Ах, если бы знать, что сейчас творится на борту «Ностальгии»! Столько лет планирования, тщательной подготовки, упорных трудов, смелых надежд и кропотливого расчета… Все это просто не может не закончиться успехом. Куэйхи казалось ужасной несправедливостью, что он не может собственными глазами следить за реализацией своего замысла. Всякий раз, проигрывая в воображении операцию, он пропускал эпизод с решающей схваткой. Придет время, и он победит или проиграет, а до тех пор что толку мучиться от неопределенности?
Однако теперь его одолевали сомнения. Шаттлы во множестве гибли под огнем корабельной обороны, который неожиданно оказался плотным. Камеры демонстрировали настоятелю субсветовик в окружении ореола частых взрывов – будто огромный темный замок устроил на своих подступах фейерверк. Большинство кораблей ультра несли на борту оборонительные системы различной мощности, и Куэйхи не слишком удивился, когда «Ностальгия» оказала сопротивление. Должна же она хоть отчасти соответствовать своей легенде: наемный охранник с надежным вооружением. Но сила обороны и скорость, с которой ее привели в действие, заставили Куэйхи содрогнуться. Что, если и внутри корабля ультра обороняются так же яростно? Что, если Сейфарт погиб? Что, если дерзкий замысел настоятеля вот-вот обернется безумной авантюрой?
Ложе издало мелодичный звон: входящее сообщение. Дрожащая рука настоятеля дотронулась до пульта.
– Куэйхи, – проговорил он.
– Донесение от соборной стражи, – прозвучали слова, приглушенные и размытые статикой. – Третья и восьмая группы поддержки достигли цели. Корпус пройден; потеря воздуха незначительна. Они уже на борту «Ностальгии по бесконечности», пробиваются на соединение с авангардом.
Куэйхи вздохнул, сердясь на себя за то, что едва не поддался панике. Все идет по плану, а что возникли непредвиденные сложности, так ведь иначе и не бывает. Чем крупнее цель, тем сложнее ее достигнуть. Но в конечном успехе операции он усомнился зря.
– Держите меня в курсе, – распорядился настоятель.
Два комично смотрящихся рядом силуэта – шатающийся пустой скафандр капитана и маленькая, похожая на детскую фигурка свиньи – спешили к месту боя. Их путь проходил по коридорам и залам, в которых редко появлялись люди. Здесь рыскали крысы-уборщицы; здесь было слишком много корабельной слизи и других токсинов; здесь царил могильный мрак и лишь изредка мерцал слабый, неверный свет. Когда Скорпион висел, приколотый адвентистами к стене, он отлично знал, где находится. Но сейчас, следуя за капитаном, чувствовал, что не бывал раньше в этих местах.
Они шли вперед по известным только Бреннигену проходам, через потайные шлюзы, пугающие отсутствием привычных для Скорпиона признаков существования корабельной администрации: наскоро собранной гидравлики и электрики, а также нарисованных светящейся краской указательных стрелок.
Скорпион уже понял, что внутри корабля есть тропы, ведомые только Бреннигену: пустые коридоры, по которым тот бродит в одиночестве. Корабль – плоть и кровь капитана, подумал Скорпион: он один решает, что с собой делать.
Свинья не питал иллюзий, что рядом с ним шествует капитан во плоти. Скафандр служит лишь для фокусировки внимания; Бренниген по-прежнему вездесущ, он воплощен в каждой детали корабельной конструкции. Конечно же, Скорпион предпочел бы обществу пустого скафандра кого угодно, лишь бы тот обладал лицом, но все же идти в сопровождении капитана было веселее, чем в полном одиночестве. Как ни крути, Скорпион получил серьезные раны; несомненно, он вскоре ощутит их последствия. И можно только догадываться, насколько тяжелыми они окажутся. Двадцать лет назад он не обращал внимания на раны, а вот сегодня это вряд ли получится. Но пока у него есть спутник, пусть и такой необычный, можно рассчитывать на отсрочку конца. «Мне бы продержаться несколько часов да разобраться с этой заварушкой, – думал он. – Большего и не надо».
– Нужно кое-что обсудить, Скорпион. С глазу на глаз. Давай это сделаем сейчас, потом будет поздно.
– Да, капитан?
– Мы прилетели сюда по настоянию Ауры, надеясь переломить ход войны с ингибиторами. Предположив, что Куэйхи и вертуны – ключи к тайне, мы девять лет назад высадили Ауру на поверхность Хелы и поселили в безвестной общине. Она должна была собрать информацию и затем осторожно проникнуть в церковные структуры – так, чтобы ее не заподозрили в связи с нами. Это был хороший план, Скорпион. В ту пору ни до чего лучшего мы додуматься не смогли. Но нам не следовало забывать о Халдоре.
– Никто о Халдоре не забывал, – возразил Скорпион. – Аура утверждает, что ей удалось вступить в контакт с тенями посредством железного скафандра. Разве этого недостаточно?
– Было достаточно, пока адвентисты не напали на нас. Железный скафандр остался у Куэйхи, а настоятелю больше нельзя доверять. Пора искать новые пути, Скорпион. Мы не можем надеяться только на переговоры с церковниками. Нельзя все ставить на одну карту.
– Мы же собирались отправить к Халдоре зонд.
– И отправим, но этот зонд будет только первой ласточкой. Скорее всего, разведка не даст ничего сверх того, что мы уже узнали от Ауры. Рано или поздно придется пустить в ход главный калибр.
На секунду Скорпион забыл о боли:
– О чем вы?
– Необходимо выяснить, что находится внутри Халдоры, – объяснил капитан. – Но сидеть и ждать очередного исчезновения мы не можем, а потому разрушим маскировку.
– Пушка класса «Ад», – догадался Скорпион. – Вы хотите выстрелить прямо в планету и посмотреть, что из этого выйдет.
– Да. Другого выхода я не вижу.
– Но это наша последняя пушка. Вы хорошо подумали, капитан?
Скафандр секунду смотрел на него темным провалом шлема.
– Я хорошо подумал, – наконец ответил Бренниген.
Через некоторое время скафандр остановился. Свинья тоже замер, прячась за широкой спиной капитана.
– Впереди что-то есть.
Скорпион глянул в темноту:
– Я ничего не вижу.
– Чувствую, есть, но нужно подойти поближе. Здесь у меня нет камер.
Они миновали пологий поворот, затем стык нескольких коридоров. Место, где затем оказался Скорпион, он как будто узнал – не здесь ли сегодня вел к двигателям адвентистов? Стенные лампы скупо лили буроватый свет.
– Тут мертвецы, Скорп. Не самое приятное зрелище.
Скафандр двинулся дальше, хлюпая по тошнотворной жиже. Тут и там, словно черные мешки, в ней лежали убитые. По ним забегал луч включившегося на шлеме скафандра фонаря. Крысы-уборщицы засуетились, прячась от света.
– Это не адвентисты, – сказал Скорпион.
Скафандр опустился на колено, чтобы рассмотреть труп:
– Ты узнаешь их?
Скорпион присел на корточки, поморщившись: будто широкие двузубые вилы вонзились в грудь. Он потрогал ближайшее тело, перевернул лицом вверх. Нащупал жесткую кожаную нашлепку на глазу:
