Абра понятия не имел о том, что такое «Свободная игра», но понял, что это место представляло одно из воспоминаний, которые жукеры вынули из Эндера, когда препарировали его в том кошмаре.
Эндер слез с экраноплана.
– За мной не ходи, – сказал он. – Если не вернусь через час, это будет означать, что там опасно, – и ты должен будешь сразу же вернуться домой и рассказать все остальным.
– Выкуси, Эндер! Я иду с тобой.
Эндер холодно посмотрел на него:
– Сам выкуси, Абра, – или я действительно набью твой рот грязью.
Слова его были шутливыми, и тон голоса тоже. Но глаза не шутили, и Абра понял: Эндер говорит серьезно.
Так что Абра остался у экраноплана и смотрел, как Эндер вприпрыжку бежит к замку – ибо это и был замок. А потом Эндер взобрался по внешней стороне башни и проник в окно.
Абра долго оставался там, глядя на башню. Время от времени он сверялся с часами экраноплана. В конце концов внимание его стало ослабевать. Он смотрел на птиц и насекомых, на мелких животных в траве, несущиеся по небу облака.
Потому-то не сразу заметил, что Эндер выбрался из башни. Увидел его, только когда тот направлялся к экраноплану, с курткой под мышкой.
В куртку было что-то завернуто. Но Абра не стал спрашивать Эндера о находке: захочет – сам расскажет.
– Мы не будем закладывать здесь новую колонию, – сказал Эндер.
– Ладно, – кивнул Абра.
– Возвращаемся и сворачиваем лагерь.
Поиски заняли еще пять дней – искали к юго-востоку от первоначально намеченного места, пока не наткнулись на бывшее крупное поселение жукеров, с куда более обширными полями и, по всем признакам, с куда более щедрой нормой осадков.
– Подходящее место, – сказал Эндер. – Климат получше. Теплее. Хорошая, плодородная почва.
Неделю они провели, размечая новое место.
Потом настала пора возвращаться. В последнюю ночь перед отъездом домой, когда они лежали под открытым небом, поскольку в палатке было слишком жарко, Абра наконец задал вопрос. Нет, не о том, что Эндер нашел в той башне, такой вопрос он никогда не стал бы задавать. Он спросил о другом:
– Эндер, а что они хотели этим сказать? Когда строили это для тебя?
Эндер помолчал, прежде чем ответить.
– Абра, я не скажу тебе всю правду. Потому что не хочу, чтобы кто-то об этом знал. Я даже не хочу, чтобы люди узнали, что мы там что-то нашли. Надеюсь, к тому времени, когда люди туда дойдут, там все сгниет и разрушится. Но даже если останется, кроме меня, никто не поймет этого послания. А в далеком будущем никто и не поверит, что это построили жукеры. Будут думать, это сделали колонисты.
– Ты не обязан рассказывать мне все, – сказал Абра. – А я никому не скажу, что мы нашли.
– Знаю, – сказал Эндер. И снова помолчал. – Я не хочу тебе лгать. Поэтому я скажу тебе правду. Абра, я нашел ответ.
– На что?
– На свой вопрос.
– И что тебе ответили?
– От всей души надеюсь, ты никогда не узнаешь ответ.
– Но сообщение действительно предназначалось тебе?
– Да, Абра. Они оставили послание, в котором сказали мне, почему погибли.
– И почему?
– Нет, Абра. Это моя ноша, честно, и только моя, – сказал Эндер. Он протянул руку и крепко сжал запястье мальчика. – Не хочу, чтобы пошли слухи о том, чтó Эндер Виггин нашел в том месте.
– Слухов не будет, никогда, – сказал Абра.
– Хочешь сказать, что в одиннадцатилетнем возрасте ты готов хранить секрет до последнего дня жизни?
– Да, – без колебаний сказал Абра. – Но надеюсь, этот день настанет не очень скоро.
Эндер засмеялся:
– Я тоже на это надеюсь. Надеюсь, у тебя будет долгая-долгая жизнь.
– Буду хранить секрет всю жизнь. Даже не понимая толком, в чем он состоит.
Эндер вернулся домой, когда Валентина работала над своим предпоследним томом истории жукерских войн. Эндер положил свой компьютер на стол напротив нее. Она подняла глаза. Он улыбнулся – забавной, утрированной улыбкой – и принялся набирать текст.
Валентина не повелась. Улыбка была наигранной, но счастье, которое за ней пряталось, было неподдельным.
Эндер действительно был счастлив.
Что произошло в этой его поездке, во время поисков места для поселения?
Он не сказал. Она не спросила. Ей было достаточно того, что он счастлив.
19
Кому: jpwiggin%ret@gso.nc.pub, twiggin%em@uncg.edu
От: Gov%ShakespeareCol@MinCol.gov
Тема: Третий
Дорогие мама и папа,
есть вещи, которые не изменить. Для вас прошло сорок семь лет, и все это время ваш третий, младший ребенок молчал. Для меня минуло только шесть лет в Боевой школе, которые я провел, живя одной целью – уничтожить жукеров. Еще один год после победы, в течение которого я узнал, что совершил два убийства и подчистую истребил разумную расу существ, которых, полагаю, так никогда и не смог понять. Узнал, что каждая допущенная мной ошибка оборачивалась человеческими жертвами в световых годах от меня. Еще были два года в межзвездном перелете, в течение которого у меня не было ни мгновения на то, чтобы свободно говорить или проявлять истинные чувства в отношении чего бы то ни было.
И в течение всего этого времени я пытался разобраться, чем для меня является тот факт, что вы дали мне жизнь. Родить ребенка по контракту, согласно которому вы должны были отдать свое дитя по первому требованию правительства, – чем это не история про Румпельштильцхена? В сказке кому-то посчастливилось подслушать тайное имя, которое освободило родителей от клятвы отдать ребенка карлику. В нашем случае Вселенная не подыграла, и, когда появился Румпельштильцхен, вы отдали своего мальчика. Меня.
Выбор я сделал самостоятельно, хотя сложно представить, что́ я, шестилетка, тогда понимал. Я считал себя сложившимся человеком; не осознавая каких-либо изъянов в такой оценке. Но теперь, оглядываясь назад, я задаюсь вопросом: почему сделал такой выбор? Отчасти это было желанием сбежать от угроз и гнета со стороны Питера: ведь Валентина не могла его по-настоящему остановить, а вы двое не имели понятия о том, что между нами, детьми, происходит. Отчасти это было желанием спасти тех, кого я знал, главным образом мою защитницу, Валентину, от истребления жукерами.
Свою роль сыграла надежда на то, что я могу оказаться очень важным ребенком. Это было моим ответом на вызов, надеждой на то, что я одержу верх над другими детьми в соревновании за звание великого полководца. Отчасти это было желанием покинуть мир, в котором мне каждый день напоминали о том, что «третьи» незаконны, нежеланны, презираемы, что из-за них ресурсов планеты тратится больше, чем положено их семьям.
