Через образовавшийся проем она увидела новый коридор, резко уходящий к нижним уровням. Бледное, как у светлячка, сияние шло из этой глубины.
– Похоже, насчет визитной карточки я была права, – сказала Антуанетта.
Глава девятнадцатая
Арарат, год 2675-й
Лодки продвигались по густеющей ледяной каше, расталкивали носами бахрому из замерзшей воды. Они преодолели еще десять или двенадцать метров и под скрежет, под вой электромоторов остановились.
Их прямоугольные корпуса проложили в ледяной шуге ровные коридоры, но маслянисто-серая вода моментально переставала волноваться за кормой, подозрительно замирала, подергивалась перламутром. У Скорпиона это вызывало мысли о крови, которая, сворачиваясь, делается липкой и тягучей.
Через несколько минут оба протока снова замерзнут, подумал он.
Первыми за борт шагнули два сотрудника Сил безопасности – хотели убедиться, что лед достаточно прочен и выдержит весь отряд. Чуть позже высадились остальные, взяв с собой кое-что из оружия и снаряжения, оставив в лодках бо́льшую часть груза, включая инкубатор. Окружавшая айсберг прочная ледяная кайма в большинстве мест имела ширину пять-шесть метров. Над ней почти отвесно вздымалось огромное кристаллическое образование. Скорпион задрал голову, но смотреть вверх было неудобно, за несколько секунд затекала шея.
Он подошел к Клавэйну, дождавшись, когда тот перейдет на лед. Мороз пробирал до костей, все ежились и притопывали. Лед под ногами структурой напоминал циновку, толстые трубчатые волокна сплелись в сплошной покров – неровный, скользкий, опасный. Любой неосторожный шаг мог стать роковым.
– Я думал, нас встретят, – заговорил Скорпион. – Но до сих пор никто не объявился, и это настораживает.
– Мне это тоже не нравится, – тихо произнес Клавэйн. – Мы не обсуждали возможную смерть Скади, но исключать такой вариант нельзя. Думаю… – Он прервался и поискал взглядом Хоури; та, сидя на корточках, заканчивала собирать брейтенбахов бозер. – Думаю, Ана не захочет ничего об этом слышать.
– Ты ей веришь?
– Я не сомневался, что мы найдем здесь корабль. Но никто, даже Хоури, не знает, как Скади перенесла падение.
– Она умеет выживать, – заметил Скорпион.
– Нелегко признаться, но именно на это ее умение я сейчас и надеюсь.
– Господа!
Они повернулись на голос. Это был Васко. Парень прошел по льду вперед и чуть было не скрылся за изгибом айсберга.
– Господа! – снова крикнул он, убедившись, что привлек внимание Клавэйна и Скорпиона. – Здесь отверстие, я его еще с лодки заметил. Наверное, это самое большое.
– А какая глубина? – спросил Скорпион.
– Не могу сказать. Метров пять есть точно. Я пролезу легко…
– Погоди, – остановил его свинья. – Будем все делать по порядку.
Клавэйн и Скорпион направились к Васко. Когда шли вдоль ледяной стены, они пригибались и прикрывали лицо руками, чтобы не задеть острых горизонтальных выростов. Некий инстинкт предостерегал свинью: нельзя тут ничего ломать. Но как ни старался Скорпион огибать шипы не задевая, полдюжины мелких все же разбилось, разбросав вокруг крошево осколков.
– Айсберг еще поет? – спросил Скорпион у Васко.
– Нет, сэр, – ответил Малинин. – Похоже, лед поет, только пока всходит солнце.
– Но ты все-таки слышишь что-то?
– Трудно сказать, сэр. Вроде есть звук, но очень низкий. Накатывает волнами. Или мне только кажется.
Скорпион никаких волн не чувствовал, как, впрочем, не слышал и рассветного пения айсберга. Клавэйн тоже ничего не замечал. Но он был стар и, как положено старику, хвор и немощен. Скорпион же принадлежал к племени свиней, а эти существа никогда не могли похвастаться особой чувствительностью.
– Я могу пробраться внутрь, сэр.
Найденное Васко углубление лишь величиной отличалось от соседних и было заполнено острой ледяной «растительностью». Проход начинался на высоте груди и представлял собой отверстие приблизительно овальной формы; казалось, дальше оно расширяется. Можно было лишь догадываться, как глубоко оно ведет.
– Дайте взглянуть, – сказала Хоури.
Перекинув ремень через плечо, она несла на боку пушку.
– Думаю, можно еще где-нибудь пройти, – сказал Васко. – Но здесь, наверное, легче.
– Здесь, – решила Хоури. – Отойдите в сторону, я иду первая.
– Подожди, – остановил ее Клавэйн.
Хоури насупилась:
– Там моя дочь. Не мешайте мне, лучше сходите за инкубатором.
– Я понимаю твои чувства, – сказал Клавэйн.
– Да неужели?
Голос Клавэйна звучал очень спокойно:
– Да, понимаю. Однажды Скади забрала Фелку. Я отправился за ней, точь-в-точь как теперь ты. Думал, что поступаю правильно. Сейчас понимаю, что свалял дурака, а тогда чуть не лишился дочери. Если хочешь вернуть Ауру живой, не ходи туда первой.
– Он прав, – поддержал Скорпион. – Мы не знаем, что ждет нас внутри, не можем предугадать, как среагирует Скади на наше появление. Возможны потери. И единственная, кого мы не можем потерять, – это ты.
– Но хотя бы инкубатор принесете?
– Нет! – отрезал Скорпион. – Инкубатор останется в лодке, так надежнее. Может случиться драка, и я не хочу, чтобы его повредили. А если начнутся переговоры, то у нас будет время принести инкубатор.
Похоже, эти доводы убедили Хоури, хотя не вызвали особой радости. Она отступила на шаг от айсберга.
– Я иду второй, – сказала она.
– А я первым. – Скорпион повернулся к офицерам Сил безопасности. – Жакоте, ты идешь за Хоури. Эртон, останешься здесь с Васко. Охраняйте лодку и следите за другой стороной айсберга. Если вдруг заметите что-то необычное… – Свинья прервался, заметив, как его спутники встревоженно завертели головой. – В общем, заметите что-нибудь по-настоящему необычное – свяжитесь с нами.
Скорпион предоставил Клавэйну самому решать, что делать, и углубился в густой и колючий кристаллический лес. Каждый его шаг сопровождался треском, звоном и стуком, в воздухе замерцала радуга из мельчайших осколков. Свинья с большим трудом преодолевал препятствие; имея короткое и толстое туловище и такие же руки и ноги, он здорово проигрывал людям в ловкости. Вот его укололо в бок – кожу не проткнуло, но оставило болезненную царапину. Вот он бедром сильно задел о шип.
И вдруг Скорпион сорвался по ту сторону прохода. Приземлился на ноги, выпрямился, отряхнулся от ледяного крошева и огляделся. Повсюду с неоновой яркостью блестел лед. Нигде ни малейшей тени, только разной интенсивности сияние в пастельных тонах. В расположении ледяных наростов не усматривалось никакого порядка; толстые, как промышленные трубы, и тонкие, как иглы, они сплелись на манер древесных корней, в точности как и снаружи, в «юбке» вокруг айсберга, а кое-где торчали из этого покрова под разными углами. Скорпион понял, что все тут находится в движении, все растет и через несколько часов полость, в которой он находится, может исчезнуть.
