее из виду. Идти нужно было всем вместе, на равных: оставшись наверху, она получала полную власть над нами.
Топографу это тоже не понравилось.
– Пойдем с нами, – чуть ли не умоляла она дрожащим голосом. – Втроем безопаснее.
– Будет лучше, если кто-то останется охранять вход, – сказала психолог и вставила в пистолет обойму. Лязг металла прозвучал неожиданно громко.
Топограф сжала винтовку с такой силой, что побелели пальцы.
– Ты идешь с нами.
– Идти всем вместе – неоправданный риск, – произнесла психолог с нажимом, и по интонации я поняла, что это было внушение.
Топограф ослабила хватку. Почти секунду ее лицо не выражало ничего.
– Ты права, – сказала она. – Конечно же, ты права. Так будет лучше.
Двое против одного. По спине у меня пробежали мурашки.
Психолог повернулась ко мне, и я спокойно выдержала ее взгляд. В голову приходили жуткие мысли о том, что она сделает дальше: перекроет вход к нашему возвращению? Или перестреляет поодиночке, стоит нам выйти на свет?… Вот только одно «но»: она могла перебить нас всех спящими когда угодно.
– Да, тебе необязательно идти с нами, – произнесла я через мгновение. – Твое место здесь.
И под пристальным взглядом психолога мы начали спускаться. Как накануне.
* * *
Едва мы спустились в первый зал, еще до того, как вошли под арку и увидели написанный на стене текст… я почувствовала, что башня дышит, причем не только дышит, но и пульсирует, словно где-то в ее недрах бьется сердце. Стены по-прежнему ничем не выделялись, разве что от них теперь исходило серебристое свечение… а вот на ощупь они были не из камня, а из плоти! Перед глазами все поплыло, и я осела на пол. Топограф тут же подскочила ко мне и принялась поднимать. Когда я наконец встала на ноги, меня, кажется, трясло. Не знаю, получится ли как следует передать словами то, что я поняла: башня – живая. Мы внутри какого-то организма.
– Что случилось? Ты меня слышишь? – Из-за респиратора голос топографа звучал приглушенно.
Я схватила ее за руку и прижала ладонью к стене. С криком «Пусти!» она попыталась вырваться, но я держала.
– Чувствуешь? Хоть что-нибудь? – спрашивала я.
– Что я должна чувствовать? О чем ты?
Она была напугана: ясное дело, с ее точки зрения, я сошла с ума. Но это меня не останавливало.
– Стена пульсирует. Чувствуешь?
Я отпустила ее руку и отошла. Топограф глубоко вдохнула и задержала ладонь на стене.
– Нет. Хотя… Нет, ничего.
– А стена? Из чего она?
– Из камня, конечно же.
В свете фонарика она была похожа на мертвеца: вместо глаз огромные черные провалы, носа и рта нет – их скрывает респиратор.
Я набрала в легкие воздуха. Мне хотелось вывалить все сразу: у меня в организме споры, психолог прибегает к гипнозу чаще, чем мы думаем, стены сделаны из живой ткани. Но я сдержалась. «Соберись, тряпка!» – говаривал мой муж. Так я и сделала. Раз топограф не в состоянии увидеть и почувствовать то же, что и я, и не было способа ее заставить, приходилось притворяться. Нам нужно идти.
– Проехали, – сказала я. – Минутное помрачение.
– Слушай, давай выбираться. Ты не в себе.
Нам говорили: в Зоне Икс у многих начинаются галлюцинации. Скорее всего, топограф подумала, что со мной так и случилось.
Я взглянула на черную коробочку.
– Отбой, лампочка не горит. Все в порядке. – Нужно было разрядить обстановку, хотя шутка вышла натянутой.
– У тебя галлюцинации, – не унималась топограф.
А ты вообще ничего не видишь.
– Наверное, – кивнула я. – Но мы должны сообщать друг другу обо всем, ведь так? И если я заметила то, чего не замечаешь ты, может, это имеет значение?
Топограф на секунду задумалась, взвешивая мои слова.
– Как ты?
– Нормально, – соврала я. – Мерещиться перестало.
Сердце билось, как зверь в клетке, пытаясь вырваться наружу. Бледное свечение начало переползать со стены на топографа. Нет, ничего не перестало. Ничего не нормально.
– Тогда идем дальше, – сказала топограф. – Но если вдруг снова увидишь что-то необычное, то сразу скажи. Обещаешь?
Помнится, я едва удержалась от смеха. Необычное? Странные письмена из крошечных неизвестных организмов на стене – подойдет?
– Обещаю. Но и ты тоже говори, хорошо? – Я решила поставить ей такое же условие: пусть поймет, что и она не застрахована от подобного.
– Угу. Только еще раз дотронешься до меня – и я за себя не отвечаю. – Ей не нравилось, что я сильнее ее.
Я согласно кивнула.
